— Ой, Макс, спасибо. — Ангел хватает меня за руку и вприпрыжку бежит со мной рядом к гермокамере водолазного люка. Все как в добрые старые времена. За исключением того, что мы на дне океана, собираемся на переговоры с морскими монстрами и готовимся спасать мою похищенную маму. А так — все как всегда.

На сей раз никто не протестует. Никто нас не останавливает. Клык смотрит на меня, и глаза его полны надежды. Я криво ему улыбаюсь. Сцены душераздирающих эмоций лучше получаются на пороге неизбежной смерти. Так что сейчас им не время.

Надеюсь. Я очень-очень надеюсь.

К сожалению, вода в океане не потеплела градусов этак на пятнадцать-двадцать. Как была кошмарно холодной, так и осталась. И пока мы с Ангелом медленно плывем к огромному куполу, я ее обгоняю и даю волю самым нелицеприятным словам и выражениям. И про температуру, и про давление, и про многое-многое другое.

Мы покрыли уже сотню ярдов. Темную подлодку позади в черной воде совершенно не видно. Я знаю, наши следят за нами в бинокли, очки и все перископы ночного и подводного видения. Хочешь не хочешь, а надо держать гордое лицо, даже зубами особо не постучишь.

Купол освещен и внутри разделен на комнаты. Какое бы стекло они ни использовали для окон, оно никак не тоньше пары футов. Так что внутрь заглянуть хоть и можно, четко ничего не увидишь — все в полутьме и искажено.

Решаем осторожно проплыть вокруг. Вот комната, до отказа набитая компьютерами и всякими приборами. Вот еще одна. Здесь столько спящих робиотов, что яблоку негде упасть. Вот еще несколько — они больше на жилые помещения похожи.

Наконец, когда мы уже сделали почти полный круг, я хватаю Ангела за руку — гляди!

Несколько маленьких серых камер-отсеков отделены от основного массива обитаемого пространства. В одной из них лежит на боку маленькая хрупкая фигурка. По полу разметались длинные черные кудрявые волосы. Это мама! Моя мама! Она жива?

Зависнув в воде, Ангел не сводит с нее круглых испуганных глаз.

«Стекло слишком толстое — нам его не разбить», — думаю я, и Ангел кивает.

«Торпеду тоже нельзя — она маму убьет». — Ангел снова кивает.

«Может, на субмарине у нас какое-то сверхмощное сверло найдется? Или, может, попробовать купол через люк штурмом взять?» Ангел с сомнением нахмурилась.

И тут я замечаю нечто странное. Более странное, чем сам купол. Нигде поблизости нет ни одной рыбешки. Ни единой. На такой глубине вообще не скажешь, что живность кишмя кишит. Но некоторые безумные выродки и уроды все равно водятся. И не только монстры-мутанты, порожденные радиацией. Но вокруг купола — ни-ко-го. Даже морские звезды и ежи, и те к куполу не приклеиваются.

И как только я это понимаю, загадка сама собой разрешается: мимо проплывает какое-то змееподобное создание и направляется ближе к куполу. Вдруг раз… Некая невидимая сила бьет его током. Насмерть. Вдоль всего тела пробегает яркая искра, создание пару раз конвульсивно дергается и медленно идет ко дну.

Мы с Ангелом пятимся на несколько ярдов.

Значит, штурм исключается. Мама здесь, рядом, а мне до нее не добраться. Вот она там лежит, обессиленная, неподвижная. Она, конечно, жива. Не может быть, чтобы они ее убили. Не может! Не может?

С озабоченным и озадаченным видом Ангел поворачивает голову и всматривается в темноту. Чуть в стороне, напрягши острое зрение, вижу смутные корявые и кособокие очертания крелпов. Ангел наклонила голову и смотрит на них, точно прислушивается. Спустя минуту она кивает:

— Крелпы говорят, что хотят помочь.

— Как?

— Пока не знаю.

Меня с силой толкает вздувшейся массой ледяной воды, и громадный крелп, тот самый, которого Ангел называет Гором, проносится мимо, чуть не перевернув нас вверх тормашками. Он подплывает к куполу, его снова и снова бьет током, но ему защитное электрическое поле нипочем.

— Давай за ним, скорее! — командует Ангел. — Он замкнул электрическую сеть.

Мы устремляемся за Гором, стараясь двигаться за ним след в след. Готовлюсь к тому, что меня сейчас страшно ударит током. Уф! Пронесло! Как могу быстро подплываю к окну маминой камеры. Стучу в него изо всех сил, но мама не шевелится.

Чуть в стороне Гор прижался к стеклу окна. Представляю себе, какую кошмарную картинку увидят те, кто сидит внутри. И вправду, кто-то заметил ужасную рожу монстра, и даже через толстое стекло видно, как рот человека исказился в истошном крике. Люди забегали как ошпаренные, кто-то открывает дверь в комнату спящих робиотов.

Мама по-прежнему не шевелится.

Сердце у меня от отчаяния остановилось. Неужто мы опоздали? Неужто все наши усилия теперь напрасны?

Люди в ужасе уставились на прилипшее к стеклу чудовище невероятных размеров.

— Смотри! — Ангел чем-то страшно возбуждена и показывает на окно. — Макс! Смотри!

Ничего себе! Густой черный гной сочится из язв Гора и стекает вниз по стеклу. И каждый подтек буравит глубокую борозду.

— Он плавит стекло своим гноем.

— То-то бы Газ позавидовал. Он бы за такой «талант» что угодно отдал, — радостно булькает Ангел.

— Пожалуйста, не рассказывай ему.

Стекло продолжает медленно плавиться. Вдруг меня осеняет. Внезапно я понимаю, что случится, как только стекло лопнет. Вода хлынет внутрь и раздавит купол и все внутри. Все и всех.

Если мама еще жива, смерть вот-вот неизбежно ее настигнет.

— Ангел! — заорала я во все горло. И хотя изо рта у меня вырвалось только истерическое бульканье, она меня услышала, и голова ее резко мотнулась в мою сторону. — Нам срочно нужна субмарина. Здесь! Вплотную! С открытым водолазным отсеком! Повторяю, срочно!

Ангел испуганно кивнула. Взгляд у нее рассеялся, она ушла в себя, мысленно призывая команду подлодки скорее подойти к нам. Не прошло и секунды, как я почувствовала вибрацию бесшумно работающих моторов. А Ангел сжала пальцами виски. У нее от напряжения разболелась голова.

Чуть только первые струйки воды начинают сочиться в купол, меня окружают крелпы.

В куполе кто носится в панике из отсека в отсек, кто истерически орет, кто оцепенело застыл на месте. Там, внутри, по всему видно, и в помине нет ни жесткой военной дисциплины, ни ясно обозначенных инструкций на случай экстренной опасности. Смотрю, не видно ли где мистера Чу. Нашла бы его — собственными руками на части разорвала бы. Увы, его нигде нет. Прячется, что ли? Или втихаря от всех в одиночку драпает?

Меж тем крелпы, от мала до велика, от тех, что размером с детеныша кита, до громадин величиной с 747-й «Боинг», взяли меня в кольцо. Надеюсь, они не считают меня врагом. Надеюсь, они не только с Ангелом, но и со мной заодно. Надеюсь, у них есть какой-то план. Я много на что надеюсь…

Но откуда же мне наверняка знать, что у них на уме.

И тут купол треснул. Сметая все на своем пути, ледяные воды океана хлынули в проломы. Только было, в надежде на защиту робиотов, кто-то их активировал, как их отсек затопило. Вояк расплющило о потолок и о все еще стоящие стены и смыло куда-то дальше по коридору — от них и следа не осталось.

Внимание, опасность! Трещит и раскалывается секция, где без памяти лежит моя мама. Ее окатило фонтаном воды, хлынувшей в первую же щель. Она пошевелилась и открыла глаза.

ОНА ЖИВА! Пока жива… Что же делать? Достану ее живой или мертвой — вот и весь мой план. Какая же я идиотка! Что с ней теперь будет?

В следующее мгновение потолок над ней раскалывается. Камера затоплена. Помертвев от безнадежности и страха, смотрю, как напор воды с силой швыряет ее в пробоину в потолке. Бросаюсь в пролом, хватаю ее за плечи, вытягивая наружу.

Крелпы зависли над нами. И я вдруг замечаю, как на коже у них выступает омерзительная слизь, и из нее вздувается здоровенный, прикрепленный к их телам пузырь. Похоже на мыльные пузыри, которыми даже мы развлекались в свое время в детстве. Только этот — огромный и совсем не мыльный. Не успеваю подумать, что меня сейчас вырвет, как Ангел хватается за меня, а крелп поддает по всем нам троим хвостом и пихает внутрь пузыря. Он наполнен воздухом и сдерживает напор воды.