Поэтому-то Мекка остается одним из самых больших рынков в мире. Здесь продается все или почти все. Конечно, запрещены к продаже такие вещи, как музыкальные инструменты, меха (животные могли не быть убиты по специальному, предписанному для этих целей, ритуалу), куклы и плюшевые игрушки, изображающие живых существ, презервативы и другие современные средства контрацепции и конечно же алкогольные напитки. Но золото, серебро, шелк и благовония, специи и традиционные лекарства, как и дешевые предметы религиозного культа с этикеткой «сделано в Китае», продаются в изобилии. Сколько девушек приходят сюда, чтобы запастись приданым! Сколько спекулянтов скупают здесь за гроши драгоценные украшения, чтобы потом где-то их продать втридорога! Все средства хороши, чтобы подзаработать денег. Иностранцы, оказавшиеся на базаре, подвергаются настоящему преследованию, наглому и весьма прибыльному для торговцев. Невозможно сделать и шага, чтобы какой-нибудь водитель не окликнул вас, предлагая подвезти, естественно за плату, или чтобы какой-нибудь зазывала не навязывал свои кулинарные шедевры, не предложил комнату или услуги гида. Соседи Дома Божия судимы лишь Богом, пророком и риалом. Их девиз: «Честные деньги у того, у кого их нет». Это прирожденные маклеры. Нет ничего удивительного в том, что самый известный в мире посредник в финансовых делах, миллиардер Аднан Касхогги по рождению мекканец. Нет ничего удивительного в том, что саудовцы покупают акции крупнейших монополий, вкладывают деньги в невероятные предприятия, занимаются разнообразными инвестициями. Мухаммед, у которого не было никаких иллюзий по поводу коммерческих наклонностей своих соотечественников, пообещал этим закоренелым торговцам (по словам Тирмизи), что Бог специально для них создаст еженедельный базар в раю, чтобы и там они смогли продолжить без устали продавать и покупать.
В Мекке базары и лавки не пустеют ни днем ни ночью. Но кроме этой торговли не существует никаких других контактов между эмигрантами и саудовцами. Социальная важность рынка, столь характерной черты исламского мира, стала ослабевать из-за американизации, приводящей к изменению в градостроительстве, а также к изменению образа жизни. Такие традиционные для мусульманских стран заведения, как турецкие бани и мавританские кафе, полностью исчезли. Редкие ресторанчики, которые еще остались, часто совсем крошечные и неприглядные. Чтобы утолить голод, приходится пользоваться бесчисленными ларьками, предлагающими бутерброды, сэндвичи, пирожки и кондитерские изделия, которые можно съесть не отходя от стойки.
Деловые отношения здесь сильнее дружбы. Кажется, что каждый опасается каждого. Во время паломничества местных жители практически нигде не видно, они на это время уезжают в свои загородные резиденции или за 188 километров в эт-Таифу и Джидду. Еще совсем недавно они вели мирную кочевую жизнь на безграничных просторах Аравии и вот теперь лишились ее, забыли о своих шатрах, потеряли вековую независимость. Они оказались заперты в квартирках с кондиционерами, затеряны в суматохе и сутолоке бездушных городов, наводненных азиатами, большинство из которых не говорит на их языке. Если коренной саудовец — чиновник, то его непременно будет сопровождать иностранный «советник»; если он преподаватель, он будет находиться в подчинении у инспекторов египтян или сирийцев; заболев, будет вынужден прибегнуть к помощи тунисских или ливанских врачей. Он где угодно, только не у себя на родине. Молчаливый, надменный и меланхоличный мекканец несловоохотлив, редко улыбается, открывает душу лишь в исключительных случаях и никогда не смеется громко. Правда, надо сказать, что ваххабиты считают смех происками дьявола — по их представлениям, человек смеется, когда его щекочет нечистый.
Эмигранты возвращаются в свои пустые жилища, где нет ни их жен, ни детей, паломники к себе на ночлег, в то время как местные жители бредут в свои дома, подальше от чужих глаз и ушей. Как они живут изо дня в день? Узнать это почти невозможно. Семейная жизнь ваххабитов остается и по сей день тайной за семью печатями. Если внимательно читать местную прессу, то обычно можно выявить те стержневые идеи, что работают в коллективной душе, увидеть то, что волнует людей, понять те традиции, что поддерживают их в жизни.
Но о каком «чтении» может идти речь в городе, где было дано высшее «чтение», ведь само слово «Коран» в буквальном переводе означает декламация, чтение вслух? В исламе перо, бумага, чернила овеяны религиозным почитанием из уважения к самой книге Божией — Корану. До такой степени, что употребляется один и тот же корень для слова «пресса» ([сахафа) и Коран (Масхаф), в то время как слово «пропаганда» (диая) можно спутать со словом «религиозная проповедь» (дава).
Первые печатные коранические издания были разрешены фатвой лишь в 1729 году. И лишь в 1877 году в Санаа в Йемене появилась первая на полуострове газета. В 1908 году в Мекке стала издаваться своя газета «Аль-Хиджаз». Затем при шерифате Хусейна появились «Аль-Кыбла», за ней «Умм аль-Кура», которая вплоть до наших дней продолжает быть официальной газетой саудовского королевства. Но наиболее фанатично настроенные саудовцы бурно реагировали на все эти нововведения ив 1953 году добились закрытия газеты «Ар-Риад» в Джидде.
В настоящий момент страна наводнена различной прессой: выходит много ежедневных газет, есть еженедельники и различная периодика. Саудовская Аравия в 1988 году насчитывала семь ежедневных газет на арабском языке, количество этих газет в период хаджа увеличивается, так как появляются газеты на турецком, урду, малазийском, французском языках плюс три газеты на английском. Святая столица имеет свою собственную национальную газету «Ан-Надва», названную так по имени древнего Совета курайшитов (Дар ан-Надва). При Исламской лиге издаются ежемесячный журнал «Аль-Катиба» и англо-арабский еженедельник «Muslim World News». Каждый день из номера в номер содержание остается тем же. Передовицы — это «закуска» — деятельность короля и его братьев — министров. «Основное блюдо» — повседневная жизнь верующего в кругу его семьи, вне дома и на работе, «десерт» — хроника, посвященная врагам уммы; в первую очередь это коммунисты, сионисты, франкмасоны, и «американизированные» или «европеизированные отступники» — одним словом, прозападные мусульмане. Назойливо повторяющаяся тема: свадьбы и подготовки к ним, дети и домохозяйки.
Женщина. В Саудовской Аравии она полностью подчиняется ограничениям, налагаемым на нее шариатом. Она не может занимать государственный пост, не может без разрешения опекуна или мужа выйти на улицу, не может заговорить с незнакомым мужчиной — даже для того, чтобы предупредить о грозящей ему опасности, не может пользоваться духами вне пределов своего жилья, не может открыть лицо, не может путешествовать одна, не может выйти замуж за немусульманина. Кроме того, она наследует лишь половину того, что полагается мужчине. Она не имеет права водить машину. В автобусах для слабого пола зарезервирована задняя часть салона, которая отделяется от передней герметичной перегородкой. Правда, многие мусульманские страны дают некоторые послабления этому строгому закону. Включая и Эр-Рияд, где эмир Фейсал наперекор оппозиционно настроенным улема все-таки разрешил открыть школы для девочек. И когда в 1962 году в Бурайде и Неджде родители попытались запретить девочкам ходить на занятия, эмир отправил туда военное подразделение, чтобы заставить родителей подчиниться его указу. А в 1964 году была основана и получила признание ассоциация, отстаивающая право женщин на высшее образование. Женщины, девочки-подростки и школьницы закутаны в черное с головы до ног, их лица полностью закрыты. Согласно ханбалистскому уложению женщина не имеет права показывать даже обувь, так как может быть видна пятка. Журналы и газеты никогда не публикуют фотографии красивых женщин.
Как в таком случае выбрать себе жену? А никто и не выбирает. Идеальная вторая половинка, «душа-сестра», согласно старой доброй арабской традиции, — это двоюродная сестра со стороны отца (Бинт аль-амм). Величина приданого (махр) в среднем колеблется между 60 000 и 100 000 франками. В отличие от христианского мусульманский брак — это не таинство, а контракт, где нет места никакому ритуальному благословению. Опекун невесты и родители избранника обмениваются простым обещанием в присутствии кади — и дело сделано. Свадьба в Мекке — это семейное торжество, застолье, но никогда не шумная музыкальная вечеринка, как это часто происходит в других уголках исламского мира. Брак — не показная радость, а всего-навсего религиозный долг, который составляет «половину религии» по словам пророка; но это — сладостная обязанность. Поводом для аннулирования брака может служить безумие, чесотка, слоновая болезнь или кастрация потенциального мужа.
