Она со злостью пристально взглянула на меня, зная, что я прав.

– Пожалуйста, Белла, останься со мной, – сказал я шепотом, проводя своим носом по ее маленькому носику, а руками нежно обнял за лицо, – Не сдавайся. Прислонись сейчас ко мне так, как я всегда прислонялся к тебе. Сейчас я достаточно силен. Благодаря тебе. Я могу поддержать тебя. Пожалуйста, позволь мне. Доверься мне. Я не дам тебе упасть.

Она разрыдалась и, обессилев, упала в мои объятья, шмыгая носом у моей груди, в то время как я покрывал ее голову поцелуями, прижимая ее к себе изо всех сил.

– Я так сильно тебя люблю…, – продолжал я повторять ей, позволяя выплакаться, – Я не могу жить без тебя. Я не хочу без тебя жить. Мне так жаль. Я лишь хочу сделать тебя счастливой. Это все, чего я когда-либо хотел. Пожалуйста, не оставляй нас. Ты моя жена. Ты мама Кэти, …ты нужна нам, …ты очень сильно нам нужна.

Наконец, она затихла и взглянула на меня, …и на ее лице появилась легкая улыбка, даже, несмотря на то, что глаза были красными и опухшими от слез. Но она по-прежнему оставалась самой красивой женщиной из всех, что я видел. И она моя. И сейчас я отказываюсь отпускать ее.

– Я – твоя жена? – пропищала она, будучи едва в состоянии говорить.

Я улыбнулся ей в ответ и кивнул.

– В моем сердце – да. Но ты гораздо больше, чем просто жена. Ты мой партнер. Ты мой друг. Ты моё всё. Ты не можешь оставить меня одного. Без тебя, я, блять, просто недоразумение.

Она негромко рассмеялась и шмыгнула носом, вытирая правый глаз.

– Ты – недоразумение, – пошутила она, – Только посмотри на себя…

– Я знаю… – я ухмыльнулся ей в ответ, целуя в лоб и не выпуская из рук ее лицо, – Поэтому ты ДОЛЖНА остаться и присматривать за мной. Останешься, да?

– Прости, – она опустила глаза, а затем снова подняла их на меня, – Я не думаю, что смогу уйти, даже если попытаюсь. Я просто так боюсь, что…

– Нет, – я поцеловал ее в губы, минуту не давая ей говорить, а затем сказал, закрыв глаза:

– Ни слова больше об этом. Мы должны научиться перестать бояться. Мне очень понравилось, когда ты сказала мне, что ты больше не чувствуешь страха. Это придало храбрости и мне тоже. Так что не будем возвращаться к этому. Больше никакого страха. Пообещай мне.

Теперь я взглянул ей в глаза, и она слегка кивнула мне, соглашаясь. Она была психологом, и прекрасно знала все о том, как страх калечит душу.

– Больше никакого страха. Я обещаю, – твердо заявила она, крепче прижимаясь ко мне.

Coloring outside the lines. Глава 39 (часть 1)

Глава 39. Приходи меня ловить.

Часть 1.

От автора: *Привет, ребят! Я соскучилась по всем вам! Надеюсь, все вы нашли себе приятеля? Держитесь вместе! Следующие несколько глав будут трудными! Знаете, это моя история и я ничего не хочу менять! LOL!*

EPOV

Мы вернулись к нормальной жизни, концентрируясь на скучных мирских делах, …делах, которые в большинстве семей считаются само собой разумеющимися. Воскресные ужины с Беном и Анджелой, помощь им в кафе-мороженое, …субботние свидания за ужином в ресторанчике Джимми Чена, …чтобы «помериться хуями» с Маркусом… и получить очередное «несчастливое печенье» с таким приятным посланием от богов. Чтение вслух Питеру, пытаясь сдержать тошноту во время чтения с подробностями того, что сэр Кевин сделал с моим телом и с моей головой, …попытки терпеть Джоша и его постоянное присутствие в нашей жизни, …он даже ХОДИЛ С БЕЛЛОЙ ПО МАГАЗИНАМ, если вы можете в это поверить! Может быть, он гей? Я ничего не имею против геев, но… уверен, что с радостью воспринял бы эту новость. Возможно, тогда он смог бы мне понравиться и я бы расслабился. Но сейчас, когда я смотрю на него и на его идеальное лицо и небрежные длинные волосы… блин,… нет, он никогда мне не понравится.

И, конечно же, иметь дочь – это также работа на полный рабочий день. Кэти прекрасно училась: у нее было четыре «пятерки» и одна «четверка» – по физкультуре, и я считал, что это прекрасно. Я сам всегда ненавидел физкультуру. По-видимому, она получила «четверку», потому что не смогла перебросить волейбольный мяч за сетку. Великое дело. Она маленькая. Ебаные учителя физкультуры.

Белла с Кэти продолжали сближаться благодаря книгам, …и являли собой милейшую картину, когда сидели на диване, обняв друг друга ногами, лицом друг к другу, и читали «Гарри Поттера» – каждая свой экземпляр. Я уже читал эти книги, а Белла – еще нет. Она втянулась, прочитав первую и мне было очень весело слушать ее охи и ахи по поводу происходящих в книге событий. Затем она рассказывала нам о прочитанном, и мы ей говорили: «О, я знаю! Драко Малфой – настоящий маленький засранец!» Ну, последние слова говорил я, а не Кэти.

Также мы с Кэти побывали на конюшне у Дэнсер, …и я учил ее ездить верхом. Она ехала на Йо-Йо, единственной лошади, которой я доверил свою дочь, а сам ехал верхом рядом с ней, инструктируя ее по ходу, наслаждаясь прогулкой вокруг конюшни. На улице было очень красиво и время перед закатом – сумерки – напоминало волшебное.

Мы прекрасно поговорили о многом, …немного о Тане, …у нее было много вопросов о своей маме, и я отвечал ей доброжелательно и честно. Затем она спросила меня о моих отношениях с Таней, …и о том, почему мы все время ругались.

Это был более трудный вопрос, но, думаю, я хорошо справился с ответом на него. Я не лгал ей, я попытался быть честным, не упоминая о вещах между мной и Таней, которые были предназначены лишь для взрослых ушей.

Но больше всего я упирал на то, что Таня всегда любила ее, как и я, …и что это была не ее вина, ни в коем случае. Я сказал ей, что она была солнцем в нашей жизни, …и что бы мы ни делали, мы в первую очередь думали о Кэти. Кажется, эти слова сделали Кэти счастливой и принесли ей кое-какое облегчение.

Я тоже задал ей много вопросов. О том, что она думала, когда я уехал, что причиняло ей боль, пока она все эти годы жила без меня. Я даже вынудил ее признаться, что она злилась на меня, за то, что меня не было с ней тогда, когда она больше всего нуждалась во мне,… и мы с ней поговорили в духе бесед с доктором Беллой.

Единственный вопрос, на который я не смог ей ответить в тот день, звучал так: «Кстати, а где ты был все это время? Поп-Поп сказал, что ты работал, а когда ты вернулся, ты сказал что-то о плохих людях, у которых ты был. Что случилось?».

Я подавился словами, …и слезы потекли из глаз, когда я ответил ей.

– Я обещаю, что расскажу тебе это… однажды, – поклялся я, глядя на ее волосы, которые оранжевый закат окрасил в сверкающие отблески пламени, – Я хочу, чтобы ты знала. И в то же время, я боюсь, что ты возненавидишь меня, когда узнаешь. Это неприятная история. Это мой самый большой страх – что ты возненавидишь меня, когда узнаешь о моем прошлом. Я клянусь тебе в одном – я делал все это ради тебя. Чтобы ты могла жить хорошей жизнью, …и чтобы у тебя было все, чего ты заслуживаешь. Я бы отдал душу, чтобы убедиться в этом.

Может быть, и отдал.

– Пап, – она взглянула на меня так, словно я был слабоумным, – Я никогда не возненавижу тебя. Прекрати беспокоиться об этом. Ты мой папа. Я люблю тебя. Это такая «бородатая» фраза…

Я секунду хихикал и согласился с ней, даже, несмотря на то, было весьма волнительно слышать от нее такие слова.

– Хорошо, но будь хорошей девочкой и говори только такие слова, какие сказал бы Гарри Поттер, – я немного сослался на ее героя, ухмыляясь в ответ на взгляд, который она бросила мне.

– Прости, – я поднял руки вверх, – Я люблю Гарри.

Иногда Кэти ходила к Тао, в квартирку над рестораном Джимми Чена, а порой Тао торчал у нас дома. В любом случае, вряд ли был хоть один день, когда они не виделись друг с другом.

По прошествии еще пары месяцев все мои студенты, изучающие японский, начали очень хорошо общаться с Тао, …а он начал разговаривать с нами по-английски. Было еще очень долго до того момента, когда мы смогли бы сесть и свободно поболтать друг с другом, но более-менее языковой барьер был пройден.