В четыре часа того же дня четверо мужчин неторопливо подошли ко входу в огромный старый дом 117 по улице Старой Комедии, что недалеко от бульвара Сен-Жермен. Том Батлер, американец, которого Джим Салливан предоставил в распоряжение Саундерса, встретил их на перекрестке. Они поднялись на пятый этаж и полукругом встали около двери, а Батлер достал связку ключей-отмычек и стал по очереди совать в древний замок.

— Не волнуйся, — прошептал он Джеффу Саундерсу. — Его все равно нет дома. Как только ты продиктовал адрес, я сразу приехал сюда и немного поболтал с консьержкой. Представился американским журналистом и сказал, что познакомился с Люко в «Новых левых». Консьержка сказала, что в последнее время Люко много путешествует и редко бывает дома. По ее словам, он вернулся в понедельник, а на следующий день, во вторник, опять уехал.

Батлер рассказывал все это, не прекращая попыток открыть дверь.

— Наконец-то! — воскликнул он.

Тяжелая дверь со скрипом отворилась, и четверо мужчин вошли в полутемную квартиру. Том Батлер, Чак Адамс и молодой француз по имени Жан Лапорт на цыпочках разошлись по комнатам.

Джефф Саундерс прошел через грязную прихожую в огромную гостиную и щелкнул выключателем. Комнату залил яркий свет.

Прямо перед ним, между двумя изогнутыми бра, на стене висел «винчестер» 32-го калибра.

— Ну вот, ты и нашел своего убийцу, — сказал Джим Салливан.

Начальник оперативного отдела ЦРУ медленно вошел в комнату, снял пиджак и вытер лицо.

— Французы научились строить атомные подводные лодки, а кондиционер поставить не могут. — Он закурил и подозрительно оглядел гостиную.

Было семь часов вечера. Уже три часа люди Саундерса прочесывали квартиру. Они заглядывали в чуланы, шкафы, ящики, сумки, внимательно просматривали сотни книг на полках, ящики и все бумаги. Джефф Саундерс восхищенно наблюдал за работой. Было ясно, что работают профессионалы. Сначала фотограф фотографировал предмет, потом второй человек проверял отпечатки пальцев и анализировал их на месте. Они решили позвонить Салливану в посольство только в конце обыска.

Джим Салливан пристально смотрел на винтовку, висящую на стене.

— Ты думаешь, что он на самом деле убийца?

Не обращая внимания на вопрос, Джефф сказал:

— Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Он провел Салливана в кабинет Люко, маленькую пыльную комнату, в которой царил дикий беспорядок. Повсюду валялась грязная одежда, кофейные чашки, сигаретные окурки, книги и бумаги горой лежали на выцветшем диване, стареньком столе и жалких остатках светло-серого ковра. Напротив окна стоял огромный шкаф со стеклянными дверцами, битком набитый огнестрельным оружием.

— Что скажете? — поинтересовался Саундерс.

Салливан восхищенно присвистнул.

— Да здесь можно вооружить целый батальон!

И он почти не преувеличивал. Полки шкафа гнулись от револьверов, винтовок и ножей. Начальник оперативного отдела ЦРУ увидел револьверы самых разных моделей. Здесь были и «вальтер», и «ППК», и «беретта», и несколько «смитов и вессонов» и большая коллекция французских, бельгийских, немецких и японских револьверов. Рядом с каждым лежала коробка с патронами. Ружья и винтовки, в основном современные модели для снайперской стрельбы, аккуратно стояли рядком. Две винтовки были американскими, бельгийский карабин «ФН» 37-го калибра и три японских винтовки с оптическим прицелами. Рядом стояло охотничье ружье и полуавтоматическая винтовка «РС», которой была вооружена французская армия.

На шкафу стояли с полдюжины серебряных кубков. Джин Салливан вслух прочитал надписи на них, медленно произнося слова с ужасным американским акцентом:

— Championnat de tir, Armee Francaise, Barbizon, 12–17 Juillet 1964 — Premier Prix.[12] Похоже он чемпион, a?

— Наш клиент занимал первые места в турнирах снайперов французской армии в обоих видах: и в стрельбе из винтовки, и из карабина, — объяснил Саундерс. — Он завоевал третье место в чемпионате страны в стрельбе из револьвера. У него есть целая гора медалей и дипломов. Судя по всему, с 1960-го по 1964-й годы он не имел себе равных. По какой-то неизвестной для нас причине после 1964 года Жан-Марк Люко перестал участвовать в соревнованиях по стрельбе, но шесть месяцев назад вернулся и завоевал еще два приза.

— В каком состоянии оружие? — поинтересовался Салливан.

— В прекрасном. Бери и стреляй. Все оружие смазано и пристреляно, большой запас патронов.

— И на все у него есть разрешения?

— На все вплоть до последнего самого маленького револьвера. Думаю, такой снайпер, как Жан-Марк, безо всякого труда получал разрешения в полиции.

— Как насчет отпечатков пальцев?

— На оружии только его. В квартире мы нашли еще чьи-то отпечатки. Похоже, он жил здесь с девушкой. Длинные волосы на подушке, женская одежда в шкафах, косметика и… вот это.

Джефф показал на комод, на котором стояла огромная фотография в черной кожаной рамке.

— У твоего друга хороший вкус, — кивнул Джим Салливан.

Девушка на фотографии на самом деле была потрясающе красива: густые белокурые волосы, безупречное лицо с классическими чертами, красивые умные глаза.

— Отпечатки принадлежат ей?

— Похоже.

Начальник оперативного отдела ЦРУ и Саундерс вернулись в гостиную.

— Пошлем «винчестер» на баллистическую экспертизу?

— Не смешите меня, Джим. Люко убивал не из этой винтовки. Он, может, тренировался с ней, но Пономарева убил явно не из нее. Скорее всего Люко купил такой же «винчестер» 32-го калибра в Нью-Йорке, Майами или где-то еще в Соединенных Штатах. Вы прекрасно знаете, что он никогда бы не смог провезти в Америку винтовку. После того, как начались все эти попытки угонов самолетов, в аэропортах усилили меры безопасности.

— Значит, ты уверен в том, что Люко убийца? — снова спросил Джим Салливан.

— Уверен, и мне все это совсем не нравится.

— Почему? Почему не нравится?

— Слишком уж все элементарно. Мне дали дело, которое поначалу казалось очень запутанным, и вдруг, совершенно неожиданно, оказывается, что в нем нет ничего сложного. Сначала я узнаю, что все жертвы сидели вместе в Дахау, потом находятся следы месье Люко, которые не заметил бы только слепой, и наконец я нахожу в его квартире оружейный арсенал и доказательства того, что он прекрасный стрелок. Ясно, что все убийства мог совершить только потрясающий снайпер. Нет, что-то все чертовски просто, и мне это не нравится. Сейчас нам остается только найти мотив для всех этих убийств, и мотив, скорее всего, спрятан где-то здесь, поставить на нашего преступника капкан, завернуть его в целлофановую обертку и передать нашим друзьям из Верховного Совета. Нет, Джим, по-моему, от всего этого дурно попахивает.

— Думаешь, подстава? — с сомнением произнес Салливан.

— Вроде нет. Отпечатки пальцев Люко и разрешения на оружие настоящие. Все это легко проверить, и мне особенно не нравится эта легкость. Ищешь человека, который разъезжал по Америке и убивал народ направо и налево и неожиданно узнаешь, что он уехал обратно в Европу под своим собственным именем, совсем не скрываясь. Отправляешься к нему домой и находишь целый оружейный арсенал. Никаких попыток что-то спрятать, замести следы. Складывается впечатление, что ему наплевать, поймают его или не поймают.

— А может, и, правда, наплевать.

Джефф Саундерс пожал плечами.

В комнату вбежал взволнованный Том Батлер. В руках он держал пакет, завернутый в старые тряпки.

— Мы только что нашли это в одном из чуланов среди пустых коробок из-под обуви и старых одеял. По-моему, это то, что вы ищете.

Саундерс взял пакет и осторожно положил на стол, стоящий посреди комнаты. Когда он снял тряпки и развернул обертку, то увидел пачку листов бумаги разного формата и качества. Попадались и обычная письменная бумага, и куски грязной оберточной бумаги, и какие-то немецкие объявления и листовки.