Литмир - Электронная Библиотека

Предположение о своем выступлении в поход Чичерин не мог, однако, осуществить по причине возникших беспорядков в Тобольске. Поэтому 27 октября он писал генералу Деколонгу: «Искра пламя и здесь блеснула, что и меня здесь удержало, третий день старался оную утушить; слава Богу, что рано захватили. Большая часть отставшихся здесь рот состоит из поляков, которых командировать надежды нет, а больше от них вреда ожидать, как уже в самом деле в Оренбурге открылось»[9].

Причина эта заключалась в том, что в Тобольске был пойман беглый с Сибирской линии, из крепости Полуденной, бывший в казачьей службе, ссыльный из запорожских казаков Василий Гноенко, «который по расспросам показал о соглашении с бывшими на линии казаками из запорожцев к измене и что он с линии бежал, дабы подговорить к тому других из таковых же казаков, присланных за вины и содержащихся под стражей в Тобольске».

Командированные в помощь Оренбургской линии военные команды из Тобольска и с Сибирской пограничной линии двигались весьма успешно: команда секунд-майора Заева 29 октября уже была в Челябинске, где, переночевав, 30-го выступила к Оренбургской линии; генерал-майор Станиславский с своей командою уже 3 ноября был в Верхнеяицкой крепости. Между тем сформированные на Оренбургской линии команды для оказания помощи Оренбургу медлили в своем движении, несмотря на обращения о присылке помощи командира Озерной крепости бригадира Корфа и на ордер генерала Рейнсдорпа дистанционным комендантам (ордер 29 октября 1773 года) об оказании скорейшей помощи Корфу при первом его требовании[10]. В особенности обнаруживал бездействие комендант Верхнеяицкой крепости Ступишин; почему генерал Деколонг, командируя генерала Станиславского в Верхнеяицкую крепость, поручал ему дознать истинные причины такого бездействия. Однако и генерал Станиславский не мог повлиять на улучшение положения дел, почему и доносил генералу Деколонгу: «На все вопросы мои: каковы обстоятельства, отобрать ответа не мог, комендант отговаривался многоделием и бессонницею. Я оставил ему одну на успокоение, уповая, что поутру воздухом прочистится, но и сию минуту было то же. Так как здешняя крепость важна для нынешнего обстоятельства, по моему слабому мнению рассуждаю, присутствие особы вашей кажется весьма не безнадежно»[11].

Распоряжение генерала Деколонга и принимаемые им меры к умиротворению замешательств в Оренбургском крае не встретили сочувствия Оренбургского губернатора Рейнсдорпа, который, как только узнал о движении войск с Сибирской линии, писал генералу Деколонгу, оговариваясь, что он не предварял его о событиях во вверенном ему крае на том основании, «что не думал, чтобы злодейства плута Пугачева столь расширились, и мнил здешними войсками разрешить. Однако на милость Божию уповая, как скоро здешние силы соберутся, так над ними злодеями атаку учиню. Но как от Троицкой дистанции коменданта де Фейервара уведомлен, что по требованиям его и со стороны вашего превосходительства, при господине генерал-майоре Станиславском, две полевые команды в секурс сюда отправлены, то в рассуждение сего ему де Фейервару предложил, по причине продолжающегося в башкирском и киргиз-кайсацком народах колебания, до усмотрения здешних обстоятельств, оные команды сдержать и расположить для охранения линии, одну на Уйской, а другую на Орской дистанциях»[12].

Узнав же, что Верхнеяицкий комендант полковник Ступишин предназначался де Фейерваром в главные начальники сформированных им команд, генерал Рейнсдорп ордером дал знать Ступишину, «что как для поимки известного государственного злодея Пугачева воинских сил собрано в Оренбурге уже немало, при которых и предводителей находится достаточно, то вашему высокородию от своего места отлучаться не для чего». Такие распоряжения генерала Рейнсдорпа, явно указывавшие на нежелание его допустить в деле усмирения волнений посторонних самостоятельных действий, направленных к восстановлению спокойствия, дабы тем как бы оставить за собою одним славу подавления мятежа, естественно, не могли оставаться без влияния на дальнейший ход событий, давая тем возможность бунтовщикам все более и более расширять поле своей преступной деятельности.

Только в первых числах ноября команды, сформированные на Оренбургской линии, прибыли из Верхнеяицкой крепости в Озерную, причем, однако, из состава иррегулярных войск, команд секунд-майора Демидова и капитана Дубинина, 469 человек башкир бежало, дойдя до Ильинской крепости. Поэтому комендант Озерной крепости бригадир Корф мог выступить 8 числа ноября к Оренбургу всего в составе 2404 человек, в том числе регулярных 1395 и иррегулярных 1009 человек[13].

Волнение стало распространяться и на расположенные в Оренбургской губернии заводы чрез посредство подосланных мятежниками лиц. 26 октября, как доносил Верхнеяицкому коменданту Ступишину Янов, управляющий Белорецким заводом Мясниковых и Твердышевых, «крестьянин Матвеев с другими лицами, в том числе и прежде бывший выборный, привезли с собою указ называемого третьего императора; и как в то время для расчета при конторе было много заводских крестьян, Матвеев, подойдя к конторе, закричал: слушайте третьего императора указ! Прочтя этот мнимый указ, спросил крестьян: будут ли они государю служить? На что все заводские крестьяне единогласно отвечали: готовы служить головами. Потом Матвеев приказал заводского прикащика и конторщика схватить, почему крестьяне этих лиц сковали и посадили под караул, а затем по приказанию же Матвеева прекратили заводские работы и подожгли завод, порешив идти в службу к третьему императору».

Предъявленный крестьянам Белорецкого завода указ был нижеследующего содержания:

САМОДЕРЖАВНОГО ИМПЕРАТОРА ПЕТРА ФЕДОРОВИЧА ВСЕРОССИЙСКАГО и прочая, и прочая, и прочая.

«Сей мой именной указ в завод Михаилу Осипову, Давыду Федорову и всему миру мое имянное повеление: как деды и отцы ваши служили предкам моим, так и вы послужите мне великому государю верно, неизменно, до капли своея крови исполняйте мои повеления; исправьте вы мне, великому государю, два мортира и с бомбами и со скорым поспешением ко мне представьте, за что будете жалованы крестом и бородою, рекою и землею, травами и морями, и денежным жалованьем, и хлебным провиантом, и свинцом, и порохом и вечною вольностью. И повеления мои исполняйте с усердием, ко мне приезжайте, то совершенно меня за оное приобретя можете и себе монаршескую милость. И если вы моему указу противиться будете, то вскорости восчувствуете над собою праведен мой гнев и власти Всевышняго Создателя нашего избегнуть не можете. Никто вас от сильные нашея руки защитить не может. 1773 г. октября 17 дня»[14].

Почти одновременно с крестьянами Белорецкого завода стали волноваться и заводские крестьяне Новоникольского завода, принадлежавшего Мосолову, откуда бежавший от преследования крестьян заводский приказчик привез с собой коменданту Озерной крепости указ Пугачева:

САМОДЕРЖАВНОГО ИМПЕРАТОРА ПЕТРА ФЕДОРОВИЧА ВСЕРОССИЙСКАГО и прочая, и прочая, и прочая.

«Дан мой имянной указ в завод Новоникольский медеплавильной Назару Сорокину с командою: взять в крепости пушки и ядры и свинец и порох. И великого государя приказ поспешить тебе скорым поспешением. Да никто тебя Сорокина с командою не обидит и брать яму подводы, сколько Назару Сорокину потреба; а кто же Сорокина с командою обидит, тот приемлет от великого государя гнев. 1773 г. октября 22 числа»[15].

Для защиты заводов от вторжения в них мятежников, а также для приведения заводских крестьян в повиновение Верхнеяицким комендантом Ступишиным сформированы были три команды из башкир и мещеряков: 1-я в 129 человек, под начальством подпоручика Козловского; 2-я в 200 человек – прапорщика Кандалинцева; 3-я в 312 человек – прапорщика Гагарина.

вернуться

9

Д. № 134. Письмо Чичерина к генералу Деколонгу 27 октября 1773 г.

вернуться

10

Д. № 134. Ордер генерала Рейнсдорпа 19 октября 1773 г. «состоящим Верхнеяицких и Уйских крепостей господам дистанционным и крепостным комендантам».

вернуться

11

Д. № 134. Донесение генерала Станиславского генералу Деколонгу 4 ноября 1773 г. Крепость Верхнеяицкая.

вернуться

12

Д. № 134. Отношение Рейнсдорпа к генералу Деколонгу 27 октября 1773 г.

вернуться

13

Д. № 134. Донесение Корфа генералу Деколонгу 8 ноября 1773 г.

вернуться

14

Д. № 134. Рапорт Ступишина генералу Деколонгу 20 октября 1773 г.

вернуться

15

Д. № 134. Рапорт де-Марина генералу Деколонгу 10 ноября 1773 г.

3
{"b":"196753","o":1}