Господи, помилуй! In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti! Дама, да что же это получается? Вы — бед и радостей оплот, Я песню ради вас тяну; Еще с тремя мне не везет — Вас четверо на всю страну; Я — спятивший жонглер, я — тот, Кем трогаете вы струну. Дама, можете поступать как вам угодно, хоть как госпожа Айма со своей рукой, которую она кладет, куда ей нравится. «Не-знамо-что» к концу идет — Так это окрестить рискну; Не знаю, точен ли расчет И верно ль выбрал я длину; Мне вторящий — пускай найдет Здесь сладостную новизну; если же его спросят, кто это сочинил, он может сказать, что тот, кто способен все делать хорошо, когда захочет. ПТ, с. 53–54 Гираут де Борнель * * * «Благому Свету, славному Царю, Тебе, Господь, молитву я творю, Чтоб друга моего ты не отринул За то, что на ночь он меня покинул; Заря вот-вот займется». «Прелестный друг, сном долгим вас корю, Проснитесь — иль проспите вы зарю, Я вижу, свет звезды с востока хлынул, Уж близок день, час предрассветный минул, Заря вот-вот займется». «Прелестный друг, я песней вас зову, Проснитесь — ибо, спрятавшись в листву, Приветствует зарю певец пернатый: Ревнивца месть за сон вам будет платой — Заря вот-вот займется». «Прелестный друг, увидьте наяву Бледнеющую в окнах синеву И верный ли, решите, я глашатай; Проснитесь — или я ваш враг заклятый! Заря вот-вот займется». «Прелестный друг, я не встаю с колен С тех пор, как вы ушли: всю ночь согбен, К Спасителю взываю многократно, Чтоб невредимо вы прошли обратно: Заря вот-вот займется». «Прелестный друг, когда у этих стен Меня просили бодрствовать, взамен Вы обещали дружбу — непонятно, Я ль стал немил, иль пенье неприятно? Заря вот-вот займется». ПТ, с. 66 Арнаут Даниэль * * * Гну я слово и строгаю Ради звучности и лада, Вдоль скоблю и поперек Прежде, чем ему стать песней, Позолоченной Амором, Вдохновленной тою, в ком Честь — мерило поведенья. С каждым днем я ближе к раю И достоин сей награды: Весь я с головы до ног Предан той, что всех прелестней; Хоть поют метели хором, В сердце тает снежный ком, Жар любви — мое спасенье. Сотнями я возжигаю В церкви свечи и лампады, Чтоб послал удачу Бог: Получить куда чудесней Право хоть следить за взором Иль за светлым волоском, Чем Люцерну во владенье. Так я сердце распаляю, Что, боюсь, лишусь отрады, Коль закон любви жесток. Нет объятий бестелесней, Чем у пут любви, которым Отданы ростовщиком И должник, и заведенье. Царством я пренебрегаю, И тиары мне не надо, Ведь она — мой свет, мой рок, Как ни было б чудно мне с ней, Смерть поселит в сердце хвором, Если поцелуй тайком Не подарит до Крещенья. От любви я погибаю, Но не попрошу пощады; Одинок слагатель строк; Груз любви тяжеловесней Всех ярем; и к разговорам: Так, мол, к Даме был влеком Тот из Монкли — нет почтенья. Стал Арнаут ветробором, Травит он борзых быком И плывет против теченья. ПТ, с. 73–74
* * * Слепую страсть, что в сердце входит, Не вырвет коготь, не отхватит бритва Льстеца, который ложью губит душу; Такого вздуть бы суковатой веткой, Но, прячась даже от родного брата, Я счастлив, в сад сбежав или под крышу. Спешу я мыслью к ней под крышу, Куда, мне на беду, никто не входит, Где в каждом я найду врага — не брата; Я трепещу, словно у горла бритва, Дрожу, как школьник, ждущий порки веткой, Так я боюсь, что отравлю ей душу. Пускай она лишь плоть — не душу Отдаст, меня пустив к себе под крышу! Она сечет меня больней, чем веткой, Я раб ее, который к ней не входит. Как телу — омовение и бритва, Я стану нужен ей. Что мне до брата! Так даже мать родного брата Я не любил, могу открыть вам душу! Пусть будет щель меж нас не толще бритвы, Когда она уйдет к себе под крышу. И пусть со мной любовь, что в сердце входит, Играет, как рука со слабой веткой. С тех пор как палка стала веткой И дал Адам впервые брату брата, Любовь, которая мне в сердце входит, Нежней не жгла ничью ни плоть, ни душу. Вхожу на площадь иль к себе под крышу, К ней сердцем близок я, как к коже бритва. Тупа, хоть чисто бреет, бритва; Я сросся сердцем с ней, как лыко с веткой; Она подводит замок мой под крышу, Так ни отца я не любил, ни брата. Двойным блаженством рай наполнит душу Любившему, как я, — коль в рай он входит. Тому шлю песнь про бритву и про брата (В честь той, что погоняет душу веткой), Чья слава под любую крышу входит. |
