Что же получилось? Шпион его перехитрил. Он, Ян, еле вырвался из его грязных лап. Разве доводилось кому-нибудь видеть у шпиона чистые лапы? И он, Ян, упустил шпионов! И только сейчас понял, что не сумел погибнуть как герой и ценою собственной жизни задержать врага. Это было ужасно. И любой другой мальчик на месте Яна расплакался бы. Но Ян был начальником штаба ЮДП. Такие не плачут. Он только высморкался и повернул обратно к тому месту, где поймал его шпион. Второй раз он не попадется в ловушку! Не-ет!

А Лена и Егорушкин шли по краю лесной дороги. И Егорушкину очень хотелось взять ее за руку. Просто взять ее теплую ладошку в свою и так шагать невесть куда. Прямо наваждение какое-то!

А Майда в это время тянула поводок, и поисковая группа еле поспевала за ней. Радист все что-то бормотал в короткую черную эбонитовую трубку, торчавшую у самого рта. Антенна болталась за его спиной, как огромный тараканий ус.

— Товарищ майор, — вдруг сказал он начальнику заставы, — с ближнего хутора сообщили, что видели двоих неизвестных в лесу, мужчину и женщину.

— Ясно.

Уж мы-то с вами догадываемся, кто сообщил о неизвестных на заставу. Конечно, Антоша!

А Дзинтра уже бежала лесом следом за Громом. Гром не давал ей ни на минуту остановиться и передохнуть. Она велела ему искать Яна, и весь лес казался Грому просто пропахнувшим Яном. Даже не надо было опускать нос к земле. И наверно, Гром удивлялся, почему Дзинтра сама не может найти Яна. Ведь это же так просто. Вообще, наверно, мы очень удивляем собак нашей человеческой неполноценностью, неумением делать такие, казалось бы, примитивные вещи. Возможно, что они нас даже жалеют своей скупой собачьей жалостью.

Позвольте, что это рокочет на шоссе? Ах да, чуть не забыл главного. В голубой «Волге», что мчится как ветер, рядом с шофером сидит начальник отряда, а на заднем сиденье — капитан Мишин. Они еще не знают, что застава поднята «в ружье», что поисковая группа идет по следу, и уж подавно не знают ни про Дзинтру, у которой скоро не хватит дыхания, потому что Гром все тянет и тянет ее сквозь лес, ни про Яна, который все-таки разыскал пропавших шпионов и снова преследует их, ни про Антошу, который как раз в это время выскакивает на шоссе.

Антоша увидел «Волгу», замахал руками, закричал:

— Стойте! Стойте!

Шофер затормозил. Потому что здесь — граница, и мало ли чем может быть взволнован этот пляшущий на месте цыганенок.

Антоша подбежал к остановившейся «Волге», заговорил торопливо, глотая слова и заменяя проглоченное яростными взмахами рук.

— Това… чальники… там… это… версанты… Два… Ян… сле… дет.

— Говори спокойней, а то мы тебя не поймем, — сказал начальник отряда.

— Диверса… там… два… двое… Шпио… Шпионы.

— Шпионы, говоришь? Где?

— Там… В ле… Ян… идет по сле… по следу.

— Двое, говоришь? — переспросил полковник и переглянулся с Мишиным. — А какие они?

— Страшные… В плащах… Прячутся… Это я их… увидел. Мужчина и женщина. Потом побежал звонить.

— Позвонил?

— А как же… На заставе знают.

— Ну, молодец, — неопределенно проговорил полковник, повернулся к Мишину. — Пройдем в лес. На заставе уже знают, — и снова обратился к Антоше: — Тебя как зовут?

— Антоша.

— Можешь, Антоша, показать нам, где ты видел этих самых шпионов?

— Могу.

Офицеры вышли из машины и пошли вслед за Антошей. И уже в лесу услышали заливистый лай собаки.

— Это наш Гром лает! — восторженно сказал Антоша и прибавил шагу.

Лаял действительно Гром, потому что он наконец дотащил Дзинтру до Яна. Обессиленная Дзинтра упала на землю, тяжело дыша и утирая пот с лица рукавом клетчатой рубашки. А Гром радостно бросился к Яну, изливая свою собачью радость, залаял. Ни один благовоспитанный пес не стал бы так бурно изливать свою радость и уж по крайней мере огляделся бы вокруг, нет ли посторонних! А в десятке шагов замерли Лена и Егорушкин. Услышав лай, Лена побледнела и испуганно прижалась к Егорушкину, ища защиты. И Егорушкин, вместо того чтобы сердиться на собаку, мысленно почему-то поблагодарил ее, хотя это было и не логично.

Поняв, что Гром выдал его с головой, и ожидая неминуемого нападения, Ян выпрямился и крикнул Грому:

— Чужие, Гром! Фас! Фас!

Гром ощетинился, зарычал и, словно брошенный из пращи камень, полетел прямо на незнакомых людей, стоявших у края лесной дороги. Кое-чему его научили!

Лена вскрикнула. Егорушкин оттолкнул ее и бросился навстречу собаке, чтобы защитить девушку, но споткнулся о корень и, падая, почувствовал у самого лица жаркое дыхание пса. Поднял руки, защищая горло. Но Гром еще не всему научился, поэтому порвал Егорушкину штанину, прокусил ногу и стал прыгать вокруг него, хватая за полы пиджака.

В то же мгновение в ответ на яростное рычание Грома раздался короткий собачий лай, и из лесу, натягивая поводок, выбежала Майда, а за ней поисковая группа пограничников.

— Руки вверх! — скомандовал майор.

Лена, помня наставления Егорушкина, подняла руки. Ян оттащил Грома от лежащего на земле Егорушкина, тот встал и тоже поднял руки.

— Обыскивайте его скорей!.. — крикнул Ян пограничникам. — Он весь вооруженный.

Но солдаты и без того знали свое дело. Они ощупали плащ Егорушкина и никакого оружия не нашли, кроме, впрочем, того самого ножика, которым он резал хлеб.

Лена, чтобы ее не обыскивали, торопливо скинула плащ, и все поняли, что ей просто негде спрятать оружие.

— Прошу предъявить документы.

— У нас нет документов, — сказал Егорушкин.

— Это верно, — произнес чей-то голос в лесу, — у них нет никаких документов.

И из-за сосен, как вы и сами догадываетесь, появились начальник отряда полковник Скачек, капитан Мишин и Антоша.

И не подумайте, пожалуйста, что я нарочно свел всех вместе прямо здесь, на лесной дороге. Логика событий привела их сюда, а я тут абсолютно ни при чем.

— Товарищ полковник, докладывает майор Акентьев. Задержаны двое неизвестных.

— Ясно, товарищ майор. — Начальник отряда повернулся к Егорушкину: — Вы что, ранены?

— Собака покусала. Вот этот вот черт!

— Перевяжите.

— Есть, — сказал один из солдат и достал из кармана индивидуальный пакет.

Лена подошла к Егорушкину, взяла у солдата пакет.

— Я перевяжу.

Егорушкин сел на землю, она склонилась над ним и стала аккуратно бинтовать прокушенную ногу. Егорушкин увидел прямо перед глазами ее темные блестящие волосы, даже уловил их запах — они пахли морем и солнцем. И вот ведь как престранно устроен человек: морщась от нестерпимой боли, он пожалел, что Гром не прокусил ему и вторую ногу.

— Ну что ж, спасибо за службу, товарищи пограничники!

— Служим Советскому Союзу! — дружно ответили пограничники, хотя еще ничего не поняли и автоматы держали наизготовку.

— Учения окончены, разбор сделаем позже, — сказал полковник, чтобы внести ясность. — Можете, товарищи, следовать на заставу.

— Есть, — ответил майор Акентьев, — следовать на заставу. — Он отер ладонью мокрую шею. Обернулся к радисту: — Тревожной группе возвратиться на заставу. Да-а, задали вы нам гонку, товарищ полковник.

Начальник отряда улыбнулся.

— Пожалуй, и я с вами пройдусь до заставы. Пёхом. Утро-то какое! А «нарушителей» капитан Мишин отвезет на машине в город. Да и ребят пусть прихватит.

— Значит, они не настоящие? — спросил Ян с обидой.

— А тебе настоящих подавай! — засмеялся полковник. — Разве настоящий так далеко уйдет? Целый штаб обеспечивал их высадку, и то уйти не смогли.

— От нас не уйдут! — сказал Ян серьезно.

Полковник и поисковая группа скрылись за деревьями.

— Пошли, ребята, — пригласил Мишин.

— Нет, мы останемся, — сказал Ян. — Будем операцию разбирать.

Конечно же, очень хотелось прокатиться на «Волге», но дело — прежде всего. Бывшие «нарушители» и капитан Мишин распрощались с ребятами и пошли к шоссе. Гром дружелюбно тявкнул им вслед.