Но отчетливее всего я помнил о том, как он продолжал попытки заставить меня возненавидеть Беллу и даже свою собственную дочь. Но я вспоминал это поверхностно, ни за что не позволяя ему забраться к себе внутрь. Я не поверил ни во что из этого, ни на секунду. Я просто терпел, или пытался вынести все его игры; в любом случае, вскоре его слова перестали доходить до моего сознания и просто превратились в шум на заднем фоне.
И даже после всего этого он сломал меня лишь тогда, когда упомянул Беллу и Кэти.
Я отложил тетрадь, не желая думать об этом сейчас.
Я сломался, да, потому что он угрожал моим девочкам. Тем не менее, я был рад, что нес любовь к ним в своем сердце. Я был рад, что эти люди есть в моей жизни – кто-то настолько ценный, что никто другой не мог его заменить. Кто-то подумал бы, что это делает его слабым. Но меня это делало сильным.
Конечно, я вынужден был прекратить сопротивление и согласиться. Я вынужден был сосать его скользкий член и глотать его мерзкую сперму, …и затем вынужден был снова и снова умолять его трахнуть меня. Я вынужден был пресмыкаться перед ним как собака, целуя и вылизывая его с головы до ног, и соблазнять его, чтобы он трахнул меня.
И как только я был готов подумать, что сейчас распрощаюсь с содержимым своего желудка, он согласился.
Я действительно пытался вести себя тихо, когда он, наконец,… проник внутрь меня, но не смог. Я рыдал и вырывался, ненавидя этот кусок дерьма, который сейчас слился со мной в единое целое, …и звуки, которые он издавал, …словно любовник, наслаждающийся каждой секундой секса, игнорируя МОИ звуки боли, злости и неповиновения.
Я даже помню, как кричал ему:
– ВЫЙДИ ИЗ МЕНЯ! Выйди НА ХУЙ ИЗ МЕНЯ!
Он лишь стал двигаться медленнее и вскоре я уже умолял его со слезами на глазах:
– Пожалуйста – НЕ НАДО БОЛЬШЕ! Пожалуйста, …сэр Кевин!
Я был последним, чье мнение по этому поводу его интересовало, и я был вынужден умолять его как маленькая сучка.
Но он лишь получал большее наслаждение, слушая мои всхлипы и крики, ускоряя движения, сжимая мою задницу и целуя мою вонючую потную спину. Казалось, он трахал меня вечность, прежде чем кончить. А затем, словно всего прошедшего было недостаточно, он перевернул меня и принялся ЛИЗАТЬ меня. И сосать мне. Я все еще был прикован на цепь и сопротивлялся. Хотя, это не имело успеха. Он по-прежнему получал все, что хотел.
За исключением Беллы и Кэти.
Поэтому, после того, как все закончилось, я тоже получил то, чего действительно хотел. Они были в безопасности. К ним не прикоснулись эти засранцы. Это единственная мысль, благодаря которой я смог остаться единым целым после всего, через что прошел.
И сейчас судебные исполнители сидели у нас и допрашивали Беллу о том, что случилось следующей ночью.
Когда она оказалась достаточно храброй, чтобы прийти в это змеиное логово лишь для того, чтобы спасти меня. Я действительно не заслуживаю эту женщину, я знал это. Но я был благодарен за то, что я получил этот дар, эту богиню, которая была создана только для меня. Чем больше я думал о Белле, о ее детских печалях, … о том, что она потеряла мать, и о том, что Чарли большую часть времени отсутствовал, тем больше понимал, почему она выбрала себе такое призвание – просто потому, что хотела лучше понять своего отца, что всегда меня поражало. Она продолжала все больше узнавать о том, как дотянуться до людей и помочь им, как вылечить людей, которым больно и которые потеряны, … и раз уж наши тропинки пересеклись, …похоже, этому было суждено случиться.
Белла наконец-то встретила свою половинку, и она, закатав рукава, принялась работать со мной, …и то, что она влюбилась в меня – для нее это одновременно просто чудо и жестокая шутка.
Но, кажется, шагая по жизни, она сделала на этом пути большой крюк, что привело ее ко мне. Если бы этого не случилось, она могла бы закончить университет, получить какую-нибудь докторскую степень и открыть практику в Хэмптоне (престижный и богатый район Нью-Йорка на востоке Лонг-Айленда – прим.пер.) или что-нибудь в этом роде.
– НЕТ, ОН НЕ ДЕЛАЛ ЭТОГО! – я услышал крик Беллы, немедленно подскочил и побежал к ней еще до того, как осознал, что мои ноги стучат по полу.
– Что за хуйня? – я, нахмурившись, взглянул на парня – судебного исполнителя, как бы его там ни звали, и коснулся плеча Беллы.
Она не плакала, но выглядела злой, и беспомощно подняла на меня глаза.
– Они пытаются повесить на тебя смерть Виктории, – почти выплюнула она, свирепо глядя на них.
– Нет, НЕ ПЫТАЕМСЯ! – крикнула Бенсон, – Мы просто хотим знать правду, чтобы она не застала нас в самый неподходящий момент в суде, когда найдутся вещественные доказательства! Если нас поймают на лжи, мы ПОКОЙНИКИ.
– Мы не лжем, – сказал я, – Нас похитили, в меня СТРЕЛЯЛИ и попали в Чарли! Они собирались ИЗНАСИЛОВАТЬ Беллу, и Бог знает, что еще! Разве это не называется самозащитой?
– Да, но в это трудно поверить, если жертва была в наручниках, – пробормотал Моррисон.
– Жертва? – у Беллы округлились глаза, и повысился голос, – Виктория? Дайте мне перерыв!
– Думаю, ребят, вам пора, – я погладил Беллу по затылку, бросив на них строгий взгляд, осмелившись отказать им.
– Отлично, – сказала Бенсон, пробегая руками по волосам и собирая свои папки, – Но вам, ребят, лучше решиться признаться и рассказать нам, что произошло на самом деле. Или вы оба отправитесь в тюрьму на долгие-долгие годы.
Когда они закрыли за собой дверь, Белла сделала глубокий вдох и задрожала в моих руках. Она взглянула на меня со слезами на глазах и прошептала:
– Я собираюсь рассказать им.
– Рассказать им что? – спросил я, уставившись на нее как на сумасшедшую.
– Что я сделала это, – она моргнула и отвернулась от меня, – Что я сбросила на нее свечу. Что я убила ее.
– Ш-ш-ш-ш… – я прикрыл ее рот ладонью и прошептал:
– Они могли оставить здесь «жучки»!
Затем я громко сказал:
– Ты никого НЕ убивала, Белла. Это был Я. Мы оба это знаем. Эта сука мучила меня ДОЛГИЕ ГОДЫ, Я ХОТЕЛ ее смерти!
– Эдвард, прекрати! – она вырвалась из моих рук, – Здесь нет никаких «жучков». Но они правы. ДНК, частицы волос, …мой отец коп, я знаю о таких вещах. Они рано или поздно узнают, …что это была я. Я не позволю тебе отправиться в тюрьму, чтобы защитить меня. Как я буду с этим жить? Я должна рассказать им правду. Возможно, они смогут мне помочь. Скажу, что это было временное помешательство или еще что-нибудь. И я получу всего несколько лет взамен пожизненного заключения.
– Нет, Белла, ни несколько лет, нисколько! – я почувствовал, что мое сердце разбивается лишь при мысли об этом, … о том, как они уводят Беллу со скамьи подсудимых в наручниках, а я сижу и наблюдаю за этим, … и меня затошнило, стоило мне представить себе это, – Ты НЕ сядешь в тюрьму, ЧЕРТ ПОБЕРИ! ВООБЩЕ!
– Это нормально, Эдвард, – Белла взглянула на меня и грустно улыбнулась, – Я не сожалею об этом. После всего, что она сделала тебе… и Кэти. Я была рада сделать это. Единственное, о чем я сожалею – это то, что она не исчезает из твоей жизни, …из твоей головы. Если бы я смогла сделать это, я бы с радостью приняла три пожизненных приговора. Ты заслуживаешь того, чтобы быть свободным, Эдвард. Во всех смыслах. Наконец-то. Я не позволю запереть тебя снова… ни за что.
Я всхлипнул и сказал глубоким голосом:
– Пожалуйста, прекрати так говорить. Ты меня пугаешь. Складывается такое впечатление, что ты сдаешься. Не сдавайся, Белла, я тебя умоляю. Борись за нас. Продолжай бороться, пожалуйста. Если ты нас бросишь бороться, какие шансы будут у меня? Какие шансы будут у Кэти?
– Не надо…, – она заплакала и попыталась отвернуться от меня, но я грубо притянул ее обратно, чтобы она смотрела мне в лицо.
– Нет, я НЕ ПОЗВОЛЮ тебе сдаться, – я услышал, что мой голос дрожит, – Ты никогда не позволяла мне сдаться, поэтому и я ТЕБЕ не позволю. Ты ничего им не расскажешь, ты слышишь меня? Если ты это сделаешь, я встану и заявлю, что Викторию убил я один. Они поверят МНЕ. Я – всего лишь грязная шлюха, а ты студентка колледжа, дочь шефа полиции.
