Безвольный и нерешительный Куропаткин оказался неспособным к единоличному принятию оперативного решения. Перед каждой операцией запрашивалось мнение старших начальников и принималось «среднее» решение без твердой решимости его проведения. Одновременно с этим Куропаткин оказался склонным к мелочной повседневной опеке, лишавшей его подчиненных инициативы и самодеятельности. В бою он пытался лично руководить сотнями тысяч людей, увлекаясь мелочами в ущерб основному.

Будучи трудолюбив и работоспособен, Куропаткин не обладал ни военным чутьем, ни умением подбирать людей. Он не умел принимать смелых решений, сопряженных с большой ответственностью, и признавал единственным условием успеха перевес в силах. Но, само собой разумеется, не отсутствие полководческих дарований у Куропаткина послужило причиной поражения России. Куропаткин являлся лишь выражением кризиса царской армии и ее руководящего состава. Личные качества русского полководца могли лишь приблизить время поражения царизма и увеличить его масштаб.

Против Куропаткина стоял Ойяма, получивший свой первоначальный боевой опыт в 60-х годах прошлого столетия в междоусобной войне за укрепление монархии. В 1870 г. он командируется в качестве военного агента в прусскую армию, где остается до окончания франко-прусской войны, изучая немецкое военное искусство на полях сражений. По окончании этой войны Ойяма не сразу возвращается в Японию. Он переезжает во Францию, потом в Швейцарию, где всесторонне изучает военное дело. После подавления Сатсумского восстания[10] он снова изучает военное дело в Европе. Вскоре он назначается военным министром и играет руководящую роль в реорганизации японской армии. Во время войны с Китаем Ойяма командует армией, взявшей штурмом Порт-Артур, а война с Россией застает его в должности начальника Генерального штаба японской армии.

Если Куропаткин в своем подражании Наполеону уподобился Бенедеку, Базену и Мак-Магону, то Ойяма в своем более успешном подражании германской оперативной школе не сумел организовать охватывающей операции, которая привела бы его противника к «Седану». Обстановка русско-японской войны, несомненно, более благоприятствовала операции на окружение, чем обстановка войны франко-прусской. Царская армия была безусловно менее способной в борьбе, чем французская армия эпохи заката Второй империи. Характер Манчжурского театра более способствовал обходам и охватам. Русская армия вела войну в непривычной для нее горной местности, в то время как французская армия действовала в своей стране. Характер вооружения также благоприятствовал Японии по сравнению с Пруссией, которая имела против себя лучше вооруженную (ружьями Шаспо) французскую армию. И, наконец, русские в 1904–1905 гг. имели менее надежную коммуникацию, чем французы в 1870 г.

Таким образом, если при массовых армиях и сильно возросшей технике во время мировой войны 1914–1918 гг. «Седан» в стратегическом масштабе оказался несостоятельным, то на рубеже XX столетия предпосылки «Седана» еще не были изжиты, но осуществление его требовало от Ойямы огромного риска, с которым был связан смелый выход на сообщения русской армии.

Ойяма не нашел в себе нужной решительности, требуемой для успешного завершения операции. Не хватало решимости также у командующих японскими армиями, которым Ойяма предоставлял большую самостоятельность.

Деятельность Ойямы была более успешна, чем деятельность Куропаткина, однако если учесть, что каждая война, протекая в условиях, отличных от тех, в которых протекали предыдущие войны, создает для полководца возможность разрешения оперативных вопросов по-новому, то надо признать, что в русско-японскую войну ни Ойяма, ни тем более Куропаткин не превзошли уровня своей эпохи. Оба полководца в своей стратегии не вышли за пределы подражания.

Схема 2. Операционные направления японских армий

По устройству поверхности Манчжурия представляет собой равнину, охваченную двумя крупными горными системами. Начиная от северного изгиба реки Амура, тянется на юг и входит в Монголию хребет Большой Хинган с горными ответвлениями к западу и востоку. Восточную часть Манчжурии перерезает с северо-востока на юго-запад хребет Чаньбошань, который начинается горой Бойтоушань и оканчивается на Ляодунском полуострове. Обе эти горные системы связываются гористыми долинами реки Сунгари и одного из ее притоков Нонни. Большой Хинган в своей северной части дает горный отрог Ильхури-Алинь, продолжение которого получает название Малый Хинган.

В административном отношении Манчжурия делилась на 3 провинции — Хейлунцзянскую, Гиринскую и Мукденскую; географически Манчжурия обычно делится на Северную и Южную. Каких-либо определенных рубежей между ними не имеется; граница обычно определяется условно по 44° северной широты, проходя несколько севернее Гирина.

Северная Манчжурия

Северная Манчжурия, вплотную примыкая к границам России, представляет собой частью горное пространство, а частью равнину, пересекаемую рекой Сунгари и ее притоками, откуда русский Дальний Восток черпал свои хлебные ресурсы.

Горные пространства Северной Манчжурии покрыты тайгой, на некоторых участках труднодоступной вследствие бурелома и вьющихся растений, переплетающих деревья. Пространство, заключенное между Цицикаром и Бодунэ, представляет собой солончаковую степь. Хребет Большой Хинган перехватывает все пути из Забайкальской области и Монголии к востоку.

Главный хребет Чаньбошаньских гор ответвляет от себя с юга на север ряд параллельных ему горных хребтов, которые могли быть использованы как удобные позиции, в сторону Приморской области и Кореи. Наступление со стороны Кореи затруднялось полудиким характером отрогов этого хребта. Движение из Южной Манчжурия в Северную никаких препятствий не встречало за исключением реки Сунгари и долин ее притоков.

Реки Амур и Аргунь могли быть использованы как оборонительные рубежи.

Судоходная река Амур образует границу между Россией и Манчжурией. Ширина этой реки — от 1/2 до 3 км. Левый (русский) берег ее довольно густо населен, причем поселки прилегают преимущественно к большому тракту, который тянется вдоль берега.

Аргунь также являлась пограничной рекой. Мостов Аргунь не имела, но в малую воду в среднем течении реки появлялось несколько десятков бродов. Эта река наименее доступна на участке между Абогатуем и с. Цурухайтуевским.

Оборонительными рубежами в Северной Манчжурии могли служить Большой и Малый Хинганы, а также река Сунгари, прикрывающая с юга все пути в Северную Манчжурию.

Северная Манчжурия бедна дорогами, которые к тому же в дождливое время малопроходимы. Гирин является узлом важнейших путей, идущих из Забайкальской, Амурской и Приморской областей в Южную Манчжурию.

Насчитывавшая в 1900 г. 9, 5 млн. человек населения Северная Манчжурия была заселена не больше чем на 1/3 своей площади, причем поселки группировались главным образом в районе Харбина, Гирина, в бассейне реки Сунгари, где населенность достигала наибольшей плотности. Пограничная полоса с Россией почти не была заселена.

Население занималось преимущественно земледелием, чему способствовало плодородие бассейнов рек Сунгари и Нонни. Здесь возделывались пшеница, ячмень, гаолян, однако овса в этой местности не было.

Среди населения было много бедноты, переселившейся сюда из Внутреннего Китая после разорения от наводнений и голода. Не имея своей земли, переселенцы поступали в батраки к местным помещикам и кулакам или искали заработка на местных винокуренных и маслобойных заводах. Часть же переселенцев за высокую плату арендовала землю у помещиков.

Из городов Северной Манчжурии следует отметить торговый Цицикар, расположенный на реке Нонни и насчитывавший до 70 000 жителей. Город был обнесен кирпичной стеной. Что же касается Харбина, то он во время русско-японской войны служил центральной базой снабжения русской армии. Крупным центром являлся также Гирин с китайским населенном около 100 000 человек. Гирин был обнесен кирпичной стеной около 4 м высоты и 3 м толщины.