Беспрерывные неудачи Манчжурской армии и Тихоокеанского флота вызвали серьезную тревогу в правящих сферах России. Этим неудачам сопутствовал ряд экономических затруднений, вызванных войной на отдаленном театре при слабости Сибирской магистрали. Экономические затруднения сказались прежде всего в Сибирском крае, где уже в середине лета дал себя почувствовать упадок сельского хозяйства в результате призыва на войну подавляющего большинства трудоспособных мужчин и мобилизации конского состава. К тому же здесь обнаружилось резкое падение товарооборота в связи с отказом Сибирской железной дороги, перегруженной военными перевозками, от транспортирования частных грузов.

Постепенно экономический кризис обострился во всей стране. Ряд русских промышленных фирм уже в самом начале войны лишился кредитов со стороны заграничных банков, что повлекло за собой частичный застой русской фабрично-заводской деятельности на международном рынке. Начал падать курс русских ценных бумаг. Поражение русских войск на Ялу вызвало падение рубля, курс которого еще более понизился после захвата японцами Цзиньчжоуского перешейка и успешного продвижения их к Порт-Артуру. Падение рубля и возросшие в связи с войной расходы потребовали изъятия из обращения 150 млн. руб. в виде внутреннего займа и чрезмерного выпуска кредитных билетов, поколебавших устойчивость валюты. Предметы первой необходимости продолжали дорожать.

Нарастание революционного движения в России вынудило пошатнувшийся царизм пойти на ряд таких «реформ», как отмена телесных наказаний для крестьян и солдат, сложение недоимок со стороны крестьянства по выкупным платежам на общую сумму 127 млн. руб. В своем стремлении восстановить утраченное равновесие царизм стал даже на путь заигрывания с евреями и финнами, объявив некоторые льготы евреям в отношении права жительства, обещав при этом «пересмотреть» законодательство о евреях и опубликовав царский манифест об открытии сейма в Финляндии.

Вполне понятно, что эти ничтожные реформы, означавшие начало развала царизма, поколебленного поражениями в Манчжурии, но могли остановить роста пораженческих настроений, которые охватили широкие общественные слои в России. Пораженчеством были охвачены все, кто не был заинтересован в процветании царского самодержавия.

Планы сторон и расположение армий

Схема 17. Ляоянская операция

После отступления русских к ляоянскому укрепленному району наступательный порыв японской армии был в значительной степени ослаблен изнуряющей жарой, сменившейся тропическими ливнями. Необходимо было устроить тыл, установив новую коммуникацию на Инкоу и подготовив только что захваченный железнодорожный участок для обслуживания войск. Прежде всего нужно было перешить дорогу на более узкую колею для использования здесь подвижного состава, доставленного из Японии.

Армия Куроки оставалась на Юшулин-Тхавуанской позиции. Нодзу и Оку располагались в районе Хайчен — Ньючжуан.

Русская армия пополнялась прибывающими укомплектованиями. В начале августа закончил свое сосредоточение 17-й корпус Бильдерлинга. В середине августа начал прибывать 5-й Сибирский корпус Дембовского. Ожидался 1-й армейский корпус Мейендорфа.

В то же время пополнялись и японские войска. Не увеличивая числа организационных единиц, японцы вливали пополнения в существующие части до штатного состава. Это обстоятельство освобождало их от увеличения числа офицеров.

Японский шпионаж представил своему командованию довольно точные данные о силе и группировке русских войск и об ожидающихся ими пополнениях.

Предстоящее усиление русской армии заставило японское командование торопиться с наступательными действиями, решительный характер которых должен был привести к концу кампании.

План Ойямы предусматривал концентрическое наступление армий: 2-й и 4-й — против Южной группы и 1-й — против Восточной группы с выходом на сообщения русских севернее Ляояна. Трудность фронтального наступления южной группировки японцев требовала достижения предварительного успеха на фронте Куроки для создания угрозы тылу Зарубаева и ослабления устойчивости его обороны. Первоначальной задачей Куроки ставился выход на реку Танхэ для дальнейшего движения к Ляояну. Армии же Нодзу и Оку должны были наступать к Ляояну в полосе железной дороги, сбив предварительно войска Южной группы с занимаемой ею Айсандзянской позиции.

Личный свидетель торжества Мольтке под Седаном, Ойяма не имел возможности сосредоточить под Ляояном превосходства сил, а потому достижение пруссаков, выразившееся в соединении их армий на поле сражения с тактическим окружением армии Мак-Магона, представлялось здесь сомнительным. Задача, поставленная Куроки, не носила решительного характера: ему предписывалось переправиться, «если окажется возможным», через Тайцзыхэ и выйти на сообщения русских. Оку и Куроки не получили задачи сомкнуть свои фланги в тылу противника.

В то же время Куропаткин колебался в выборе плана дальнейших действий. Длительное затишье на фронте не побудило его к наступлению, а вызвало с его стороны лишь «твердое» решение принять бой на занимаемых позициях, в случае если японцы перейдут в наступление. Такое решение, однако, не помешало ему предупредить войска о подготовке к отходу на передовые Ляоянские позиции в предвидении натиска со стороны японцев. Бой на занимаемых позициях, по мысли Куропаткина, должен был носить лишь демонстративный характер.

Вообще перспективы сражения под Ляояном рисовались в воображении Куропаткина в мрачных красках; уже в первых числах августа он приступил к разработке соображений относительно возможной эвакуации Ляояна, прекратив накапливание здесь запасов.

Численность противника, по сведениям штаба Куропаткина, была значительно преувеличена, однако прибытие к 23 августа 5-го Сибирского корпуса и кажущаяся пассивность японцев, объяснявшаяся переброской войск на усиление Ноги, натолкнули даже Куропаткина на мысль о возможности наступления; впрочем, мысль эта была вскоре отброшена, и окончательное решение Куропаткина вылилось в «упорное сопротивление».

В силу этого решения от Зарубаева требовалась энергичная оборона Айсандзянской позиции. Задача Бильдерлинга с формулировке Куропаткина выражалась в «отпоре противнику», если последний начнет наступление против Восточной группы.

К 23 августа Южная группа в составе 1-го, 2-го и 4-го Сибирских корпусов занимала так называемые Айсандзянские позиции, имея впереди сильное охранение. Насчитывавшая 70 000 человек и 152 орудия Южная группа располагалась на 15-километровой позиции под командованием Зарубаева.

3-й Сибирский и 10-й армейский корпуса, составляя Восточную группу под командованием Бильдерлинга, занимали растянувшуюся на 32 километра позицию Ляньдясань — Аппилин и далее до реки Тайцзыхэ, насчитывая в своих рядах 55 000 человек и 298 орудий.

Общий резерв составляли 17-й корпус, отряд Мищенко и частично прибывшие пополнения — всего около 28 000 человек, расположенных в Ляояне. 17-й корпус в начале сражения передан был в состав Восточной группы и числился в ее резерве.

Высаживавшиеся в Мукдене части 5-го Сибирского корпуса в составе около 30 000 человек и 48 орудий составляли армейский резерв. Кроме того, на охране флангов было около 8000 человек.

В промежуток между Южной и Восточной группами было выдвинуто несколько небольших отрядов.

Всего Манчжурская армия к началу операции насчитывала около 160 000 человек боевого состава и 592 орудия и располагалась на фронте в 75 км, что давало среднюю плотность обороны около 2130 человек и 8 орудий на 1 км. Как видно из группировки армий, плотность боевого порядка на фронте Зарубаева превышала плотность боевого порядка на фронте Бильдерлинга ввиду ожидавшегося главного удара японцев с юга. В дальнейшем боевой фронт русских усилился за счет 5-го Сибирского корпуса.

Японцы располагались на достигнутых ими в последнем бою позициях. Армия Куроки силой 45 000 человек и 130 орудий занимала Юшулин-Тхавуанскую позицию, создавая угрозу левому флангу русского расположения.