В конце шестидесятых годов, когда Мао добрался до вершины власти, у него не было проблем с молодыми женщинами, хотя ему и перевалило уже за семьдесят. Чем ты старее, тем моложе должны быть твои наложницы, таково было кредо его предшественников — императоров.

У Мао появилась привычка большую часть дня проводить на одной из любимых огромных кроватей. Он жадно читал, отдавая предпочтение эротической литературе. Особенно он любил роман «Сон в красном тереме» — это произведение из классической китайской литературы времен феодализма. В романе молодой человек по имени Чжэй Бэйю влюбляется, но родители запрещают ему жениться. Он отчуждается от общества, его мятеж принимает форму погони за удовольствиями и охоты на молодых женщин. Несомненно, Мао отождествлял себя с Чжэем Бэйю. Даже свою резиденцию в «запретном городе», прозванном «Садом изобилия», он построил по образцу дома Чжэя Бэйю.

Чтобы поддерживать физическую форму, Мао употреблял жирную пищу, полоскал рот чаем и много спал, в основном, с молоденькими селянками. По примеру древних ханьских императоров он пытался одолеть смерть с помощью даосской практики любви. Как правило, новая любовница получала от него экземпляр классического руководства по сексу «Простые девичьи секреты».

Согласно учению даосов, мужчине, чтобы долгие годы оставаться здоровым, нужно сохранять обретающийся в семени «ян». И в то же время ему надо впитывать как можно больше иня из «инь шуй», или женских секреций. Иными словами, нужно почаще заниматься сексом и менять партнерш, но при этом избегать эякуляций.

Мао обожал, чтобы постель с ним делили сразу несколько молоденьких женщин. Часто он укладывался спать с тремя, четырьмя, а то и пятью и просил, чтобы любовницы знакомили его со своими подругами.

И хотя девицы, ложившиеся с ним в постель, не рисковали забеременеть, он им кое-что оставлял на память. При такой активности было невозможно избежать венерической болезни. Одна из подружек Мао подцепила трихомоноз вагиналис. Трихомоноз — это венерическое заболевание в строгом смысле этого слова, им можно заразиться через грязное белье, а известно, что девушки из «культурных рабочих трупп» часто менялись одеждой. Но трихономоз поражает вагину и вызывает неприятные ощущения. Мужчин этот недуг не берет, но они служат разносчиками. Поэтому, стоило одной из наложниц Мао заболеть трихомонозом, это заболевание стало распространяться, как лесной пожар.

По иронии судьбы, способствовал этому сам Мао Цзэдун. Во время претворения в жизнь теории «большого скачка» Мао решил повысить урожай риса, для чего рисовые поля стали затоплять водой по пояс взрослому человеку, и среди сельских тружениц вспыхнула эпидемия гинекологических инфекционных заболеваний. Казалось бы, чему тут радоваться? Но юные приятельницы великого кормчего Мао, бывшие его фанатичными поклонницами, увидели в этом почетную награду. Мао, хотя и знал, что является переносчиком инфекции, лечиться, естественно, отказался. Еще бы, ведь не ему приходилось терпеть!

«А вдруг заболеет Цзян Цин?» — спросил врач. «Это исключено», — ответил Мао.

Врач настаивал, чтобы Мао по крайней мере мылся. Но он, разумеется, по-прежнему обходил ванну стороной. По вечерам его обтирали влажными полотенцами, но гениталии не трогали. Его приближенные были осведомлены о проблеме и бдительно следили за своими полотенцами и постельным бельем. В пекинской резиденции белье Мао подвергалось стерилизации, но в поездках слуги ни за что не соглашались на эти немудреные меры предосторожности. Продезинфицировать белье великого кормчего, значит, нанести ему оскорбление — считали они.

В 1967 году Мао приобрел генитальный герпес. Его предупредили, что это очень заразное заболевание и передается при сексуальных контактах, но ничто не могло устрашить вождя китайского народа. Заметного снижения числа его партнерш не наблюдалось.

Культурная революция объявила бальные танцы буржуазными и упадочническими, однако в стенах «запретного города» танцы устраивались раз в неделю. Мао окружали молоденькие девушки из «культурной рабочей труппы центрального гарнизонного корпуса», каждая заигрывала и умоляла с ней потанцевать. И все красотки по очереди кружились с ним в вальсе, фокстроте или танго.

Мао распорядился, чтобы в бальный зал перенесли одну из его кроватей. В ходе вечеринки он по нескольку раз укладывался «отдохнуть» и часто брал с собою девицу.

Об одной из таких оргий поведал Пэн Дэхуай, член Политбюро Китайской компартии. Он подверг председателя Мао критике, обвинил в императорских замашках, заявил, что у него гарем в три тысячи наложниц. «Культурную рабочую труппу» распустили, но Мао находил добровольных сексуальных партнерш в других агитбригадах, военно-воздушных силах, комитете госбезопасности, особой дивизии железнодорожных войск, Пекинском военном округе, во втором артиллерийском корпусе, в провинциях Хубэй и Чжэцзян. Пэн Дэхуай был репрессирован и умер в тюрьме в 1974 году.

Балы продолжались. Мао на виду у такого количества своих юных обожательниц не хотел подкачать. Теперь все было гораздо проще, чем раньше, когда подчиненным приходилось добывать для него женщин. Дамы более зрелых лет, а также лучше образованные, часто не поддавались на его ухаживания, а некоторые медицинские работницы боялись, что от сексуальных связей с Мао пострадает профессиональная этика. Но молоденькие девушки, приходившие на балы, не разделяли подобных предрассудков. Они были из крестьянских семей. Все, что имели их родители, дала им коммунистическая партия, а председатель Мао считался спасителем нации.

В послереволюционном Китае культ личности Мао вырос до таких небес, что в великом кормчем народ видел живого Бога. Рядовой китаец был готов жизнь отдать за то, чтобы посмотреть, как Мао, возвышаясь над площадью Тяньаньмынь, обращается к огромной толпе. В годы культурной революции Мао раздавал плоды манго. Их не ели — для его приверженцев плоды становились реликвиями, святынями. Капелька чая, заваренного из крошечного кусочка такого плода, действовала, как волшебный эликсир.

Девушке, воспитанной в духе подобного обожания великого кормчего, достаточно было находиться в одной комнате с председателем Мао, чтобы чувствовать себя на седьмом небе от счастья. А уж сподобиться приглашения в его спальню и доставить ему удовольствие — считалось верхом блаженства.

Мао окружил себя хорошенькими девицами. Они ухаживали за ним, устраивали его дела, проводили ночи в его постели. Его доверенным секретарем была девушка по имени Чжан Юфэнь. Мао познакомился с ней на балу. Ей было тогда восемнадцать лет. Большие круглые глаза и светлая кожа делали ее очень милой. Вскоре у них начался шумный роман. Чтобы Чжан Юфэнь всегда была под рукой, Мао назначил ее проводницей на своем личном поезде, а потом — секретарем. Она оставалась с ним до конца, но ему всегда было мало одной женщины. Даже на смертном одре Мао опекали две молодые танцовщицы.

В 1976 году великий кормчий скончался, и госпожа Мао вышла на авансцену. Вместе с другими членами «банды четырех» она попыталась захватить власть. Но все подробности ее прошлого стали достоянием гласности, и это отвратило от нее сторонников. В 1977 году ее арестовали и исключили из коммунистической партии Китая. Цзян Цин обвинили в разжигании антипартийных страстей в годы «культурной революции», но она отказалась признать свою вину и воспользовалась судебным процессом 1980–1981 годов для критики правительства. В 1981 году ее приговорили к смерти с отсрочкой казни на два года — на случай, если она все же раскается. В 1983 году смертную казнь заменили пожизненным заключением. В 1991 году Цзян Цин не стало.

Официальная причина смерти — самоубийство.

Ким Ир Сен, которого народ Северной Кореи называл своим «любимым вождем» со времени прихода коммунистов к власти в 1945 году до своей смерти в 1995 году, слыл записным ловеласом и долго жил в изгнании в Маньчжурии. Его первую жену звали Ким Чжон Су. С 1935 года она жила в китайском городе Цзяньдэ, ее родители были крестьянами. В шестнадцать лет она попала в отряд красных китайских партизан, им командовал Ким Ир Сен. В бой ее не посылали, она стряпала и обшивала бойцов, а заодно исполняла обязанности телохранителя. В 1942 году она родила Ким Ир Сену сына и наследника Ким Чен Ира. Случилось это в Сибири, в военном городке.