— Римо, придержи эту женщину, а я отправлюсь на разведку.

— Не кажется ли тебе, папочка, что лучше бы вдвоем...

— Нет!

К удивлению Доминик, Римо послушно умолк. Неужели он боится немощного старичка? Смешно и трудно поверить!

Они стояли и смотрели вслед старику, который проскользнул к задней стенке фургона. Римо схватил женщину за локоть. Его стальные пальцы казались Доминик тупыми кинжалами, и, когда она попыталась высвободиться, он даже не среагировал.

Пока внимание мужчины было приковано к ее рукам, Доминик попыталась применить прием дзюдо, который никогда ее не подводил.

Прием выполняется при помощи ног. Нужно лишь отступить и ударить каблуком по подъему стопы противника. После того как он отпрянет, остается лишь подтолкнуть его — пусть падает по инерции. Как-то раз Доминик удалось использовать этот прием против двухсоткилограммового борца сумо.

— Осторожнее с обувью, — предупредил Римо, едва Доминик вонзила свою шпильку в его стопу. — У меня новые туфли.

И тем не менее француженка попыталась сбить его с ног.

Мужчина и не думал падать. Создавалось впечатление, будто его ноги вросли в бетон. Тело мужчины словно не имело определенного центра тяжести — во всяком случае, Доминик не сумела его отыскать. Не желая сдаваться, она изогнулась и попыталась ткнуть пальцами в нос обидчика и резко повернуть в ноздрях — подобный способ гарантировал избавление от самой твердой хватки.

— Не стоит. А то я обижусь. — Римо с легкостью уклонился от стремительных пальцев женщины.

— Я никогда не встречаль такой мужчина, как вы, — произнесла Доминик, переходя на лесть.

— Я очень часто слышу эти слова.

— Еще бы!

— Даже слишком часто. И хотел бы, чтобы со мной обращались, как с обычным человеком.

— Я могу сделаль это, если вы мне позволяйт.

— Извините, но вы не в моем вкусе.

— А как насчет французски поцелуй? — Доминик пустила в ход привычную уловку.

— Прекратите дергаться! Я хочу посмотреть, что делает Чиун.

Француженка уставилась на фургон. Ей не оставалось ничего иного — на затылок вдруг легла тяжелая рука и повернула ее голову в сторону машины, словно водопроводный кран.

Взгляду Доминик представился маленький азиат по имени Чиун, который уже подобрался к дверце кузова и прильнул к нему крохотным ухом.

— Что он делает? — прошипела женщина.

— Хочет убедиться, что это не ловушка.

— Таким способом?!

— Чиун может узнать время суток, закрыв глаза и определив лицом расположение солнца.

— А ночью?

— Откуда мне знать. При мне ночью такого ни разу не бывало.

Доминик посмотрела на загрубелые неумолимые пальцы Римо.

— Как можно быть таким слабым и сильным одновременно?

— Вспомните Попая.

— Кто это?

— Мореход Попай, который глотает шпинат.

— Вы над мной смеетесь!

— Скажите это своему Джейри.

— Вы оскорбляйт великого артиста!

— Ш-ш-ш.

Тем временем Чиун взялся за ручку дверцы и, казалось, застыл в неподвижности.

— Что-нибудь не так? — спросила женщина.

Римо стиснул ее руку, требуя тишины.

Доминик во все глаза смотрела на Чиуна и наконец поняла, что тот не застыл на месте, как представлялось до сих пор. Он поворачивал рукоятку, но так медленно и методично, что невнимательному зрителю могло показаться, будто рука старого азиата неподвижна.

— А он хитер!

Внезапно дверца распахнулась и тут же захлопнулась. Да так быстро, что у француженки перехватило дыхание. Создавалось впечатление, что на месте дверцы находится пасть механического чудовища, которое проглотило старика, чтобы сожрать его живьем.

Несколько секунд ничего не происходило.

Потом дверца по периметру полыхнула самым ярким серым светом, какой только доводилось видеть Доминик, и вылетела наружу, словно испуганное привидение.

Из салона хлынул страшный, ужасающий свет.

Римо увидел края дверцы, окрасившиеся зеленым. Ему почудилось, что его ударили в живот Он никогда не видел такого зеленого — какой-то отвратительный, дьявольский ящеричий зеленый цвет! Повинуясь инстинкту Синанджу, Римо хотел было отвернуться от фургона, но в этот миг дверца распахнулась, и из салона, размахивая руками, вылетел Чиун.

Ученик оглянулся, пытаясь рассмотреть, что делает учитель. Увиденное наполнило его душу страхом. Лицо Чиуна было искажено кошмарной гримасой. Он неистово молотил руками и ногами, словно пытаясь отогнать от себя зеленое сияние.

Зеленый свет окутал его со всех сторон, и, прежде чем потерять сознание, Римо почувствовал, как внутри у него все сжало, а к горлу подступило содержимое желудка.

А еще он успел подумать, как ненавистен ему теперь зеленый цвет.

Доминик Парилло почувствовала, как ослабла хватка мужчины, и к ней тотчас вернулись профессиональные навыки. И весьма вовремя.

Она отпрянула в сторону, чудом увернувшись от мерзкой струи блевотины, состоявшей из риса и маленьких кусочков рыбы.

На лице Римо появилась испуганная мина, и он повалился на землю, ткнувшись носом в свой обед.

Доминик оглянулась и увидела старого корейца, который слепо шагнул вперед, исторгая из себя молочно-белую кашу.

Поскользнувшись на траве, Чиун упал и замер.

Француженка нагнулась и стала шарить по земле своими цветнослепыми глазами, разыскивая пистолет.

Пока она занималась поисками, из кузова фургона, тяжело ступая, вывалилось какое-то существо.

Женщина чуть не упала в обморок от страха и подозрения. Сначала ей казалось, будто ее испуг вызван тем обстоятельством, что два грозных американских агента (а Доминик в этом нисколько не сомневалась) пали жертвой неведомой силы, которую она была не в состоянии постичь.

Тем не менее, страх вскоре исчез, а подозрение переросло в уверенность.

— Вы — Дядя Сэм, — выдохнула Доминик, глядя на того, кто приближался к ней широкими шагами.

— Почему ты не валяешься мордой в блевотине? — раздраженно пророкотало в ответ.

Левый глаз неизвестного вспыхнул мертвенно-серым светом. Глаз был искусственный, а свет напоминал пульсирующие вспышки стробоскопа. Мужчина подходил все ближе и ближе, нацелив на женщину свой глаз, похожий на смертоносный лазер.

Наконец Доминик поняла. Глазом действительно служил лазер, который не сжигал, но был способен заставить крепких мужчин исторгнуть содержимое желудков и, потеряв сознание, повалиться в лужу собственной рвоты.

Догадка поразила женщину, словно удар грома, и в то же мгновение пальцы ее нащупали внушавшую уверенность холодную сталь пистолета.

Она подняла оружие, прицелилась и взвела затвор.

Ее запястье стиснула огромная рука, состоявшая, как показалось Доминик, из металлических сегментов. И все же француженка нажала спусковой крючок.

Пистолет не выстрелил — его затвор был намертво зажат стальной рукой, которая вдруг зажужжала и стала сжимать свои пальцы с непреодолимой силой гидравлического механизма.

Доминик успела высвободить руку за секунду до того, как блестящий ствол пистолета издал явственный скрежет мнущейся стали.

— Mon Dieu!

— Француженка?

— Oui.

— Ненавижу поганых французов!

— Вы не Дьядя Сэм, который любиль весь человечество!

— Я люблю только деньги, — отозвался знакомый голос. Стальная рука выпустила пистолет и схватила женщину за волосы.

— Что вам нужно? — воскликнула Доминик, корчась от боли.

— Хочу задать вам один-единственный вопрос.

— Какой?

— Скажите мне честно и откровенно — за что вы так любите этого шута Льюиса и почему ненавидите моего Монго Мауса?

Первые данные по оценке ущерба, причиненного событиями в Кляксе, вызвали у Президента Франции серьезную озабоченность.

Это были аэрофотоснимки, сделанные с низко летящей «газели», оборудованной камерой с телескопическим объективом.

Фотографии легли на стол Президента, и он спросил: