Так было и в июне 1942 года, и только один выпускник школы, Александр Веселов, не находил себе места. Он валялся на своей койке и предавался самым мрачным размышлениям. Комната, в которой он предавался меланхолии, была невероятно красива, правда, в стиле её оформления проглядывало кое-что и от духа мрачного величия. Впрочем, комнату это совсем не портило, даже наоборот, мрачновато — возвышенный стиль жилых помещений настраивал на серьезное отношение к жизни и упорную учебу. По этой причине именно этот стиль был выбран руководством факультета для жилых комнат. Остальные помещения школы были украшены иначе — в их оформлении чаще присутствовали золотистый, красный и лазурный цвета, поверх которых обычно накладывались белоснежные резные узоры из дерева или лепнины.
Строго говоря, никаких причин печалиться у Александра не было. Жизнь у Александра не обещала ему никаких печальных перемен. Он с успехом заканчивал одну из лучших школ магии. Позади остались экзамены и по заклинаниям, и по зельеварению, и даже страшные превращения были сданы на "отлично". Впереди оставался только экзамен по истории магии, но это был тот предмет, который Александр любил и который был готов сдавать даже без подготовки. Впереди у него была вся жизнь, причем не изобилующая печалями и тревогами жизнь обычного человека, а жизнь искусного мага, способного обеспечить себе комфорт и изобилие на пустом месте при минимуме усилий. И всё-таки Александр печалился и нервничал. В старинных книгах такое состояние называется "не находил себе места". Эти слова как нельзя лучше подходили для описания состояния нашего героя. Александр действительно не находил себе места в будущей жизни.
Можно было отправиться жить в один из тех поселков, где маги безбедно и безопасно проводили свои дни в полной изоляции от немагов, создавая себе магией всё, что им нужно было для жизни. Но такой образ жизни казался ему слишком простым. Похоронить себя в домашних заботах, в уходе за детьми, — эта перспектива вызывала у него ужас. Когда-нибудь, когда ему всё надоест, он, возможно, и согласится на такую жизнь… но пока ему было больно даже подумать о таком будущем. Такая жизнь казалась ему слишком простой, слишком скучной.
Можно было устроиться на работу в одну из служб министерства магии, например, пойти в отдел борьбы с тёмными искусствами, но политика министерства ему не очень нравилась. Сдерживание различных упырей и хулиганов — это, конечно, нужное занятие, но ведь, кроме этого, министерство ничего не делало! Тёмные маги могли набирать себе сторонников пачками и устраивать любые ужасные катаклизмы — министерство следило лишь за тем, чтобы они не преступали закон и не передавали знания о магах простым людям. Сутью происходящего никто как-то не интересовался. Вот и сейчас, когда тёмные маги устроили "веселую" жизнь всей Европе, как магам, так и немагам, министерство следило только за тем, чтобы противостоящие группировки не передавали немагам волшебные предметы.
Некоторые маги, из тех, кто был совсем беден, выступали в цирках и делали вид, что всё, что они делают, это просто фокусы. За это неплохо платили. Даже такая работа казалась Александру предпочтительнее, чем служба в министерстве. Хотя бы весело… Впрочем, такой работой он никогда не занялся бы.
Одним словом, состояние у Александра было хуже некуда. Он был почти всемогущим (во всяком случае, ему так казалось), но не мог ничего сделать. Он не знал, ни что делать, ни зачем.
Его товарищи по комнате, весёлые друзья детских игр, такими проблемами не страдали. Один из них собирался работать с драконами, второй мечтал изучать волшебные растения Средиземного моря, третий подал документы в службу безопасности. Его сомнения они уважали, но не разделяли. С их точки зрения, все проблемы Александра проистекали от того, что он был слишком богат. Они ему немного завидовали. По их мнению, ему надо было просто выбрать себе какое-нибудь хобби и приятно заниматься им всю жизнь. Александр с ними не был согласен. Ему хотелось понимать и контролировать всю суть происходящего, а вместо этого школьное образование дало ему только ограниченный набор магических заклинаний. Они, конечно, были очень полезными, но за их границами осталось что-то главное. В частности, так и осталось неизвестным, кто и когда создал эти заклинания.
Как-то раз на уроке превращения предметов Александр спросил у одной из наиболее уважаемых им преподавательниц, у Натальи Владимировны Румянцевой, кто же создает эти заклинания? Вместо ответа — впервые на его памяти! — профессор ответила ему вопросом на вопрос. Она устремила на него взгляд сквозь линзы своих огромных очков и поинтересовалась, почему его интересует этот вопрос? Александр тогда вспылил и высказался в том духе, что для человека главное — это уметь понимать последствия своих действий, а вместо этого их тут учат каким-то ремесленным приемам, почти так же, как медведей учат ездить на самокатах. Профессор Румянцева не стала отвечать, с загадочной полуулыбкой сказала только, что со временем этот вопрос станет для него ясным. Так проблема с происхождением заклинаний и осталась открытой.
И вот солнечным июньским днем Александр валялся койке, в который раз припоминая известную ему картину мира, и старался найти себе в ней сколько-нибудь стоящее дело. Он только начал продвигаться по своему ежедневному пути от упорной решимости до глухого отчаяния, когда случилось неожиданное событие. В окно их комнаты постучали, и этот стук не был робким стуком почтовой совы. Это был грохот огромного вороньего клюва. Александр вскочил и подошел к окну. Огромный черный ворон даже не удосужился зайти в комнату. Он посмотрел на адресата сначала правым, затем левым глазом, а потом взял клювом прикрепленное к ноге сообщение и кинул его в комнату. После этого ворон откинулся спиной назад, и, не раскрывая крыльев, начал падать. Александр удивленно выглянул в окно. Ворон пролетел несколько метров, набирая скорость, а затем раскрыл крылья и с пологим виражом ушел к одному ему известной цели. Александр впервые видел, чтобы кто-нибудь использовал ворона в качестве почтовой птицы, как, впрочем, он впервые видел и ворона, владеющего высшим пилотажем. На его памяти, все птицы сначала подпрыгивали вверх, а затем, лихорадочно молотя крыльями воздух, начинали понемногу набирать высоту и скорость.
Полученное сообщение оказалось не письмом, а громовещателем. Очень тихим громовещателем. Как только Александр взял его в руки, громовещатель развернулся и очень тихо произнес: "Ваши стремление познавать суть явлений и изучать волшебство будет исполнено. Вы приняты в университет волшебства Китеж. Вам надлежит быть у причала северного речного вокзала города Москвы 1-го сентября 1942-го года в 18.30. Причал десять с половиной. Пожалуйста, никому не рассказывайте об этом приглашении. Наш человек свяжется с Вами и разъяснит все необходимые вопросы". У Александра было такое ощущение, будто звук идет по его рукам прямо в мозг. Ему даже подумалось, что если бы рядом с ним был кто-нибудь еще, то он ничего не услышал бы. После того, как послание было произнесено, громовещатель тихо вспыхнул и сгорел почти без пепла. Как и положено громовещателям.
Александр был удивлен до предела. Никто и никогда в магическом мире не слышал об университете магии. Школы магии существовали, и в них учились почти все маги. Английская школа, европейская школа… Была своя магическая школа и в Азии, и в Южной Америке. Но университет? Про университет не слышал никто и никогда. Александр был удивлен больше, чем ребенок какого-нибудь немага, получивший в 11 лет почтовую сову с приглашением в школу магии. Оставалось ждать визита обещанного представителя университета.
Следующую неделю Александр вглядывался во всех встречных, старательно выискивая незнакомых: не этот ли человек идет, чтобы рассказать ему об университете? Но незнакомых людей в школе не было. Школа хорошо охранялась, в эти опасные времена доступ чужакам в школу был закрыт. Навстречу Александру попадались либо преподаватели, либо ученики школы, оживленно обсуждающие подробности будущего выпускного бала. Человеком университета оказалась та, от которой Александр ожидал этого меньше всего. Неслышно подойдя к нему сзади в людном коридоре, профессор Румянцева шепотом спросила:
