– Такой хороший мальчик… или девочка…, – я ухмыльнулся, радуясь, что заставляю бедную тварь Божью расслабиться, – Вот правильно, вздремни немного,… сладкий малыш…

Я увидел белые выделения у его рта,… и мысленно задался вопросом, где, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, Боб, …и затем я услышал звук двигателей,… машины приближались.

– Ты совсем скоро поешь, малыш,… совсем скоро,… держись,… держись, сладкий, – успокаивал я коня, когда увидел наверху нескольких мужчин в ковбойских шляпах, и они начали пешком спускаться в каньон – на машине подъехать сюда было невозможно. Черт, я не подумал об этом.

Мне ничего не оставалось, кроме как ждать, пока они спустятся, и, наконец, они были в нескольких футах от нас.

– Лошадь до этого лягалась и все такое, – сказала Белла, когда они остановились рядом с ней, – Она действительно в плохой форме, у нее идет кровь и… она просто упала перед тем, как Энтони поехал за помощью.

Вместе с Бобом приехали трое или четверо парней. Я знал пару из них по работе, но видел их не слишком часто – они работали на родео. И с ними был полицейский.

– Окей, Энтони…, – сказал Боб мягко, – Отойти немного назад,… медленно,… не пугай его…

Я сделал то, что он сказал,… и коню стало хуже от того, что я отошел от него. Он быстрее задышал и выпучил глаза,… уставившись на меня,… и слабо заржал.

– Все хорошо…, – успокоил я его снова, когда медленно двинулся назад, держа руки по швам, – Просто выберемся отсюда,… я не ухожу,… расслабься,… с тобой все хорошо.

Когда Боб с остальными парнями начали приближаться, голова коня дернулась, и он снова издал очень громкий звук,… немного взбрыкивая передними ногами,… мотая головой из стороны в сторону,…и от этого рана на его шее увеличилась,… и свежая кровь потекла поверх засохшей.

– Нет…, – я прекратил движение назад, – Нет, не делай этого…

Я говорил с лошадью так, словно она могла меня понимать.

Боб с остальными парнями остановились и попытались говорить с ним так же мило, как это делал я, …но от этого стало только хуже. Я стоял сзади, позволяя парням взять все в свои руки, поскольку предполагалось, что они – эксперты в этом деле,… но они напугали лошадь еще сильнее. У одного парня в руке была игла или нечто, на нее похожее, а в другой руке он держал небольшой чемоданчик; видимо, это был ветеринар или кто-то в этом роде. Или у него просто был с собой набор инструментов для лошадей, которые были на родео.

Лошадь поднялась на ноги, и кусок изгороди с колючей проволокой потащился следом за ней, …она снова начала громко ржать и показывать зубы,… и несколько раз подпрыгнула в попытке лягнуть приближающихся мужчин.

Я видел, что кровь текла еще сильнее, …и я знал, что чем больше лошадь сопротивляется подобным образом, тем ей больнее,… и прежде, чем я понял, что делаю, я снова стоял перед ней.

– Шшшшш, малышка…, – сказал я, давая ей время понять, что я здесь, – Эй, …все в порядке,… это я, …и мои друзья,… не бойся, …не надо,… мы хотим помочь тебе, малышка, …шшшш…

И как только я снова оказался рядом, лошадь успокоилась и встала смирно,… и я кивнул парням, чтобы они обходили ее сзади,… может быть, если я буду стоять перед ней… и смотреть в глаза,… они смогут подойти и начать осматривать ее.

– Никто не обидит тебя,… пока я здесь…, – я продолжал ласкать пальцами ее испачканную в крови морду. Теперь все пальцы у меня были в крови, но я не обращал на это внимания.

Пока я продолжал успокаивать лошадь, остальные парни подошли к ней достаточно близко, и стали переговариваться между собой, оценивая лошадиные раны. Я мало что слышал,… но был уверен, что мне все расскажут потом, как только мы доставим лошадь в конюшню.

Боб сказал мне, что нам необходимо попытаться провести лошадь через каньон, чтобы добраться до прицепа, который они оставили наверху. Отсюда казалось, что до него недалеко,… но лошадь была ранена, и я знал, что это будет долгая и болезненная прогулка.

Я попытался дать другим парням веревку, чтобы они вели ее, но лошадь не дала нам этого сделать. Единственное, что работало – это когда я находился рядом с ней и вел к прицепу, подбадривая ее своим голосом всю дорогу. Белла шла в нескольких футах позади от меня, улыбаясь мне, пока мы выбирались из каньона,…и я чувствовал себя очень плохо. Уверен, что она тоже умирала с голоду – мы ничего не ели с прошлого вечера, но она ни разу не пожаловалась.

И всю дорогу я слышал, как рядом с нами разговаривают остальные мужчины.

– Эта лошадь не вынесет этого.

– Это худшее, что я видел в жизни…, – сказал другой, – Она такая тощая,… откорми ты ее хоть на 300 фунтов (около 120 кг – прим.пер.), она все равно будет еле живой от истощения.

– Она, скорее всего, пробыла здесь несколько недель…, – сказал Боб, – Что, если кто-то просто бросил ее здесь?

– Она при смерти,… это просто вопрос времени…

Она… это девочка! По крайней мере, теперь я мог называть ее девочкой. Я не обращал внимания на парней, даже несмотря на то, что их слова причиняли мне боль,… я знал, что они хорошие и заботливые люди,… и они злятся так же, как и я, …но однажды я уже слышал подобные разговоры, когда сам был при смерти… в подвале у Рейвен.

Я слышал тогда, как кто-то из медперсонала сказал прямо при мне: «С ним это случилось, возможно, несколько часов назад,… может, он заслужил это,… ебаные шлюхи. Они никогда не научатся. Деньги – вот все, что их интересует…»

Но я сделал это. Возможно даже, что я сильнее сражался за жизнь потому, что слышал слова того мужчины. Я знал, что она тоже может сражаться и выкарабкаться.

– Ты все делаешь ПРОСТО отлично, девочка…, – я понял, что поцеловал лошадь прямо промеж глаз, – Я так горжусь тобой,… ты сильная маленькая женщина,… давай,… иди за мной,… хорошая девочка…

Может, это не такое уж и проклятье – что женщины все время хотят идти за мной.

Боб с еще одним парнем все это время несли в руках кусок изгороди, двигаясь рядом с лошадью, чтобы она не тащила его за собой и чтобы рана на шее не стала еще больше. Они хотели вытащить или обрезать проволоку, пока лошадь лежала, … но она врезалась ей в кожу. Это было слишком рискованно – пытаться вытащить ее до того, как лошади дадут успокоительное.

Развернулась большая дискуссия о том, как мы затащим лошадь в прицеп. Я не хотел больше терять ни минуты времени и поскорее облегчить ее страдания, поэтому взял это на себя и залез в прицеп, пока гении коневодства продолжали дискутировать друг с другом.

– Энтони, вылезай-ка оттуда, – велел мне Боб.

– Давай, малышка,… давай, девочка,… иди ко мне…, – подбадривал я ее, стоя внутри,… и лошадь медленно и осторожно шагнула внутрь, … неуверенно двигаясь в мою сторону; ее копыта звякнули на металлическом полу прицепа, когда она издала негромкий, полный муки и боли звук.

– Теперь все закончилось,… хорошая девочка…, – я поцеловал ее в нос и улыбнулся, – Да, …ты сделала это, …теперь мы поедем в хорошее место, … мы вылечим тебя, малышка.

– Я никогда не видел, чтобы лошадь так быстро забиралась в прицеп,… невероятно…, – сказал один из парней, стоящих снаружи.

– Я останусь здесь с ней, – предложил я, видя, что Белла стоит снаружи, держа за поводья Солнце Полуночи и нежно поглаживая его.

– Ты не можешь там остаться, Мейсен, ты С УМА СОШЕЛ! – сказал мне один из парней.

– Да, я знаю, – я ухмыльнулся, – Но если я оставлю ее, она снова взбесится. Тут недалеко,… со мной все будет в порядке.

– Нет, Энтони, – сказала теперь Белла, глядя на нас с заботой, написанной у нее на лице.

– Все в порядке, детка, – я подмигнул ей, лаская лошадиную морду, – Поезжай на грузовике с Бобом,… со мной все будет хорошо.

Никому не нравилась эта идея,… но, в конце концов, это был единственный способ довезти лошадь так, чтобы она оставалась спокойна. Поэтому мы рискнули. Боб вел грузовик, к которому был прицеплен фургон, …и мы ехали очень медленно. Думаю, ребенок на трехколесном велосипеде легко обогнал бы нас – так медленно мы ползли по шоссе.