– Кэти, пойдем со мной наверх…, – сэр Кевин взял ее за руку.

– Хозяин! – громко позвал я его, и он остановился, – Хозяин…

Я услышал рыдание Беллы с дивана на другой стороне комнаты, и опустил взгляд на темный пол, даже будучи не в состоянии посмотреть Кэти в лицо. Что она должна думать обо мне сейчас? Она возненавидит меня.

– Видишь, Кэти? – голос Кевина был нежен, – Он просто жалок, слаб, и он всего лишь кусок мяса, который знает, что принадлежит мне, …который живет для того, чтобы сосать мой член.

На этот раз мы с Беллой оба закричали на него.

– Он не мужчина и не отец, – продолжил Кевин через секунду, – Посмотри на него.

– А кто ТЫ, СЭР Кевин? – злобно выкрикнула Белла, – Обгоревший ЛУЗЕР, который вынужден связывать или сажать на цепь для того, чтобы кем-нибудь владеть? Насильник, педофил – растлитель детей! И это еще твои ХОРОШИЕ качества! Да Эдварда, блять, даже нельзя сравнивать с тобой! Эдвард – человек, а ты – ебаный ПСИХ!

Я так боялся, что он снова ударит Беллу. Но вместо этого Кевин лишь ухмыльнулся и сказал:

– Я не могу ДОЖДАТЬСЯ, когда займусь ТОБОЙ, Белла. Может, мы посадим на цепь их вдвоем, а, Джеймс? Мы можем закончить то, что начали в Нью-Йорке. Увидим – кто из них крепче.

– Звучит забавно, – Джеймс улыбнулся, – Но я уже знаю, что крепче Белла.

Сэр Кевин взглянул на меня, на его лице промелькнуло отвращение, и он сказал:

– Возможно, ты прав, Джеймс, возможно, ты прав. Перед нами тот, кого Виктория приучила пресмыкаться. Но через несколько лет ты увидишь совершенно нового Эдварда. МОЙ шедевр. Раба, преданного мне одному, который все еще силен насколько, насколько и прекрасен. Раба, который питает такое отвращение к женщинам, что скорее умрет, чем прикоснется к одной из них. Раба, который забыл семейную жизнь и все это мирское дерьмо, с ней связанное. И когда я произнесу слово «Кэти» или слово «Белла», он смущенно посмотрит на меня и спросит: «Кто это?». Он будет счастливее и не проронит больше не единой слезинки. И он всегда будет принадлежать мне, до того дня, когда он умрет. И в последнюю минуту своей жизни он будет стоять на коленях с моим членом во рту. И именно так он захочет умереть. И вскоре он станет еще более прекрасен, я гарантирую это.

Я скорее умру. Я зарычал, выказывая ему свое неповиновение по поводу его гнусной речи, а затем кое-что привлекло мое внимание. Рейвен стояла в фойе, на пути в комнату, застыв на месте после того, как услышала о планах Кевина относительно моего будущего. Кевин не мог ее видеть, …а я видел.

Я взглянул на нее и поднял бровь, не говоря ни слова. В это не было необходимости. Если мне повезет, они поубивают друг друга раньше, чем мне выпадет такая возможность. Не то, чтобы я этого хотел. Я бы С РАДОСТЬЮ убил Кевина голыми руками!

Войдя в комнату, Рейвен взглянула на меня и на сэра Кевина, не говоря ни слова.

– Рейвен, забери ЭТО отсюда и позволь ей прилечь, – Кевин держал прядь волос Кэти в руке так, словно она была измазана дерьмом, вручая мою малышку в руки самой злобной Доминантши, какую я когда-либо знал.

Он указал в угол, где в нескольких футах ото всех, включая Беллу, стояла кушетка.

Тогда Кэти вырвалась на секунду из рук Рейвен и бросилась ко мне, обнимая меня в районе груди и положив свою маленькую мокрую головку и личико на мое туловище, прижимаясь ко мне, и я издал полный боли, разбивающий сердце звук.

– Мне так жаль, малышка, – я заплакал, закрыв глаза, пока она прижималась ко мне, – Будь хорошей девочкой и попытайся уснуть. Спой песенку Короля Льва, хорошо?

Я уронил свое лицо ей в волосы и вдохнул сладкий запах жевачки, когда она захныкала и сказала:

– Я люблю тебя, папочка, не уезжай снова. Ты обещал.

– Я не оставлю тебя, никогда, – прошептал я, целуя ее волосы, и слезы потекли из обоих моих глаз, – Я люблю тебя, малышка. Я всегда буду здесь, не волнуйся.

Теперь к нам подошла Рейвен и попыталась оттащить ее от меня, а сэр Кевин закатил глаза, сказав что-то Джеймсу – возможно, что Рейвен не может справиться даже с ребенком.

И сейчас она смогла оторвать Кэти от меня, и они направились к кушетке, где Рейвен проследила, чтобы та легла, повернувшись на бок, и Рейвен накрыла ее мокрое тельце покрывалом, даже не подоткнув его по краям, а лишь сделав то, что ей велели.

– Ты лгал даже своему собственному ребенку, – сэр Кевин, цокая, покачал головой.

– Рейвен, пожалуйста, поставь там свечу, – отчетливо произнес я, надеясь, что она одарит меня этой маленькой милостью, – Там темно. Пожалуйста.

Рейвен слегка улыбнулась мне, и затем взяла одну из горящих круглых красных свечей …и снова направилась к шмыгающей носом фигурке, лежащей на кушетке. Рейвен поставила свечу на стеклянный кофейный столик рядом с ней и меня накрыла охуенно сильная волна облегчения. Теперь я мог ее видеть. Ей было бы очень страшно находиться в темноте.

Я посмотрел на Беллу и увидел, что она так же, как и я наблюдает за Кэти, выглядя при этом такой же обеспокоенной и пребывая в таком же ужасе, в каком без сомнения пребывал и я. Белла любит ее. И меня. Даже сейчас.

Но остальные больные ублюдки не знают ничего о настоящей любви. И это очень плохо, потому что сейчас для них уже слишком поздно узнавать, что это такое. Все они сегодня умрут. Что бы ни потребовалось сделать для того, чтобы спасти мою семью, я сделаю это. Теперь у меня не стоит вопрос: «а могу ли я это сделать?». Я знаю, что могу. Я должен. Блять, да я ХОЧУ этого.

– Присмотри за ними, – приказал сэр Кевин Джеймсу так, словно тот был маленькой девочкой, – Я собираюсь осмотреться и понять, есть ли здесь что-нибудь, что мы сможем использовать и еще хочу убедиться, что здесь никого нет. Просто на всякий случай.

– Окей, – сказал Джеймс, покосившись на Беллу.

– Не зевай, блять, – сказал сэр Кевин, тоже это заметив, – Просто присмотри за ними. И не позволяй Эдварду освободиться. Ни под каким предлогом. И крепко свяжи ту девчонку.

Он смотрел на Беллу, и я с ненавистью смотрел на то, как он на нее смотрит.

– Проверь, – сказал он, когда сэр Кевин вручил ему небольшую бобину веревки, которую они, несомненно, возили с собой, пока искали меня.

Джеймс толкнул Беллу в живот, чтобы она села на диван, заводя одну ее руку за спину и выкручивая ей пальцы в противоположном направлении, пока она не закричала и не прекратила сопротивление.

– ДЖЕЙМС! – крикнул я со злостью, но он не обратил на меня никакого внимания.

– Дай свою вторую руку! – приказал он ей, и она положила свою вторую руку за спину, захрипев от боли, а он крепко свел обе руки у нее за спиной. Затем он выпустил ее пальцы и надавил коленом ей на позвоночник, отчего Белла очень гневно зарычала.

Джеймс взглянул на меня и затем улыбнулся своей змеиной улыбкой, проводя пальцами по длинным влажным волосам Беллы, и спросил меня:

– Ну, Эдди-бой, посоветуешь мне что-нибудь, когда я буду трахать свою Беллу?

Думаю, он умрет первым.

Не растеряв свирепости во взгляде, я ответил:

– Да, … не слишком расстраивайся, когда она засмеется, увидев размер ТВОЕГО члена.

Рейвен рассмеялась над этим. Джеймс поднялся, оставив Беллу в покое, и широким шагом направился ко мне, как мне и хотелось, но Рейвен встала передо мной.

– Отъебись, – сказала она, защищая меня, – Он не твой, чтобы ты прикасался к нему. И ты спровоцировал его.

Джеймс пробормотал что-то себе под нос и снова сел на диван рядом с Беллой. Она слегка отодвинулась от него, оставляя между ними небольшое пространство. Рейвен слегка усмехнулась, глядя на меня, а я продолжил претворять в жизнь свой маленький план.

– Ты слышала его? – спросил я, глядя ей в лицо, – Ты слышала, что он сказал? У него планы на меня – планы, не включающие ни тебя, ни какую-либо другую женщину. Ты слышала это.

Рейвен стерла слезы с моего правого глаза и положила пальцы себе в рот, слегка пососав их.

– Да, я слышала, – сказала она серьезно, пристально глядя на меня, а затем взглянула на Джеймса, который тихо разговаривал с Беллой, и та просто отвела взгляд, выглядя крайне разозленной.