Мария де Гиз, оказывая раньше всяческую благосклонность Лейту, долгое время подавляемому Эдинбургом, проявила редкую дальновидность. Она сделала этот город практически второй столицей Шотландии. Она намекнула, что придаст тому статус королевского бурга и покончит с феодальными тяготами. В обмен на £3000, собранные жителями Лейта, Мария де Гиз пожаловала ему грамоту, гарантирующую обещанные ею свободы. Она перенесла приходскую церковь от древнего священного источника в Ресталриг, находившийся на расстоянии мили отсюда (неф построенной ею церкви сохранился внутри современной церкви в Южном Лейте). Она устроила себе официальную резиденцию на Уотер-стрит (в той же церкви до сих пор хранится панель с ее гербом, единственное напоминание о том, что там жила Мария де Гиз). На Коул-Хилл, с которого открывался прекрасный вид на Уотер-оф-Лейт, она построила здание для заседаний королевского совета, откуда в случае необходимости можно было управлять Шотландией (сегодня память об этом хранит название улицы — Парламентская).

Однако величайшим даром Лейту с ее стороны была постройка укреплений вокруг обширного прямоугольника, расположенного в некотором удалении от берега. Это было не просто очередное благодеяние в пользу города: возведенные укрепления представляли собой последнее слово фортификации на Британских островах. Как часть цепи цитаделей в Эймуте, Дунбаре и Инчкейте, эта крепость могла сослужить хорошую службу в деле превращения Ферт-оф-Форта во французскую морскую базу для контроля над Северным морем. Автором этого плана явился передовой инженер Пьеро Строцци, брат адмирала, обстреливавшего Нокса. Строцци понял, что достижения современной артиллерии и возникновение тактики заградительного огня также должны изменить природу фортификации. Вместо уязвимых в отношении снарядов стен и башен надо строить не такие высокие, но более значительные по площади угловые бастионы, способные выстоять под вражеским обстрелом (или такие, от стен которых ядра отскакивали бы), поддерживая друг друга перекрестным огнем. Благодаря Марии порт Эдинбурга мог похвастаться полным комплексом подобных укреплений. Их она и заняла в тяжелый час.

Лорды конгрегации выстроили войска в боевом порядке вдоль Истер-роуд, однако на этом этапе они желали открытых военных действий не больше Марии де Гиз. 23 июля на Лейт-Линкс был достигнут компромисс: в религиозном смысле Эдинбург делился пополам. Протестанты могли проводить службы в соборе Святого Жиля, а католики — посещать мессы в монастыре Святого Креста. Ни те ни другие не должны были препятствовать друг другу. Мария вернулась в замок. Нокс проповедовал на Хай-стрит. Народу предоставили свободу выбора той религии, которая была больше по душе. В обмен на все это лорды увели войска и дали обещание в будущем уважать королевскую власть.[100]

И все же перемирие было шатким и ему не суждено было продлиться долго. 7 августа Шотландии достигли вести о случайной смерти Генриха II, делавшей его брата Франциска II королем Франции, а Марию, королеву Шотландскую, на которой он был женат всего год, также и королевой Франции. Более того, оба они по условиям брачного договора получали права на королевства своего супруга или супруги, так что Франциск становился и королем Шотландии. Оба монарха были еще так юны, что на деле правлением занимались их дядья — герцог де Гиз и кардинал Лоррэн, братья Марии де Гиз. Фактически в то время у Франции и Шотландии было одно правительство и единая политика.[101]

Для лордов конгрегации ситуация выглядела по меньшей мере настораживающей. Они ответили очередной попыткой переворота. Объявили, что Мария де Гиз временно перестала быть регентшей, и сформировали хунту под предводительством Шательро. Однако Мария сохраняла спокойствие, так как амбиции лордов конгреграции явно не соответствовали их возможностям. Она была права. Лорды перессорились, а их солдаты, не получавшие жалования, дезертировали. Общий боевой дух резко упал. В ночь с 5 на 6 ноября они бежали из Эдинбурга в Линлитгоу. Мария опять вышла победительницей. Ее священники заново освятили алтарь собора Святого Жиля, и сама Мария присутствовала на тамошних мессах.

Лишь подобные стесненные обстоятельства могли убедить лордов конгрегации искать помощи в Англии, даже принося клятвы верности новым монархам. Тяжелое положение Шотландии оказалось на руку Елизавете I, которая была безжалостна, но умела достигать своих целей окольными путями. В январе 1560 года она направила в Берик послов, которые подписали с лордами договор. Одной из целей этого документа было установление в Шотландии протестантизма, хотя в тексте не содержалось ни слова о религии. Вместо этого в документе многословно рассуждали о заговоре с целью ниспровержения нации и присоединения Шотландии к Франции. По своей сердечной доброте Елизавета не могла не вмешаться. Она собиралась выслать в Шотландию армию — не с тем, чтобы оккупировать Шотландию, но с тем, чтобы изгнать французов.

Обещанная армия прибыла на место в марте и объединилась с силами лордов конгрегации. Они осадили Лейт с франко-шотландским гарнизоном. 7 мая осаждающие пошли на приступ, который убедительно доказал преимущества превосходных укреплений, поскольку закончился для нападавших поражением. Однако Мария де Гиз совсем не обязательно стремилась к победе, одержанной с помощью оружия.[102] Она добивалась переговоров. У нее почти не было времени. Умирая от водянки, она созвала представителей протестантов, которые нашли ее прикованной к креслу, слабой телом, но как никогда сильной духом и по-прежнему проницательной. Она пыталась доказать, что союз с Францией может оказаться для Шотландии более выгодным, чем союз с Англией. До самой смерти, которая постигла ее 11 июня, ей не удалось добиться ничего. В преследовании своих интересов Елизавета была так же неутомима. Ее не так заботили шотландцы, как французы. С последними ее верный тайный слуга, сэр Уильям Сесил, вел секретные переговоры в Ньюкасле-на-Тайне. Как только Мария де Гиз умерла, он пересек границу и начал действовать на месте. Его усилиями кризис близился к завершению.

По Эдинбургскому договору, подписанному в июле 1560 года, английские и французские войска должны были уйти из Шотландии. Укрепления должны быть частично снесены и приведены в негодность, так что Лейт больше уже не мог похвастаться самой современной крепостью на Британских островах; это место простояло заброшенным два столетия до тех пор, пока на нем в итоге не построили Грейт-Джанкшн-стрит, улицу Конституции и Бернард-стрит (последняя занимает достойное место среди самых красивых городских пейзажей Шотландии, так что ожидание того стоило). Кое-что из того, что некогда утратил Лейт, можно все еще увидеть в пригороде Эймута; форт, расположенный там, также был частично снесен, но не так тщательно. Вместе с бастионами Лейт лишился и независимости. Феодальное старшинство вскоре было продано Эдинбургу безденежным правительством, и собранные гражданами Лейта £3000 пропали даром. По тому же договору религию страны должен был определять парламент. Нокс составил конституцию Церкви Шотландии, «Первую книгу дисциплины». Она была одобрена в январе 1561 года.[103]

Процесс Реформации продолжался, даже несмотря на то, что в ноябре 1560 года политическая ситуация в очередной раз радикально изменилась. В Париже Франциск II вернулся вечером с охоты и слег с лихорадкой. Несмотря на заботы своей жены, Марии, королевы Шотландской, и матери, Екатерины Медичи, 5 декабря он умер. В его браке с Марией теперь не суждено было родиться детям, которые правили бы одновременно Шотландией и Францией. Надежда на союз между двумя странами погибла.

Шотландцы пригласили Марию вернуться. Какой бы религии она ни принадлежала, она все же была их законной королевой, и они надеялись обратить ее в протестантизм. Мария отреагировала на это настороженно. Она скорее желала бы сочетаться браком с членом еще одной королевской семьи — с испанцем, с англичанином, да с кем угодно, лишь бы не возвращаться в Шотландию. Однако в течение полугода на руку юной вдовствующей королевы не появилось ни одного претендента. Ей больше некуда было идти.