Пройдя через ворота или калитку во внешней стене, посетитель попадает во двор, в середине которого высится конак. В глубине двора обычно располагается сад, но на переднем плане, в непосредственной близости от конака, находятся всякого рода хозяйственные и служебные помещения — в частности кухня, баня, цистерна для воды, иногда конюшня. Семьи домашних слуг размещаются, как правило, не только в комнатах первого этажа, но и в отдельных строениях и пристройках вокруг главного здания. В конак ведет широкая дверь, около которой нередко можно увидеть каменную или мраморную скамью, называемую бинек таши. Ее ставили — реже в XVI веке, чаще в XVII — лишь у входа в такой конак, владелец которого был одновременно и обладателем верховой лошади. Дело в том, что скамья эта предназначена не для отдыха, а для того, чтобы служить господину опорой, когда он садится в седло или, напротив, спешивается.
Миновав входную дверь, мы оказываемся в просторном зале, вокруг которого группируются служебные помещения; в конце его, противоположном входу, имеется лестница, ведущая на второй этаж Поднявшись по ней, мы опять попадаем в зал, подобный в некоторых отношениях нижнему. В стенах верхнего зала тоже проделаны двери, но ведут они, за двумя исключениями, в жилые комнаты членов семьи или, точнее, мужской ее части. Исключения же эти таковы: одна из двух вводит в гостиную, а другая открывается в коридор, упирающийся в запертую дверь, дверь гарема; ключ от нее — всегда у харем кахьяси, хранителя гарема. Так сказать, «материальное» общение между мужской и женской половинами дома осуществляется посредством долапа или вращающегося на оси шкафа, полки которого нагружаются, например, блюдами на одной половине, а разгружаются на другой, причем передающий и получательница не видят друг друга{356}.
Зал для приема гостей (гостиная), квадратной или прямоугольной формы, выходит окнами в сад (если таковой имеется), во двор или на улицу; внутренние его стены покрыты фаянсовыми квадратными плитками, которые доходят до нижнего уровня окон; невысокий помост иногда делит зал на две половины. Вдоль стен установлен низкий многоместный диван с подушками, устланный ковром, это — софа, на которой хозяин во время приема беседует с гостями. «Та часть комнаты, которую они считают наиболее почетной, занята по всей своей длине большим деревянным помостом, приподнятым над полом как раз на высоту удобного сиденья; она полностью покрыта ковром и уставлена подушками, на которые приятно откинуться, прислонившись спиной; на этом месте, которое они называют софой и которое может служить сиденьем для многих персон, хозяин дома ведет разговор с гостями или занимается делами, или, когда он один и хочет отдохнуть, ложится и спит…»{357} Другой путешественник сообщает нам дополнительные подробности: «Весь пол покрыт ковром, по которому ходят; а со стороны окон возвышается помост, называемый софой; помост этот устлан другим ковром, гораздо более дорогим, чем тот, что на полу. Софа обложена кругом матрасами в два-три фута шириной, которые покрыты еще одним ковром, еще более богатым, чем два вышеупомянутых. Турки сидят на этих коврах так, как это делают во Франции портные, то есть на скрещенных и поджатых под себя ногах; они при этом опираются на прислоненные к стене большие четырехугольные подушки, покрытые бархатом, атласом и другими, смотря по сезону, ценными тканями»{358}. В самом деле, софа соответствует приподнятой части гостиной, а банкетки в совокупности составляют то, что принято называть диваном; прежде чем забраться на софу, гости снимают обувь, чтобы не запачкать ковер, сидя на нем со скрещенными ногами. В более фешенебельных домах самое почетное место отмечено «прикрепленным над ним на стене изделием из фаянса, размером в ширину этого места для сиденья или, может быть, немногим более его; почетное место несколько приподнято над уровнем прочих мест, расположенных рядом с ним; фаянсовое же украшение имеет форму аркады, что придает почетному месту некое подобие трона. Место это предназначено для самой достойной персоны… и турки не перестают его выделять из ряда прочих»{359}. Этот зал приемов — почти единственное помещение, которое западные путешественники могли обстоятельно рассмотреть в турецком доме: о посещении гарема, разумеется, не было и речи. Описания гарема обязаны своим существованием либо пламенному воображению путешественника, либо, в лучшем случае, пересказу того, что им довелось услышать от греческих женщин. Те редкие путешественники, которым удалось все же проникнуть в комнату хозяина или другого жильца на мужской половине дома, отмечают ее сходство с приемным залом — отличаются же они только размерами да менее изысканным и дорогим декором. В принципе же — все одно и то же: те же софа и диван под окнами. Еще одно отличие состоит в наличии шкафов, в том числе стенного шкафа в углу, куда обычно утром складываются постельные принадлежности. Турок, за редким исключением, пренебрегает кроватью и спит на матрасе или циновке, которые днем убираются с глаз долой. Кровать в качестве мебели и, более того, в качестве парадной мебели входит в употребление лишь в XVIII веке — причем только в самых знатных и самых богатых семьях.
Гарем чаще всего построен по тому же плану, что и селямлик. Там тоже имеется главная комната, достаточно просторная для того, чтобы служить и в качестве гостиной (если в дом пожалуют гостьи), и в качестве своего рода домашнего клуба, куда время от времени сходятся поболтать обитательницы гарема. Главное отличие от селямлика — в том, что здесь жалюзи (кафес) всегда берегут окна от нескромного взгляда извне{360}. Для того чтобы в комнате, несмотря на кафес, днем все же было светло, над окнами с жалюзи пущен еще один ряд маленьких окон, обычно застекленных. Стоит, впрочем, заметить, что, в отличие от арабского дома, чьи окна всегда выходят во внутренний дворик, турецкие дома своими окнами смотрят не только на двор, но и на улицу, что позволяет их жильцам, а в их числе и женщинам, наблюдать за всем происходящим. В некоторых случаях (например, в ялы, расположенных по берегам Босфора) перед окнами, выходящими на пролив и на высящиеся за ним горы, открывается чудная панорама, и турки дают своим женам возможность ею насладиться{361}.
Комнаты женщин располагаются вокруг гостиной, этого средоточия гарема, причем самая лучшая из них находится, естественно, в распоряжении матери семейства. Но меблировка даже и ее комнаты от роскоши весьма далека.
Впрочем, нельзя сказать, что интерьер турецких домов лишен декора и из-за почти полного отсутствия мебели оставляет впечатление пустого помещения. Напротив! Насколько внешний их вид отпугивает взгляд западных наблюдателей, настолько же их внутреннее убранство его притягивает. «Дома больших сеньоров снаружи не привлекают внимания, зато они великолепны внутри. Жилые помещения просторны, украшены позолотой и имеют все, что может способствовать удобству и удовольствию их обитателей»{362}. А Пети де ла Круа отмечает: «Обычно дома, какой бы неприглядный вид они ни имели снаружи, довольно хорошо украшены внутри; по меньшей мере, некоторые комнаты в них декорированы позолотой, застелены прекрасными коврами и в них много удобных подушек»{363}.
Меблировка, как мы помним, сведена к необходимому минимуму и состоит в основном из софы и дивана — идет ли речь о зале для приема гостей или о столовой, или о спальных комнатах. Часто упоминаются стенные шкафы, дверцы которых украшены расписным орнаментом (в нем преобладают растительные мотивы — например цветы и фрукты). В таких шкафах днем обычно хранятся постельные принадлежности — матрасы и одеяла. Стоит отметить также более или менее разукрашенные сундуки, заставленные разными безделушками этажерки из расписного дерева и еще один особый вид этажерок (кавуклук), функция которых строго специализирована: на них ставят тюрбаны. В стенах нередко проделаны ниши для ваз и для кувшинов с водой. Стены обычно расписаны, а потолок (часто кессонный) украшен помимо росписи еще и позолотой. Пол покрыт ковром, более или менее дорогим в зависимости от ранга дома. В самых бедных домах вместо ковров употребляются просто аккуратно разложенные по полу соломенные циновки. Некоторые домовладельцы украшают комнаты особняка венецианскими зеркалами и каллиграфически выписанными стихами из Корана.
