«Башкирцами воровски немало народу побито, – писал Деколонг из Верхнеяицкой крепости, – явным образом на крепость нападают, редуты совсем разоряют и огнем истребляют, со всех сторон пресекли коммуникацию, словом, всей Оренбургской губернии башкирской народ генерально взбунтовался и сущим неприятелем сделался, так что уже по нестерпимости принужден был я с ними здесь иметь небольшое сражение. Потому теперь вся линия подвержена ежеминутной опасности и по сим же обстоятельством на Сибирских линиях башкирцы остаются сомнительны».
При этом Деколонг выражал опасение, чтобы и киргизы не поколебались в своей верности, и потому предписывал «всем воинским командам, на линии расположенным, стоять готовыми к действию против неприятеля, посылать не малолюдные разъезды по утру, а с вечера и конвой посылать с заряженными ружьями и во всем воинском ополчении». Земляные укрепления в крепостях, по всей Сибирской линии, предлагалось всюду привести в порядок и в оборонительное состояние, «пушек с их снарядами, имея также во всякой исправности, поставить в надлежащих местах на батареях и, одним словом, не дремать и всегда наблюдать безопасность».
Для увеличения военных сил, находившихся в его распоряжении на Оренбургской линии, генерал Деколонг поручал генералу Скалону немедленно командировать из состоящей в Омской крепости полевой артиллерии шесть орудий со всеми положенными по штату запасными снарядами, со служителями, и притом «таких орудий, которые для полевой атаки и разбития неприятеля способнее». Также сделано было распоряжение о командировании на Оренбургскую линию 2-й легкой полевой команды. Неудовлетворительное состояние Оренбургской линии, о подкреплении которой военными силами озабочивался генерал Деколонг, удостоверялось и генералом Станиславским, который в конце ноября 1773 года из Орской крепости доносил генералу Деколонгу, находившемуся в Верхнеяицкой крепости, что линия Оренбургская во внутреннем и внешнем состоянии весьма слаба[26].
На обращение о присылке войск в помощь на пограничные линии Сибирский губернатор Чичерин (30 ноября 1773 года) уведомил генерала Деколонга, что в его распоряжении осталась только одна первая рота в 400 солдат, в составе которых значительное число конфедератов, но «на них, однако, никакой надежды положить не можно, как и в Оренбурге, где оные от службы отказываются, бегут к злодеям. Эти конфедераты из злейших продерзателей, некоторые начали в Тобольске не только разглашать, но и всех явно уверять о злодее и даже с такою дерзостью, что, подходя к острогу, где содержатся пересланные за возмущение из Оренбурга Яицкие казаки, числом более 300 человек, подавали милостыню о здравии злодея самозванца. Сии возмутители все переловлены, и публичное наказание учинено и тем смятение пресеклось»[27].
25 ноября полчище Пугачева подступило к Ильинской крепости[28], в которой находился секунд-майор Заев с командою, доносивший генералу Станиславскому: «Ожидаю от вашего превосходительства секурса: злодей сего числа в полдень крепость Ильинскую взял в блокаду, для того покорно прошу – не возможно ли учинить секурс, ибо оный имея силу превосходит, по-видимому, тысяч до двух и с артиллериею. Секунд-майор Ефрем Заев»[29].
Эго было последнее обращение Заева об оказании помощи: 29 ноября Ильинская крепость была взята Пугачевым, причем значительная часть войск, в ней расположенных, была уничтожена.
Из донесения генерала Станиславского генералу Деколонгу (рапорт 3 декабря 1773 года, № 276), а также из произведенных расследований и показаний лиц, участвовавших при взятии и обороне Ильинской крепости, выяснилось, что падение этой крепости и уничтожение только что вступивших в нее войск произошло при нижеследующих обстоятельствах:
Согласно данных предписаний, генерал Станиславский с 14-ю легкою полевою командою прибыл 21 числа ноября в Орскую крепость, куда прибыл тоже 22 числа ноября и секунд-майор Заев с ротами губернскою и двумя батальонными мушкетерскими. Все эти войска предназначались в защите крепостей Орской, Губерлинской и Ильинской. Полевая команда должна была быть размещена по квартирам в Орске, а губернская и мушкетерские роты должны были занять крепости Губерлинскую и Ильинскую.
Получив сведения от исправлявшего должность коменданта Озерной крепости полковника де-Марина о движении к Озерной крепости башкирских и яицких войск, собравшихся за рекою Сакмарою, генерал Станиславский 23 числа ноября командировал к Озерной крепости секунд-майора Заева с тремя ротами, всего в составе 406 человек[30], с придачею казаков для авангарда, флангов и арьергарда, в количестве 91 человека, под командою капитана Преволоцкого. В ночь на 27 число генерал Станиславский получил ордер от генерала Деколонга, которым ему предписывалось немедленно следовать с полевою командою и с казаками форсированным маршем к Озерной крепости к коменданту де-Марину. 27 числа 14-я полевая команда с ротою казаков, в количестве 75 человек, выступила из Орской крепости и дошла до редута Разбойного, где, однако, войска должны были остановиться вследствие сильного мороза и бурана.
Выступив в полдень 28 числа к Губерлинской крепости, генерал Станиславский оставил в этой крепости для отдыха весь свой обоз и с одной артиллерией двинулся к Подгорному редуту, откуда в скором времени, 29 ноября, на стороне к Ильинской крепости увидел зарево. Недоумевая, отчего происходит это зарево: от пожара ли в крепости Ильинской, зажженной злодейскою толпой, или от разведенных огней в стане бунтовщиков, генерал Станиславский не мог, однако, продолжать дальнейшего движения до вечера 30 числа вследствие сильного мороза и бурана. Посланный генералом Станиславским 30 числа, пятидесятник Бараков с несколькими казаками из запорожцев для осведомления о крепости Ильинской вскоре возвратился в Подгорный редут с известием о падении Ильинской крепости; тогда генерал Станиславский вновь распорядился о посылке сотника Шундеева и капрала Ситникова с десятью казаками для определения, в каком именно положении находится Ильинская крепость и что в ней осталось[31].
«Прибыв часов в 5 утра и декабря, – доносил сотник Шундеев, – в крепость Ильинскую, пристал он с казаками на одну квартиру, в которой нашли Тобольской роты тяжко израненных солдат человек двадцать пять. Эти люди стали нас опрашивать, на что мы им и ответили, что приехали с злодейской толпой. И побыв у тех людей с час, пошли к священнику, которого насилу добудились; он впустил нас к себе в избу и на вопрос мой показал, что подлинно крепость разбита весьма превосходною силою. Майор Заев убит, коего и тело мне в то же время он, священник, показывал, и видел, что лежит у ворот его квартиры, где он, майор, стоял, а прочие офицеры, сказал он мне, якобы все увезены. Более ничего от священника не слыхал да и мертвых побитых тел не видал, по причине, что их замело происходившим в эту ночь бураном»[32].
Более определенные и точные данные как о движении и действиях злодейской толпы под Озерной крепостью, так и о подробностях защиты и падении Ильинской крепости, добыты были из показаний бежавших из злодейской толпы и приставших к отряду генерала Станиславского сотника Яицкого казака Ивана Белоносова и сотника Исетского казака Ивана Сутормина, также и из показаний приведенных в отряд генерала Станиславского из Ильинской крепости раненых Тобольской губернской роты фурьера Ивана Панова, Тобольской губернской роты гренадера Ивана Ахлестина и Тобольской гарнизонной роты капрала Ивана Кайгородова.
Ильинская крепость, по показаниям казаков Белоносова и Сутормина, взята была прежде партиею полковника Хлопуши, «а оный из ссыльных и ноздри у него рваные до самых хрящей»; «в толпе было тогда сот до пяти, пушек шесть». «Взявши крепость, Хлопуша всю команду ее приколол, поручика Лопатина на дороге изрубил, а также заколол на дороге двух женщин. Затем Хлопуша соединился с Пугачевым под Озерной, где 26 ноября, под предводительством самого злодея, стояли с утра до вечера, но взять оную не могли. В это же число от Озерной злодей отступил в деревню башкирскую за 12 верст, где и ночевал две ночи. 28-го, услышав, что идет какой-то майор с командою, дабы захватить его на дороге, пошел с этою толпою; однако майора на дороге не застал, а нашел его в крепости Ильинской. В бытность в злодейской толпе слышали от самого злодея Пугачева, что он, по взятии Ильинской и Озерной крепостей, хочет идти на Берды, а затем зимовать в Яицком городке. Крепость Озерную взять намеревается, чтобы захватить казну, пушки, порох, а более для бригадира Корфа жены, которую, если возьмет, хочет повесить и живот ее весь ободрать в отместку за обиду, нанесенную ему Корфом через захват посланного им казака с его указами.
