Вскоре Цзян познакомилась с Ю Кайвэем — руководителем местного коммунистического подполья. Они полюбили друг друга и в 1931 году стали жить как муж и жена. В сентябре 1931 года в Манчжурию вторглась японская армия, и подающая надежды актриса Цзян сыграла в нескольких антиимпериалистических пьесах.

Националистическое правительство приняло крутые меры против коммунистов, и Ю Кайвэй попал за решетку, а Цзян связалась со студентом-физкультурником по имени Куай-о. Вскоре она порвала с ним и отправилась под яркие фонари Шанхая, полная решимости добиться актерской славы. Нищая, но честолюбивая, Цзян делала карьеру «на режиссерских кушетках». У нее был роман с Чаном Кени — кинорежиссером и функционером коммунистической партии. Она побывала замужем за актером и кинокритиком Таном На, затем перебралась к директору ведущего театра Цяну Мину, мужчине, кстати, женатому. Тана это до такой степени огорчило, что он пытался покончить с собой с помощью снотворного, чему случайно помешал хозяин гостиницы, где он жил. Это нисколько не разжалобило Цзян — она набирала очки, перепархивая из койки в койку.

«Цзян Цин была распутницей, — так высказалась жена видного революционера из Юньани, куда перекочевала Цзян в сопровождении Давида Ю, с которым вскоре рассталась. — Кажется, она была просто не способна жить без мужчин». Из этих же высказываний следует, что в то время Цзян познакомилась с актером по имени Вон, и они устраивали свидания в кабинете ее мужа.

Тогда, в Юньани, Цзян и познакомилась с Мао.

Как только в Юньани объявилась Цзян, вдогонку за ней поползли слухи.

Ее немедленно разыскал Мао и вручил билет в институт марксизма-ленинизма послушать его лекцию. Она сидела в первом ряду и задавала вопросы, чтобы привлечь к себе внимание. Мао сделал ей комплимент и отправился в театр, чтобы увидеть ее на сцене. Он так громко аплодировал, что Хэ Цзы-чжэнь взревновала — последовала ужасная семейная ссора.

Мао видел в Цзян всего лишь очередную смазливую наложницу, она же решила его завоевать. Ради Мао она развелась с Таном На и бросила двух детей. Позже она так объясняла свой поступок: «Секс увлекателен лишь первое время. К чему же интерес никогда не остынет, так это к власти».

Цзян забеременела, и Мао объявил, что он на ней женится, для чего, естественно, придется развестись с Хэ. Однако обтяпать дельце по-тихому не удалось. Пришлось обращаться за благословением к коммунистической партии. Естественно, партию весьма смущало «колоритное прошлое» Цзян Цин, и Мао не получил разрешения на развод и новую женитьбу.

«Хэ Цзу-чжэнь всегда была тебе верным товарищем», — объяснил свое решение Центральный Комитет Коммунистической партии. — Это надежная и преданная спутница, она хорошо себя показала в бою и труде. Почему ты больше не хочешь жить с такой женщиной?»

«Я высоко ценю и уважаю товарища Хэ, — отвечал Мао. — Но мы должны избавиться от феодального мышления. Это предрассудок, будто из-за развода может пострадать репутация или положение женщины. Без Цзян Цин я не смогу идти дальше революционным путем».

У Хэ в многотрудном «долгом походе» пошатнулась психика, а когда Мао ее отверг, она окончательно сошла с ума. Вследствие этого Мао в конце концов получил «добро» на развод. Многие сочли, что он бессердечно бросил доблестную соратницу, и развод отвратил от него большое число последователей. Расстался Мао и с Лили Ву — ее отправили домой, в Сычуань. А Хэ отвезли в московскую психиатрическую клинику, но вылечить ее не удалось. Остаток своих дней она провела в уютном шанхайском доме на содержании у правительства. В 1961 году Мао получил от Хэ письмо и решил с ней увидеться. Ее доставили к нему на виллу в Лушань. При виде Мао седая старуха явно пришла в восторг, но речь ее была почти бессвязна. После той встречи председатель погрузился в глубокую депрессию.

Выходя за Мао, Цзян Цин поставила условие, чтобы он устроил ее в партийную школу. Заправлял там Кан Шэн, и Дзян не смутило, что он являлся правой рукой Мао, — все четыре месяца обучения она развлекалась с ним, как могла.

Цзян и Мао поженились в 1939 году. Их не заботили такие пустяки, как свадебный обряд или официальное свидетельство о браке. Достаточно было простого оглашения.

Однако вслед за Цзян тянулись порочащие ее сплетни, и на публике ей приходилось вести себя скромно. Она стала идеальной коммунистической домохозяйкой, но источником ее власти над мужем оставался секс. Каждый встречный слышал от нее, что Мао — превосходный любовник, и его окружение всегда знало, чем он занимался с женой минувшей ночью.

Но Мао не принадлежал к числу тех, чье сердце достается только одной женщине, и они с Цзян Цин постепенно охладевали друг к другу.

В марте 1949 года он отослал Цзян в Москву, а сам отправился на Ароматные холмы с артисткой по имени Ю Шань, сестрой Давида Ю, бывшего мужа Цзян. Давид никогда не видел в Цзян Цин качеств, необходимых, по его мнению, для жены Мао, который являлся, по сути, новым императором Китая. Его сестра была гораздо культурнее, воспитаннее, короче говоря, превосходила Цзян Цин во всех отношениях. Однако Давид Ю просчитался. Мао больше нравились милашки вполне земного склада, и через шесть месяцев он порвал с Ю Шань. А в ноябре из Советского Союза вернулась Цзян Цин и снова воцарилась в доме Мао. Тогда же шестидесятилетний Мао узнал о физической ущербности своих гениталий, а также о том, что у него слишком маленькая и мягкая простата. Обследовавший председателя врач заключил, что Мао бесплоден. От трех жен у него родилось несколько детей, но самому младшему уже исполнилось пятнадцать. Следовательно, лет в сорок пять Мао стал стерилен. Услышав это, Мао осведомился: «Так что же, я теперь евнух?»

По-видимому, новость его искренне обеспокоила. Врачу пришлось объяснить, что при дворах императоров евнухам удаляли яички, а то и целиком гениталии. Должно быть, Мао весьма смутно представлял себе, как функционируют человеческие органы размножения.

К этому времени Мао успел охладеть к Цзян Цин, говорил ей, что ему уже шестьдесят, для секса он слишком стар. Но подчиненные, к примеру Кан Шэн, по-прежнему получали все более высокие партийные чины благодаря тому, что бесперебойно поставляли Мао сексапильных молодых женщин. Кстати, Кан Шэн ведал еще и порнографической библиотекой Мао Цзэдуна. Традиционное эротическое искусство Китая не знает себе равных, и коллекции Мао позавидовал бы любой император. Чтобы пополнить ее, Кан Шэн в годы «культурной революции» ограбил государственный музей.

Любимой темой в беседах Мао всегда оставался секс — будь то его похождения, или половая жизнь других. В 1954 году Мао разгромил Гао Гана, прибравшего к рукам столько власти, что Сталин прозвал его королем Маньчжурии. Обвиненный в «антипартийном заговоре», Гао Ган покончил с собой. Но Мао, похоже, не интересовали политические козни недруга, его занимали только сексуальные подвиги Гао. По слухам, маньчжурский коммунистический бонза переспал более чем с сотней женщин. «В ту ночь, когда он с собой покончил, у него дважды был секс! — восхищался Мао. — Вы можете себе представить такую похоть?»

И Мао постарался переплюнуть Гао Гана. Широко известна его любовь к плаванию. Но прежде чем он прыгал в открытый плавательный бассейн в «Запретном городе», сотни обнаженных девушек нагревали воду своими телами.

Поначалу Мао проявлял осторожность. Е Чжилон, его доверенный секретарь, вербовал женщин в «культурных рабочих труппах», «центральном гарнизонном корпусе» и Управлении государственной безопасности. Критериями отбора служили юность девушек, их необразованность и фанатичная преданность председателю Мао. Девицы ждали в доме Е, пока Цзян Цин не засыпала крепким сном. Потом их тихо вели по городку в столовую, оттуда — в спальню Мао. А утром уводили до пробуждения Цзян Цин. За услуги их щедро вознаграждали — Мао вполне мог себе это позволить. Цитатник, или «Красная книжка», разошелся миллионными тиражами, сделав Мао Цзэдуна одним из богатейших китайцев. Только от продажи своих «Избранных статей» он получил больше трех миллионов юаней (пятьсот тысяч английских фунтов).