Из первого во второй двор проходят еще через одни большие ворота — Ортакапы (срединные врата). Среди искусственно взращенной рощицы возвышаются здания правительственных учреждений: «По правую руку (от ворот) расположен особняк исполнителей правосудия — туда отправляют великих визирей и других знатных людей, которым предстоит казнь; под галереей, которая нависает вдоль той же стороны двора, видны двери кухонь, других служб и комнат для гостей (мусафир хане)… затем до третьих ворот расставлены караулы капыджибаши… С другой стороны, то есть по левую руку, виднеется здание казначейства, куда доставляются деньги на жалованье ополчению, и здание Дивана под двумя куполами, между которыми имеется киоск, или кабинет, откуда Его Высочество, оставаясь невидимым, наблюдает за заседаниями своего правительства сквозь жалюзи, опущенные над головой великого визиря. Канцелярия, где хранятся все правительственные постановления, находится между этим залом и дверью, ведущей в женское отделение Сераля, а через нее и в комнаты зулюфли балтаджи, то есть внутренней стражи»{416}. По словам Ла Мотрея, «второй двор очень приятен. Дорожки через него вымощены мрамором, остальное пространство занято зеленым газоном с деревьями и фонтанами. Двор обрамлен галереей, выдержанной в довольно хорошем архитектурном вкусе, но все же слишком низкой. Она зиждется на ряде прекрасных мраморных колонн»{417}. Между вторым и третьим дворами имеются еще одни ворота, именуемые Баб-и Сеадет (Врата счастья), которые дают доступ в частные покои Сераля, включающие в себя резиденцию султана и его гарем. Сразу же за этими воротами на третьем дворе находится небольшое квадратное здание под крышей с большим навесом, которое служит местом аудиенций, даваемых султаном: именно здесь он и принимает иностранных послов; отсюда и название павильона — Арз одасы (зал для приемов). Далее этого павильона могут пройти только те, кто входит в штат личной прислуги государя. По периметру третьего двора располагаются жилые помещения для обслуживающего персонала и здание личной казны султана. Наконец, на четвертый двор выходят окнами султанская резиденция и здания гарема. Украшением этого двора служат несколько павильонов (киосков) — например Багдадский киоск, Эриванский киоск. За этими зданиями до самого моря тянутся сады Сераля: «Со стороны порта, напротив Галаты, прямо на самой набережной выстроен невысокий павильон, или, как здесь говорится, киоск с прекрасной мраморной колоннадой, куда приходит Великий Господин насладиться свежим морским воздухом; здесь же он иногда садится на галиот, чтобы совершить морскую прогулку»{418}. Около этой набережной установлены артиллерийские батареи, чтобы воспретить проходящим мимо судам слишком приближаться к сералю. Ворота к этим батареям называются Топкапы («Пушечные ворота»), откуда происходит название и Сераля: Топкапысарай («дворец вблизи Пушечных ворот»). Не нужно смешивать их с другими, носящими то же имя, но расположенными рядом с Адрианопольскими, со стороны которых во время осады Адрианополя в 1453 году турки проделали брешь и через нее ворвались в город.
Множество зданий, составляющих в совокупности этот дворец, демонстрируют полное отсутствие единства стиля, что не позволяет назвать Топкапысарай архитектурным ансамблем. Ведь строился он многими султанами, начиная с Мехмета Завоевателя: «Это скорее скопление дворцов, домов, корпусов, кое-как собранных вместе в зависимости от потребностей или причуд различных властителей, нежели один дворец»{419}. Почти по единодушному мнению иностранных путешественников, если «в архитектуре дворца нет ничего примечательного», если «с внешней стороны он довольно неказист», то зато внутри эти образующие дворец здания «украшены с такой роскошью, что ничего более великолепного себе невозможно и представить»{420}.
Именно скрытый за третьими воротами комплекс зданий и представляет собой постоянную резиденцию султана, его «дом», состоящий персонально из его гарема, личных служителей, слуг и рабов. Если поверить на слово Эвлийи Челеби (что сделать, признаться, довольно трудно), то персонал Сераля насчитывает 40 тысяч солдат и воинов, вооруженных алебардами, служителей и рабов, поваров, пирожников и хлебопеков, аджемиогланов, обойщиков и ковровщиков, евнухов (черных), привратников (белых и черных), палачей, конюхов, а также — 12 тысяч садовников{421}. Приведенные цифры явно преувеличены. Один документ конца XVII века{422} упоминает иную численность дворцового персонала: 14 500 «служителей, аджеми, садовников, аг Сераля, пенсионеров, лиц, занятых на кухне, в арсенале и в конюшнях, музыкантов, привратников, секретарей и лиц, занятых на бойнях». Последнее число более правдоподобно и к тому же согласуется с финансовыми ведомостями. Как бы то ни было, «Сераль — это подлинное государство, отделенное от города своими законами и совершенно особым образом существования: порядок в нем поддерживается легко, так как его обитатели знакомы лишь между собой, знают лишь то, чему их здесь обучили, и не догадываются о том, что на свете есть свобода»{423}. Действительно, Великий Господин и его слуги живут в почти полной изоляции, и, таким образом, как замечает Пьетро делла Валле, «внутренние слуги — это те, кто почти всегда остается за третьими воротами; те, кто видит Великого Господина воочию и служит ему, живут, как и он, вне какого-либо общения с внешним миром. Вот почему вне стен Сераля очень мало достоверно известно о том, что происходит в них»{424}. Дошедшие до нас описания Сераля (Сарай-и эндерун) в XVI–XVII веках являются либо полной выдумкой от начала и до конца, либо пересказом свидетельств тех немногих турок, которые могли не только входить в Сераль, но и выходить из него. Первое более или менее точное представление о Серале европейцы получили только в XIX веке, когда султаны покинули его, и еще позднее, в XX веке, когда он, уже при Республике, был преобразован в национальный музей, открытый для посетителей.
Выяснилось, что дворец, как и частный турецкий дом, состоит из двух «половин»: это — селямлик, где обычно пребывает султан в его мужском окружении, и гарем, настоящий «женский квартал», находящийся под надзором черных евнухов. Селямлик представляет собой совокупность комнат и строений, разраставшихся довольно-таки стихийно по мере роста потребности в жилье у увеличивающейся численно свиты и челяди. Другими словами, основное здание дворца в годы правления череды султанов делилось перегородками, около него возникали пристройки, а затем и отдельные (в территориальном, но не в функциональном отношении) строения и здания. Все эти работы проводились, разумеется, без всякой заботы о сохранении единства архитектурного стиля{425}.
Среди множества комнат и иных помещений своей роскошью выделяется гостиная, обязанная своим возникновением, вероятно, Сулейману Великолепному: она полностью облицована изразцами. В ней султан развлекался, иногда и в присутствии гарема. В подобных случаях подбирали лишь слепых музыкантов, а весь персонал, не имевший права входить в гарем, выпроваживался вон. По степени помпезности к этому салону приближаются спальные комнаты некоторых султанов — Мурада III, Ахмета I и Мехмета IV, например. Комната Мурада III также облицована изразцами. По соседству с ней Ахмет I устроил свою библиотеку — единственную во всем селямлике; позднее, правда, султан Ахмет III отвел для своей большой библиотеки отдельное здание в третьем дворе. На месте дошедшей до нас обеденной залы с очаровательной по стенам и плафону росписью (она была построена по повелению Ахмета III) существовала, должно быть, ее предшественница, но от нее не осталось и следа.
