Бульвар Сеттин — это своего рода Елисейские поля святой столицы, популярное место встреч. Здания, облицованные мрамором, сияющие, красочные витрины, бутики высокой моды и парфюмерии, магазины, где продают различную видео- и аудио-технику, открывают свои двери представителям совсем другого мира. «Золотая молодежь» Мекки, высокопоставленные чиновники в галстуках, элегантные женщины под легкими покрывалами, ливанские торговцы, улыбающиеся египтяне. Множество пакистанцев работает днем и ночью, подметая улицы, обсаженные деревьями, наводя лоск в магазинах. Все изучено, подсчитано, выверено… и все наводит тоску.
«Саудовцы правят, диктуя свою волю, а мы уж под это подстраиваемся» — это утверждение одного французского сотрудника как бы резюмирует положение эмигрантов в Аравии. Многие из них работают в окрестностях Дома Божия. Мужчины и женщины готовы заниматься чем угодно: быть муниципальными служащими, метрдотелями, врачами, архитекторами, шоферами автобусов, владельцами ресторанов, сторожами Заповедной мечети, консьержками, рабочими, дворниками, преподавателями, пекарями, советниками эмира, студентами теологических учебных заведений. Когда речь идет о государственных служащих высокого ранга, то их нанимают на работу индивидуально через посольства королевства, в других же случаях этим занимаются агентства, специализирующиеся на экспорте рабочей силы, которые производят набор в таких странах, как Пакистан, Индия, Филиппины. Эти наемные иностранные рабочие не имеют никакой возможности остаться в святом городе. Они обычно живут у нанимателя и, что касается всех административных шагов или любых переездов из города в город, в этом отношении они полностью зависят от него. Контакты с окружающим саудовским населением сведены до минимума и ограничиваются сугубо профессиональной необходимостью. «Это пруссаки арабского мира и шотландцы ислама», — как-то изрек один тунисский инженер, возмущенный тем унизительным карантином, которому подвергаются эмигранты. На протяжении пяти лет он ни разу не был приглашен в дом к саудовцу. Чтобы окончательно пресечь любые робкие попытки укорениться в стране, работники, нанятые такими агентствами, лишены права вызвать к себе жену или детей. Они не платят налоги и должны быть готовы сразу же без лишних слов вернуться к себе на родину. Брак между иммигрантом и саудовской женщиной просто немыслим. Обратный вариант, то есть брак между саудовцем и эмигранткой, возможен, но при условии согласия властей.
Численность населения Саудовской Аравии до сих пор является государственной тайной. Согласно специальным службам Организации Объединенных Наций, которые воспроизводят саудовские данные, население Саудовской Аравии в 1962 года составляло 5 миллионов человек, а в 1984 году — 10 920 000; из них 8 415 000 — коренные жители и 2 505 000 — иностранцы. Но согласно данным, опубликованным исследователями Вашингтонского университета Джорджтауна, в 1980 году было всего 4 300 000 коренных саудовцев и 2 103 000 временно проживающих. В середине 80-х годов в Мекке проживало приблизительно 366 801, а в Медине 198 186 человек, причем не только коренных жителей, но и выходцев из других стран. Верующие азиатского происхождения — пакистанцы, индийцы, бенгальцы, индонезийцы — самые многочисленные представители в Обители Божией, как и в исламском мире. За ними идут выходцы из Африки, арабы, турки и затем уж саудовцы. Словно заповедный город представляет собой некую постоянную ассамблею мусульманских народов, численность представителей которых прямо пропорциональна количеству исламских стран. И тем не менее саудовцы, которые составляют меньшинство, вездесущи. Без посредничества спонсора-саудовца невозможно ни открыть лавчонку, ни осуществить какую-либо иную деятельность. Просто за заем под свое имя он может взимать до 50 процентов прибыли, при этом не пошевелив и пальцем. Такого рода паразитизм, столь привычный и распространенный здесь, не вызывающий ни малейших угрызений совести, — одно из самых древних установлений Мекки. «Арабы — прежде всего посредники и спекулянты», — писал греческий географ Страбон в начале христианской эры. Исламский закон осуждает ростовщичество (рибу) и сулит ростовщикам посмертное пребывание в аду, но допускает пользование подставным лицом.
Коран, который не устает расхваливать на все лады торговлю, это «благословение» Аллаха (3; 168), включает торговлю в число «божественных благодеяний» (17:12; 30:35; 35:13 и т. д.). Во времена пророка в Мекке не было ни промышленности, ни ремесел, ни сельского хозяйства. Это был просто склад, пункт транзита и ярмарка. Кааба являлась одновременно и храмом и рынком. Торговцам и тем, кто сопровождал караваны, как и случайным паломникам, Мекка предоставляла кров, пропитание, а если у кого-то возникала нужда в верховых животных, то и их здесь можно было достать. Иностранные купцы, в частности персы и сирийцы, присоединялись к кланам курайшитов либо в Мекке, чтобы торговать экзотическими продуктами, винами, тканями и зерном, либо в Газе (Палестина), либо в Боере и даже в Хоме (Сирия). Деньги были царем, а нажива — страстью столь пожирающей, что курайшитских купцов и финансовых дельцов города стали называть «акулами» (карги), отсюда и их имя. Мухаммед, который был выходцем как раз из этой среды, объединил профессию торговца с призванием пророка. Нанятый богатой купчихой Хадиджой, чтобы сопровождать ее караваны, он смог, как об этом пишет Ибн Хишам (один из классических биографов Мухаммеда VIII века), удвоить вложенный Хадиджой капитал. Позже она стала его женой. Он проявил себя как осторожный, дальновидный и рассудительный купец. «Ты тоже бегаешь по базарам в поисках прибыли, как любой из нас», — упрекали пророка его соотечественники, рассерженные его резкой критикой местных богачей. Не веря ему, они просят его превратить холм Сафы в кучу золота. «Если бы я ведал о сокровенном, то приумножил бы себе [долю] в добре», — защищается он (Коран, 7:188).
В книге ислама есть необыкновенно много слов и сюжетов, относящихся к торговле, и это наводит на мысли о том, что слушатели этой книги — купцы. Но это только свидетельство того, что мусульманская доктрина спасения использует эти сюжеты в качестве метафор, как бы украшается ссылками и терминами, связанными с экономической деятельностью. Как в евангельских притчах часто упоминаются слуга, виноградарь, пастух, крестьянин, точно так же, читая Коран, мы слышим бряцанье браслетов и видим слитки золота. И когда Мухаммед запрещает язычникам входить в Харам, он спешит утешить мекканцев, теряющих потенциальных клиентов и барыши: «Если же вы боитесь бедности, то Аллах обеспечит вас богатством по щедрости своей» (Коран, 9:28). Он выговаривает спекулянтам, но поощряет честных купцов и не устает ругать неосторожных торговцев, которые, заключая договор, не закрепляют условия договора на бумаге (Коран, 2:282). Посланник Бога провозглашает мучеником (шахидам) того, кто умирает, защищая свое имущество, и, согласно весьма противоречивому хадису, угрожает должнику тем, что, если тот умрет, не отдав свои долги, то он (Мухаммед) не благословит погребальную процессию и ее участников. Жажда наживы наблюдалась даже у сподвижников пророка и достигала невероятных размеров. Случалось, что, когда молодая община собиралась в мечети Медины для молитвы, весть о приходе каравана вмиг делала мечеть безлюдной и пророк оставался в одиночестве… Он очень из-за этого страдал и лишь Бог утешал его: «Скажи: то, что у Аллаха, лучше забав и торговли» (Коран, 62:11).
В нравоучительных целях Коран противопоставляет опьяненным жаждой наживы торговцам людей, достойных всяческих похвал, которых ни базар, ни деньги не отрывают от памятования о Боге (24:37), и обещает указать им ту форму торговли, которая призвана спасти их от ада (61:10). Безбожникам, которые хвастались, что они необыкновенно сметливы (21:48/47), он отвечает, что в Судный день не будет дозволено ни продавать, ни обменивать, ни покупать (14:36; 31:32/33), в этот день ангелы, которые день за днем записывают действия каждого человека, предоставят свои записи. Для людей честных будет специально разрешено торговать во время хаджа (2:190/194). «Если ты извлекаешь прибыль дозволенным путем, то такое твое действие считается джихадом», — утверждает хадис.
