Подходил к концу 1875 год. Николай Николаевич пользовался последним гостеприимством Джемса Лаудона в Бейтензорге и заканчивал заметки о странствиях среди «людей леса». Простодушный и скромный, он не знал, как росла его слава. Знакомства с ним искали самые известные исследователи. В Сингапуре русского ученого разыскивал Мариа д’Альбертис, бывший гарибальдиец и путешественник по Океании. Одоардо Беккари, знаток Борнео, не раз искал встречи с Маклаем на Яве. Один из лучших исследователей тропической флоры, австралийский ботаник Фердинанд Мюллер, вызвался дать примечания к статье Маклая о растениях Новой Гвинеи. Сингапурская «Дэйли таймс» писала о походе Маклая в страну оранов. Появись в ту пору Маклай на улицах Петербурга или Москвы — его сразу бы узнали в лицо; журнал «Пчела» поместил портрет отважного путешественника, гравированный по особому заказу в Париже. Изображениями Маклая были украшены страницы «Нивы», «Живописного обозрения», «Иллюстрированной недели», «Всемирной иллюстрации» и других русских изданий. Русские картографы уже нанесли на карту Новой Гвинеи гору Миклухо-Маклая, близ залива Астролябии. Это был как бы прижизненный памятник — редкая честь для ученых. Но никто не знал, что столь знаменитый человек скитается уже много лет без крова, семьи, делает долги, чтобы с помощью занятых денег совершать свои опасные и далекие походы.

На досуге Маклай читал сочинения одного из самых любимых своих писателей — И. С. Тургенева. На письменном столе путешественника стоял портрет Тургенева, подаренный им Маклаю когда-то в Веймаре. А книги Тургенева «Тамо-рус» выписывал себе даже на Яву. Он старался не порывать связей с русскими людьми: делился с писателем своими планами, посылал ему оттиски своих статей.

Маклай часто не имел средств даже для того, чтобы заплатить за переписку своих статей. Он с ужасом видел, что все его труды могут погибнуть, не увидев печатного станка. Вечное скитание и болезни мешали засесть за большие книги. Приходилось ограничиваться предварительными сообщениями в батавийском научном журнале, письмами в Русское географическое общество.

Стены дворца в Бейтензорге становятся тесными. Маклай вспоминает слово, данное папуасам: ведь они ждут «Тамо-руса», глядя в просторы океана. Маклай благодарит Джемса Лаудона за любезный прием и гостеприимство. Длинный тонкий палец русского путешественника скользит по морской карте Микронезии, по очертаниям Каролинских островов. Карты пестрят русскими названиями коралловых земель: остров Суворов, Беринг, Румянцев, Чичагов, Сенявин, Римский-Корсаков, Хромченко. Русские мореплаватели когда-то открывали их.

На легкой шхуне «Морская птица» Маклай отплыл из яванского порта Черибон. Путь его лежал к Целебесу, а оттуда — к разноцветным рифам Западных Каролин. В мае 1876 года он уже был на острове Вуап (Яп). Про Яп Маклай читал немало забавного: легковерные мореплаватели восемнадцатого столетия рассказывали о вуапском крокодиле «га-ут», плачущем, как ребенок, о ящерицах, живущих на деревьях… На северной стороне Вуапа стояла деревня Киливит. Ее гостем и сделался Маклай.

Кроме мыслей о науке, Маклая волновали мысли о тяжелой жизни бесправных племен Океании. Он собирал сведения о разбоях белых купцов и работорговцев. Подолгу он беседовал с торговым приказчиком (тредором) Томом Шоу. Том Шоу около тридцати лет прожил в Океании и был живой историей Микронезии. Женой его была туземка, с островов Гилберта, а сын, метис, ловкий малый, умел неплохо стрелять из пушки. У семейства Шоу было собственное орудие, укрепленное на палубе пироги. Шоу-сын принимал участие в междоусобных войнах островитян.

Местное население промышляло добычей трепанга — морского животного, высоко ценимого в китайской кухне. Сильные и ловкие туземцы как рыбы ныряли в зеленую глубину между скал. Но ловцы трепанга, «нанятые» европейскими шкиперами, в полном смысле слова вымирали. Был случай, когда из шестидесяти семи туземцев с промыслов вернулись живыми только семь. Гамбургские приказчики не привыкли стесняться. Когда усталый черный водолаз отказывался идти в воду, белые хозяева пускали пули над головой ловца. «Во время путешествия, — писал Маклай, — мне много раз приходилось видеть бесчестную эксплуатацию, которой подвергаются туземцы со стороны белых, и я намерен представить при первой возможности краткое изложение тех доходящих до преступления несправедливостей, которых мне пришлось быть невольным свидетелем…» Здесь, как и на многих других островах Тихого океана, немцы подготовляли захват богатств, которые они не открывали и не исследовали. На Вуапе только что побывала команда прусского военного корвета.

Туземцы Вуапа, как и искусные мастера острова Пасхи, отличались умением строить прекрасные здания на каменных основаниях, большие гробницы и мостовые. Маклай побывал у подножия ступенчатых пирамид Вуапа и, исследовав их, решил, что они очень похожи на гробницы островов Таити. Сын начальника одной из деревень, чертя концом тростника на песке, рассказал Маклаю предание о бесстрашном моряке Анагумане. Вуапский Одиссей плавал в далекую страну У-Канат. Люди этой страны и научили морехода добывать огонь и строить жилища из камня. Сказания о дальних скитаниях не были здесь случайны. Каролинцы давно славились как отличные пловцы, мореходы и географы. Они умели выкладывать на песке из тростника, раковин и камней настоящие навигационные карты, знали хорошо тридцать три звезды южного неба, указывавшие черным Одиссеям дорогу в океане. Красные и черные челноки каролинцев легко сновали между коралловых рифов. Старые моряки учили детей, чертя на влажном песке берега знаки созвездий и изображения островов.

Маклай побывал на многих островах. Всюду он неустанно вел свои дневники. Он посещал общественные хижины вуапцев, которые представляли собой нечто вроде клубов. Эти собрания могли быть также гостиницами, казармами и местами для ночных плясок. В таких клубах можно было видеть огромные каменные жернова, иногда в несколько тонн весом. Это были деньги, так называемые «фе». Их вывозили сюда с островов Палау. Жернов, хранящийся в клубе, представлял собой общественный капитал.

Маклай побывал на многих островах. Всюду он находил новое, важное и нужное для науки о человеке, которой он служил. И всюду он искал жемчужины своего разорванного ожерелья и находил их, пытливо проникая во все, казалось бы, мелочи жизни смуглых людей Микронезии.

От базальтовых скал Палау кораблик «Морская птица» долетел до островов Адмиралтейства. Здесь произошла знаменательная встреча с большой туземной пирогой, мачта и рея которой были украшены какими-то черными прядями. Присмотревшись, Маклай понял, что это человеческие скальпы. Вскоре выяснилось и их происхождение. Шкипер Голл год тому назад нанял жителей Вуапа ловить и коптить трепанга у островов Адмиралтейства. Около архипелага Хесус-Мария Голлу повстречалось множество лодок с туземцами. С перепугу шкипер открыл по ним огонь. Мало того, он послал в погоню за мнимыми врагами всех своих водолазов и коптильщиков. Их-то и перебили уже не на шутку обозленные туземцы. Голл позорно бежал от места побоища, а победители стали сдирать скальпы с несчастных ловцов трепанга. Человеческие волосы на мачтах, люди с ожерельями из собачьих и человеческих зубов, нанизанных вперемежку с украшениями, продетыми сквозь носовую перегородку, богато татуированные, — вот что увидел Маклай.

Он рассматривал туземцев, поднявшихся на палубу «Морской птицы». У многих пожилых людей на спине или груди были привешены какие-то странные предметы вроде метелок. Тонкие ветки, собранные в пучок, были прикреплены к ручке, выточенной из берцовой кости человека. Маклай был первым, кто открыл обычай ношения «руен-римата» — костей отца или ближайших родственников, если они были знатными или выдающимися людьми. Маклай безошибочно разыскивал в толпе туземцев людей явно папуасского типа, рассматривал привезенную ими на корабль утварь — круглые чаши с искусной резьбой, плетеные сосуды, пропитанные смолами и древесными соками, каменные колья и кинжалы. Даже Маклая озадачили размеры огромных зубов у одного из исследуемых туземцев. Вот уж поистине находка для какого-нибудь расового ненавистника, который на основании такого факта поспешил бы открыть новую «неполноценную» расу!