Дело сдвинулось с мертвой точки только после того, как управляющий И. Д. Орлов был оштрафован на 3000 рублей, а перед именитым домовладельцем замаячила реальная перспектива сесть в тюрьму.

Комментируя бедственное положение, в котором оказались жители города, один из гласных городской думы (сам домовладелец) объяснил, что причиной кризиса является противоречие между фиксированной платой за квартиры и постоянным ростом цен на топливо. Оказалось, что если отапливать дома по установленной градоначальником норме, то расходы на дрова значительно перекроют средства, полученные в качестве квартплаты. Действительно, цены на дрова росли как на дрожжах. В начале февраля 1917 года за какие-то несколько дней стоимость вагона дров с 600 рублей поднялась до 750 рублей.

Февральская революция, ликвидировавшая старую власть, а главное – приход весны заставили на время забыть о проблеме тепла в квартирах. К этому вопросу в преддверии нового отопительного сезона городские власти вернулись в августе 1917 года. Тогда было решено поднять плату за квартиры. Однако очень скоро горожане оказались совсем в иных условиях, в сравнении с которыми кризисы военных лет стали восприниматься как мелкие неудобства.

Из всех сторон жизни Москвы самое заметное и скорое влияние война оказала на городской транспорт. Во-первых, введенное во время мобилизации разрешение на бесплатный проезд в трамвае «запасных» действовало вплоть до 4 августа 1914 года. Можно себе представить, как были переполнены вагоны. Во-вторых, в том же начале августа горожане заметили, что трамваи стали ходить гораздо реже, и «штурм» вагонов публикой превратился из экстраординарного события в повседневное явление. Городские власти объясняли, что это вызвано сокращением числа вагонов. Часть из них были переделаны в «санитарные» – для перевозки раненых. Другая часть встала на прикол из-за недостатка персонала.

В отчете Городской управы, обнародованном в конце сентября, прозвучали такие цифры: после мобилизации около 2000 человек из числа служащих трамвайных парков вместо прежних 900—1000 вагонов на линию получалось выпускать только 580. Прием новых работников дал возможность к 10 сентября пустить еще сотню вагонов. Обучение новых кондукторов и вагоновожатых позволит в декабре довести число работающих трамваев до 800.

В числе новобранцев осени 1914 года был студент Константин Паустовский. Спустя годы, став маститым писателем, в автобиографической «Повести о жизни» он ярко, с интересными подробностями описал свою работу в качестве вагоновожатого и кондуктора. Особенно Паустовский подчеркивал, что их учили очень серьезно, без всяких послаблений и скидок на военное время. Это строгое отношение к подготовке новых кадров первоначально позволяло московским трамвайщикам работать на уровне довоенных стандартов.

Тем более что из-за войны в трамвайных парках произошла самая настоящая революция – вместо ушедших на фронт мужчин кондукторами и стрелочниками стали работать женщины. Сначала городские власти разрешили принимать на службу жен призванных в армию кондукторов, вагоновожатых и других служащих трамвайных парков, затем жен вообще городских служащих, потом жен призванных на действительную службу жителей Москвы. Со второй половины 1916 года из-за дефицита кадров перешли к приему всех желающих – через объявления в газетах. На начало февраля 1917 года среди работников «городских железных дорог» 75–80 процентов составляли женщины, из них свыше 3200 «кондукторш».

В качестве небольшого отступления отметим, что на заре XX века сама возможность работы женщин на городском транспорте скорее служила темой для фельетонов, чем была чем-то схожим с реальностью. Вот для примера что писала в 1900 году московская газета «Новости дня»:

«Новая форма женского труда: говорят, что на проектируемой электрической “конке” в кондуктора будут допускаться женщины. Собственно, ничего неожиданного или невозможного в этом нет: труда особого нет; отрывать билеты и получать деньги может даже ребенок. Вопрос только в выносливости, а также в тех осложнениях, которые возможны, если принять во внимание, что “коночная” публика не всегда состоит из членов общества трезвости.

Но ведь зато и современная женщина – далеко уже не то “слабое” создание, о котором мы читаем до сих пор у поэтов. При всей воздушности и нежности, как известно из отчетов о делах, разбирающихся в камерах мировых судей, средняя московская женщина не уступит мужчине ни в энергии, ни в способности к натиску и быстрой расправе на месте. Чего не довершит кулаком, наверстает словами; подчас такими, по поводу которых даже в сенатских решениях ничего не указано. В чем же, следовательно, можно видеть препятствие?

Возникнет новый способ весело проводить время. “Золотая молодежь” вместо прогулок в кабриолетах по Петровскому парку будет предпринимать увеселительные прогулки по конке, раз на какой-нибудь линии объявится хорошенькая кондукторша.

За границей этот вопрос разрешен так: кондуктор продает билеты, а деньги собирает его жена и при этом убеждает пассажиров не брать сдачи…»

К февралю 1917 года стало очевидно, что женщина-кондуктор превратилась в неотъемлемый элемент повседневной жизни города. И судя по свидетельствам журналистов-бытописателей, элементом весьма специфического свойства. Нам не удалось найти описаний того, как представители «золотой молодежи» увивались вокруг «хорошеньких кондукторш», зато на глаза попалось кое-что другое. Вот два любопытных очерка о работницах трамвая, появившихся на страницах газеты «Раннее утро» с разницей в две недели (вероятно, тема была настолько «горячей», что вызывала неослабевающий интерес читателей):

«…Недостача в служащих, особенно в кондукторах, сказалась настолько резко, что женщин по публикациям принимали без особых строгих требований.

Нужно, чтобы желавшая поступить на трамвай была грамотной, имела от роду 21–35 лет и хотя бы немного знала Москву. Так, по-обывательски.

И грамотность требовалась для того, чтобы будущая кондукторша могла читать, писать и немного считать.

Приходившие подвергались медицинскому освидетельствованию, затем они проходили курсы – от 4 до 6 недель.

Смотря по способностям.

Обучают контролеры, а на линиях – опытные кондукторы.

Во время обучения поступившим выдается небольшое содержание – 25 руб.

Когда кондукторша надевает сумку и входит в вагон:

– Получите билеты!

Полагается 60 руб. основного жалованья, дается 33 руб. пособия (смотря по составу семьи) и причитаются сверхурочные.

Нормально каждая кондукторша вырабатывает 110 рублей.

Есть заработки и выше, но не много.

Нужно работать 9 часов в сутки, 24 дня в месяц и 2 дня сверхурочно – за отдельную плату.

Опытные кондукторши – теперь уже есть и опытные – прослужившие в несколько месяцев, стараются выработать побольше. Летом это еще удается, но зимой редко.

Казенной квартирой женщины-кондукторши не пользуются: квартиру дают стрелочницам, получающим 33 руб. в месяц и пособие в зависимости от количества семьи…

Полагается казенная одежда до перчаток включительно. Летом шинели, куртки, зимой полушубки и сверху – шинели. Синие.

Откуда же теперь набираются штаты кондукторш: тысячи, пришедшие по публикациям, – это бывшая прислуга.

Это горничные, кухарки, няни…

Образованных кондукторш нет, но есть достаточное количество окончивших городские школы.

Первое время служили кондукторами студенты…