— А тебе-то что интересно в железяках и ракетах? — удивился Соколов, обнаружив Ольгу в компании, направлявшейся к Гурову.
— Интересно, — обиженно ответила Ольга, — а потом, может, мне не ракеты интересны, а то, чем люди там жить будут?
Когда они такой шумной компанией ввалились в крохотную комнатку Гурова, тот удивленно поднял на них глаза, набросил лист бумаги на какой-то чертеж, который изучал, и торжественно прокомментировал их явление:
— Явились черти к отшельнику…
Ребята засмеялись, оглядывая комнатку. Комната — пещера была совсем маленькой, несколько шагов в длину и три шага в ширину. Строго говоря, это была не отдельная пещера, а закуток ангара, где хранились образцы человеческой техники. По стенам пещеры были развешаны различные детали самолетов, на полке слева стоял недоделанный макет какого-то очень странного толстого самолета с закругленным носом и коротенькими треугольными крылышками. На стене, прямо у входа, висела вырезанная из газеты надпись — заголовок "добро пожаловать в берлогу", а прямо напротив входа висел плакат "Не болтай!" с портретом суровой женщины в спецовке, предупредительно подносящей палец ко рту. Слово "не" было зачеркнуто, а губы женщины были подрисованы так, чтобы она улыбалась. На насесте справа восседал большой черный ворон. Увидев студентов, он каркнул: "Студиоты пришли". "С" и "Т" у него не очень получились, но понять было можно.
— Прошу вас не ругаться, мистер Блэк, — сказал Гуров, извлекая из-под стола чашки и пряники, — давайте знакомиться, мил-человеки.
С учетом отсутствия ужина чай и пряники оказались весьма своевременными. Пока ребята жевали, Гуров рассказывал. Рассказывать он был мастер, да рассказывал он такие интересные вещи, о которых они ни за что не узнали бы на лекциях. Оказывается, попытки устроиться на других планетах предпринимались магами и раньше, несколько раз энтузиасты даже основывали небольшие колонии на Марсе и Луне. Это было ещё в те времена, когда на Земле людей было относительно немного, было много свободных земель, и вскоре эти колонии затухали. Зачем жить в опасности, под постоянной угрозой погибнуть от разгерметизации, если на Земле и так много свободного места?
Впрочем, некоторые чудаки всё равно провели на Луне и Марсе довольно продолжительной время, как, например, маг Мирагиус, который выстроил на луне целый дворец, существующий и поныне, или группа магов, известная под названием "орден Старстар", которые создали на Марсе целую колонию. Самым забавным в ордене "Старстар" было то, что входящие в него маги забрались так далеко от дома для того, чтобы развить искусство запускать в небе сияние и кружащиеся звёздочки. На Земле их упражнения привлекали слишком много внимания, поэтому они нашли способ перебраться на Марс. Но все эти попытки были, скорее, забавой чудаков.
— Другое дело сейчас, — вещал Гуров, — вскоре люди упрутся в то, что повышать дальше комфортность жизни больше невозможно — дорого, не хватает ресурсов, да и просто некогда человеку будет все эти блага потребить. И что тогда? Остановка технического и разумного развития, предел распространения? Получится, что активным людям останется только друг с другом конкурировать, а это чревато очень большими потрясениями. Но если поставить перед человечеством задачу выхода в космос, то это может надолго занять активных людей очевидно полезной и сложной задачей, которая заставит их развиваться. Поэтому я тут и думаю над космической техникой…
Оказалось, что из пушки попасть на Луну практически невозможно, и что тут Жюль Верн ошибся. Да и ракеты, о которых писали немаговские технические журналы перед войной, по расчетам выходили очень дорогим и опасным транспортом. Гуров утверждал, что немагам гораздо выгоднее строить ракетопланы — ракеты с крыльями, которые выходят в космос, как ракеты, а возвращаются, как самолеты. Оказалось, что макет толстенького самолета с треугольными крыльями, который лежал на полке, и был макетом ракетоплана.
— Немного попозже надо будет его испытать, — пояснил Гуров, — как летает, как управляется…
Соколов, Майоров и Трескофф чуть не умерли от восторга, закидали Сергея Александровича вопросами.
— Сразу я на них не отвечу, — сказал Гуров, — заходите через недельку, поговорим ещё. Только теперь пряники ваши.
Пока шли обратно, к жилым пещерам, горячо обсуждали услышанное.
— Наверно, при низкой силе тяжести очень забавно жить, — сказала Ваулина, — вы только представьте, какие аттракционы там можно будет устроить!
— А мышцы не ослабнут? — засомневался Константинос Палиас, — так потом и на Землю не вернешься.
— Ну, постоянно жить и не обязательно, можно перенестись туда, попрыгать на аттракционах, а потом обратно, — тут же придумала Ваулина.
— Хорошо, когда с нами дамы, я бы о таком применении космоса никогда не задумался, — пошутил Майоров, — я больше думал о шахтах, о городах…
— Экспансионисты несчастные, — вздохнула Ваулина.
Уже поздно вечером Веселов, возвращаясь с озёр, застал в дальнем коридоре жилых пещер Соколова, Майорова и Трескоффа. Все трое выглядели очень расстроенными. Александр в глубине души удивился печали этой странной троицы, попытался угадать, что могло их объединить, но так и не смог. Троица на вопросы отвечала уклончиво и делиться печалью не хотела. Он пожелал им спокойной ночи и отправился спать.
На утро выяснилась причина отсутствия домашних эльфов. Боевые маги из охраны нашли их всех ещё вечером, но студентам ничего не сказали. Оказывается, немаги — фронтовики, в число которых входили Соколов, Майоров, Трескофф и ещё несколько человек, приспособились гнать самогон с помощью радиатора от автомобиля, который получили благодаря Веселову. Они натаскали стеклянных трубочек со склада алхимических приборов, активированного угля оттуда же и наладили поточное производство продукта, к которому так пристрастились на фронте. Прятали они его в стенах дальних пещер. Домашние эльфы никогда не взяли бы то, что принадлежит людям, но тут интересная канистра лежала сама по себе и никому не принадлежала. Одним словом, домашние эльфы напились до мертвецкого состояния.
— Да вы знаете, что алкоголь на домашних эльфов действует даже сильнее, чем на детей или собак? — грозно вопрошал ректор, глядя на четкий понурый строй бывших фронтовиков, — Да и вам он не очень полезен! В Университете сухой закон! Мы же вас предупреждали при поступлении!
— Простите, господин ректор, но нам об этом ничего не говорили, — подал голос Александр Веселов (его тоже привлекли к разбирательству как одного из проштрафившихся — радиатор принёс всё-таки он).
— Разве? Да, кажется я об этом позабыл. И профессор Пащин ничего не говорил?
Профессор Пащин, который, как начальник курса, тоже присутствовал на разбирательстве, подтвердил:
— Это моя вина. Я не сообщил им о сухом законе.
Ректор призадумался.
— Раз так, то ограничимся лёгкими наказаниями. Я попрошу руководителей ваших орденов посылать вас на такие миссии, где вы смогли бы прочувствовать серьёзность жизни. А на будущее запомните: алкоголь убивает мозг. У тех, кто пьёт алкоголь, мозг уменьшается, а также появляется ряд навязчивых реакций. С сутью волшебника это несовместимо. А про сухой закон скажу вам, что он у нас не совсем сухой, а немого влажный. У нас, у волшебников, существует ряд средств, которые помогают улучшить настроение и без вреда здоровью, начиная от сливочного пива и заканчивая эйфорическими плазмоидами. В любом случае, вам стоило больше доверять преподавателям и просто спросить об этом. А теперь идите… Наказание найдёт вас позже.
— О-ой, миленький, на кого же ты меня покидаешь на что я растила кровиночку мою забирают увозят навсегда увозят ой кровиночка моя, о-а-а, — убивалась толстая пожилая женщина на краю перрона, около состава с только что прошедшими военкомат призывниками. Её сын стоял рядом, пытался её утешить:
