«Если социалистическому государственному устройству, — писал Вильямс, — и удается в значительной мере раскрепостить армию труда в области фабрично-заводской промышленности, то еще впереди у него лежит огромная по своему объему и трудности задача раскрепощения еще большего числа миллионов армии труда в области сельского хозяйства».

Вильямс раскрывал в своей статье то сложное взаимодействие растения и среды, которое необходимо для создания органических веществ, и показывал всю важность воссоздания прочной почвенной структуры для возрождения и поднятия плодородия почвы.

Он призывал крестьян и агрономов к борьбе за новую систему земледелия, предсказывая, что «поБальные стихийные неурожаи й все ужасы голода отойдут в область преданий».

В этой статье, написанной через полгода после доклада Госплану, Вильямс дал уже более подробное и цельное изложение основных звеньев травопольной системы, связывая воедино и травопольные севообороты, и борьбу с засолением почв, и культурную вспашку плугом с предплужником. Это было характерной чертой ученого. Он ни на один день не прекращал совершенствовать и всесторонне разрабатывать все элементы травопольной системы земледелия вплоть до последнего дня своей жизни.

Устная и печатная пропаганда являлась для Вильямса лишь одной частью борьбы за признание его идей. Главной задачей попрежнему оставалась подготовка знающих и убежденных сторонников новой агрономии, таких сторонников, которые готовы были отдать все свои силы революционной перестройке деревни.

Их, этих сторонников, почти не было. Да и вообще специалистов сельского хозяйства было в стране ничтожно мало, надо было всемерно увеличивать их выпуск.

Рабфак и являлся первой мерой, направленной к решению этой задачи.

Вильямс не прекращал своей напряженной деятельности по укреплению рабфака. Самоотверженная учеба рабфаковцев, деятельная поддержка рабфака со стороны Вильямса, Демьянова и ряда других передовых ученых принесли свои плоды.

Рабфак в упорной борьбе не только выжил, но и прочно закрепил свои позиции. Сломив сопротивление реакционной части профессуры и студенчества, коммунистическая ячейка Академии добилась полного признания рабфака как равноправного факультета Академии. Это была первая победа на пути к пролетаризации Петровки. Рабфаковцы, в знак благодарности ученому, оказывавшему им с первого дня самую деятельную и сердечную поддержку, прозвали Вильямса «отцом рабфака».

Вспоминая о борьбе за создание и укрепление рабфака, Вильямс писал академику Демьянову:

«В начале победного революционного строя мы в голоде, холоде, нищете, под угрозой интервенции продолжали борьбу с остатками контрреволюционных элементов, — мы с Вами боролись за Рабфак».

Но одной борьбы за рабфак было недостаточно. Надо было развертывать борьбу за полную перестройку всей Петровской академии, за подготовку новых агрономов, вооруженных передовой наукой, преданных советской власти.

31 января 1922 года Вильямс стал ректором Петровской академии.

Он и до этого принимал деятельное участие в ее жизни, помогал в эти трудные годы бороться с холодом и голодом, добивался через Моссовет и другие организации выделения топлива, продовольствия, транспортных средств и общежитий.

Вильямс принимал участие и в перестройке учебного плана Академии и всех устарелых порядков. Но результаты этой перестройки сказывались очень медленно из-за того сопротивления, которое проявлялось эсеровски настроенной частью студентов и профессоров при любой попытке перестроить жизнь Петровки.

Академия руководилась бездеятельной и неавторитетной тройкой, лишенной единства. Это вело к отсутствию твердой, целеустремленной линии в учебно-воспитательной и научной работе. Отделения и кафедры работали разобщенно, без согласования, вели между собою борьбу по всяким пустякам.

Нужно было все это сломать и изменить. И Вильямс, избранный ректором в соответствии с только что утвержденным Совнаркомом положением о высших учебных заведениях, смело и решительно берется за это нелегкое дело. Он опирается прежде всего на своих молодых друзей-коммунистов, которых среди студентов Петровки становилось все больше и больше. В первый год ректорства Вильямса их число возросло более чем втрое. В коммунистической ячейке состояло к концу 1922 года 424 студента — члена партии.

Все сложные вопросы и академической, и хозяйственной, и общественной жизни новый ректор решал в тесном контакте с этой растущей силой. Заветные мысли ученого о воспитании настоящих агрономов смогли, наконец, найти свое осуществление. Он с радостью видел бурный расцвет агрономического образования, бурный, не сравнимый ни с каким периодом прошлого рост числа студентов Петровки. Когда он сам поступал в Академию, в ней было всего немногим более 200 студентов. А сейчас, несмотря на все перенесенные трудности, после войны и интервенции, в Петровке обучалось около двух тысяч студентов. Вильямс за один год довел это число до трех с половиной тысяч. Одно это уже было огромным шагом вперед, а самым главным было постепенное изменение облика студенческой массы, — создание рабфака положило этому начало, а теперь, в период своего ректорства, Вильямс с помощью коммунистов Академии закреплял первые успехи — в числе студентов начинали преобладать крестьяне, рабочие и их дети. Ректор считал это самым важным для всего будущего развития сельского хозяйства страны. Он писал об этом в первый год своего ректорства:

«До очевидности ясной представляется исходная точка пути колоссальной реформы. Нужно подготовить кадры пропагандистов-реформаторов, вышедших из самой толщи земледельческого населения, работников, не боящихся той среды, в которой им придется работать, умеющих говорить с нею на одном языке, связанных с этой средой общностью жизненных интересов, болеющих одною с нею думой, ибо эта дума — дума каждого отдельного земледельца — есть и национальная дума всей Республики. Широко должна открыть свои двери высшая агрономическая школа крестьянину-земледельцу. Ее высшая обязанность — помочь ему осуществить свой гражданский долг перед родиной, долг, который никто, кроме него, исполнить не может.

Мало школ у нас, и тем серьезнее их задача. Пусть ломятся стены аудиторий, пусть будут очереди у дверей лабораторий, тем серьезнее ответственность тех, кто уже проник за эти двери.

Дайте возможность пройти через стены школы возможно большему числу агрономов, ибо в старых школах и «стены учат»…

Петровцы! Перед вами огромная по своему народнохозяйственному и национальному значению задача.

Будьте готовы».

Так писал Вильямс в своей статье «Почему стало тесно в Петровке?». Она была опубликована в первом номере студенческого журнала «Новая Петровка», вышедшем в ноябре 1922 года — в дни празднования пятой годовщины Октября.

В эти дни Владимир Ильич Ленин, выступая на пленуме Моссовета, сказал пророческие слова о том, что «из России нэповской будет Россия социалистическая»[25].

Для этой будущей социалистической России потребуются тысячи и тысячи агрономов, способных принять деятельное участие в осуществлении одной из самых трудных задач революции — социалистической переделке сельского хозяйства.

Вильямс, руководя перестройкой Петровки, исходил из новых задач и новых требований.

Он говорил:

«Советской Республике… предстоит огромная работа по перестройке всего хозяйства народов на основе новых принципов, о которых еще десять лет назад едва смели мечтать.

И вот советскому агроному предстоит переорганизовать все отрасли сельскохозяйственного производства на ходу — перевести стрелку под колесами быстро мчащегося поезда. Это невозможно? Нет ничего невозможного в Советской Республике, было бы проникновенное желание, убежденное хотение. Отсюда первое свойство современного агронома. Он должен уметь хотеть. Железная воля, ясное сознание цели, твердая ориентировка в направлении советской политики, в создании которой он должен — обязан принимать участие, и чувство строжайшей дисциплины.