Поэтому я все сильнее и сильнее давил на нее на конюшне. Я продолжал давать ей самых трудных лошадей, о которых ей предстояло заботиться, в то время как себе брал легких.
Псих, Темпер, Аполлон, Кошмар, …и много других – все они идеально помогали мне с реализацией моего плана. И чем больше она уставала, и чем сильнее болело ее тело, тем более трудную работу я заставлял ее выполнять. Чем больше она уставала, …тем больше я понимал, что буду скучать по ней, когда ее больше здесь не будет.
Мы много говорили, пока работали вместе, …оставаясь наедине большую часть времени, пока ухаживали за лошадьми, …и казалось, что она действительно слушает то, что я должен был ей сказать, о том, как был в рабстве, о своем прошлом, о боли, физической и духовной, …о своих владельцах, госпожах и клиентах. О Белле, …о том, как я нашел любовь, о Кэти, …о поисках прощения. О попытках научиться прощать себя.
Я надеялся, что каждое слово, что я сказал, все дальше и дальше уведет ее от Курта и его больного мирка, …и заставит ее обернуться назад и взглянуть на свою прежнюю жизнь, которую она оставила позади, …жизнь с родителями и младшими братьями, школой и друзьями. Я не хотел, чтобы она уходила, но я отчаянно желал, чтобы она вернулась туда. Я не мог быть ей отцом. Но я мог быть ей другом, …возможно, даже наставником. Дорожным знаком, который предупреждает о том, что ждет нас впереди, если продолжить идти по этому пути, …предупреждением, …историей с предостережением. И я буду для нее всем этим, если это поможет ей заново сделать выбор.
Белла по-прежнему восхищалась мной и постоянно присутствовала в жизни Керри. Доктор Белла вернулась к делам, видясь с Керри три или четыре раза в неделю для частных сеансов, не считая времени, которое мы проводили вместе как одна семья. Керри любила ее и говорила мне об этом. Она сказала, что я был прав насчет нее, … и что мне очень повезло, что она нашла меня. Я всегда отвечал: «Я знаю».
Белла помогала Керри по-своему, …а я – по своему, …и, кажется, мы были чертовски хорошей командой для нашего нового маленького друга. Я был очень счастлив от того, что способен сказать что-либо, что сослужит добрую службу. В конце концов, я мог ей кое-чем помочь, …и мое прошлое и жизненный опыт здесь считались чем-то полезным, а не тем, что ранит людей, либо их от этого тошнит, снова и снова.
Питеру не нравилась эта ситуация, но он уважал наше желание помочь Керри любым способом, каким мы могли. Он всегда был готов сорваться с места и помочь нам, если нам понадобится его помощь, но у доктора Беллы была связь с Керри, так же, как и у меня, …и Керри никогда не просила позвать доктора Питера. Она сказала, что достаточно того, что он МОЙ врач. Вот засранка, да?
Я научил Керри ездить верхом на Солнце Полуночи, …и в погожие дни мы ездили с ней верхом и немного больше говорили.
Затем однажды она сказала:
– Я тоже счастливица. Если бы она не спасла тебя, …ты бы никогда не спас МЕНЯ.
Это предложение было для меня бесценным подарком, который всегда будет жить в моем сердце, всегда. Это было чувство, которое не мог украсть у меня ни один Дом, и мне не нужно было прятать его или запирать на хранение.
Наконец, одним холодным мартовским днем, после того, как мы закончили работу, Керри спросила, может ли мы поехать ко мне домой и поговорить со всеми, включая Кэти.
Я знал, что это было то, на что я надеялся, что она хочет поехать домой. Мы все были готовы к этому или, по крайней мере, все мы говорили о том, что в один прекрасный день Керри поедет к своей семье, чтобы исцелиться и вернуться в школу. Умом Кэти была с этим согласна, …но я знал, что когда это произойдет, ей будет очень тяжело сказать «прощай» еще одному другу. У Керри с Кэти был новый секрет – она учила ее, как справиться с теми малолетними сучками из школы, которые хотели ее обидеть.
– Это действительно тяжело для меня…, – начала Керри со слезами на глазах, когда все мы сидели за столом.
– Все нормально, Керри, …продолжай, – сказал я нежно, но твердо, слегка улыбаясь ей. Я ощущал себя наседкой, которая наблюдает за тем, как один из ее птенцов выпрыгивает из гнезда, и надеется, что он расправит крылья и полетит, а не разобьется вдребезги о тротуар.
– Мне нравится с вами, ребята…, – сказала Керри, глядя на Кэти, а затем на Беллу, – Вы такие классные и я люблю вас…
Я вынужден был отвернуться на секунду, или – клянусь – я бы расплакался прямо там. Это было тяжелее, чем я думал.
– Но чем дольше я нахожусь с вами, тем сильнее скучаю по своей собственной семье, – объяснила она, вытирая один глаз, – И своему маленькому братику… и Джулиану. Я бы с удовольствием увиделась с ними снова, …поговорила бы с ними и посмотрела бы на то, как все, возможно, наладится.
– Это здорово, Керри, – Белла улыбнулась ей, пытаясь спрятать свою собственную печаль, – Для этого требуется крепкое нутро, …и я знала, что ты сильная.
– Точно, – добавил я, также гордясь ею, – Она каждый день работала с самыми злобными лошадьми, и у нее получилось. Я знаю, что был суров с тобой в работе, и что никогда особо не говорил тебе об этом, …но ты проделала удивительную работу и справилась с ней гораздо лучше, чем я в свое время. И я искренне благодарю тебя,… за каждую вещь, которую ты сделала, …и за ту ночь, что ты провела с Дэнсер и со мной, …ты никогда не поймешь, как много это значило для меня.
Белла согласно кивнула, будучи действительно очень благодарной Керри за то, что та была со мной. В ту ночь она была с Кэти и я был рад, что она не проходила через те страдания, которые пережил я.
Кончик носа Керри снова порозовел, и она опустила взгляд на свои руки.
– Мне больше нечем было заняться той ночью…, – отмахнулась она.
Я улыбнулся ей раньше, чем понял, что я делаю. Я действительно буду скучать по ней.
Затем я услышал, как Кэти негромко всхлипнула, и когда я взглянул на нее, она плакала.
Я почти пошел к ней, чтобы обнять, но Керри опередила меня и села прямо рядом с Кэти.
– Эй, я думала, что мы покончили со всей этой детской фигней, девчушка, – Керри усмехнулась своей маленькой подружке, – Помнишь, что нужно быть храброй?
– Прости, – Кэти снова вытерла слезы, – Я просто буду скучать по тебе… ОЧЕНЬ! И ты никогда не вернешься!
Сейчас слезы снова навернулись на мои глаза, …черт!
– Я вернусь, – пообещала ей Керри, – Как-нибудь, чтобы проведать вас, …если вы не будете против…
Керри взглянула на нас с Беллой, и мы оба улыбнулись ей. Она такая глупышка.
– Мы всегда будем тебе рады, Керри, – Белла позволила сказать МНЕ эти слова, – Ты – часть нашей семьи.
Теперь влажные глаза были у Керри и она сморгнула слезы.
– Спасибо, Тони, – ответила она, вынуждая меня шире улыбнуться ей.
– Без проблем, принцесса, – бросил я в ответ.
Керри повернулась к Кэти, и взглянула на нее, сказав:
– Я оставляю тебя за старшую с этими двумя…, – она взглянула на нас с Беллой и добавила:
– Они слишком хорошие и слишком милые, чтобы оставлять их одних в этом дерьмовом мире. Ты должна присматривать за тем, чтобы никто этим не воспользовался и не сделал им больно. Поняла, ребенок?
– Я поняла, – сказала Кэти с высоким чувством ответственности.
В тот вечер мы позвонили родителям Керри и они расплакались, когда услышали ее голос из телефонной трубки впервые за долгие, долгие месяцы. Они, без сомнения, все это время жили в ужасном кошмаре, думая, что ее где-то изнасиловали, похитили или убили, или все вместе взятое. Керри тоже мало что могла сказать, кроме как повторять «простите меня» снова и снова. В тот вечер Белла дала мне поговорить с ее отцом, позволяя мне закончить то, что я начал, когда нашел дрожащую, чрезмерно раскрашенную маленькую девочку, которая умяла четыре чизбургера за один присест.
– Я не хочу говорить за Керри, – сказал я, – Она сама может сказать за себя. Но есть вещи, которые я скажу за нее. Я хочу, чтобы вы приехали сюда, чтобы мы могли сесть и поговорить все вместе. Возможно, это не мое дело, но я просто должен знать, что когда Керри уедет с вами домой, она не сбежит от вас снова. Вы все поклянетесь мне, что этого никогда больше не случится. Мне просто нужно это знать, прежде чем все вы уедете.
