— Я подумал, что в новой жизни тебе понадобится новый талисман, — тихо сказал Дмитрий.

Ей понадобилось несколько минут и крепко зажмуренные глаза, чтобы снова собрать свою волю. Дмитрий даже испугался.

— Тебе плохо? Ну-ка, присядь.

Он силой усадил её на ближайшую лавочку, и только там она открыла глаза.

— Нет, мне не плохо, — сказала она, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Но разве его можно обмануть…

— Рит, я же вижу, с тобой что-то не так. Давай я врача позову.

— Не надо.

Она уже справилась с собой. Пора начинать, иначе она позволит себя уговорить. Рита решительным движением сняла браслет, уже уютно-привычный, как будто она носила его всю жизнь.

— Дима, большое тебе спасибо. Но я не могу его взять.

Она так же решительно вложила украшение в его полураскрытую ладонь, с трудом заставив себя разжать пальцы и выпустить тёплый, словно живой, металл. Опережая его вопрос, заговорила, стараясь быть спокойной и убедительной, даже резковатой. Чтобы у него пропало желание возражать.

— Дим, я не могу принять от тебя этот подарок. Я и так слишком много у тебя приняла подарков. Моё лечение, этот долг, эта самая новая жизнь… Я не могу больше пользоваться твоей добротой за просто так. Сильно подозреваю, что если я заговорю о том, что я заработаю и верну тебе то, что должна, ты справедливо мне не поверишь. Я никогда не смогу с тобой рассчитаться. Но я могу отплатить тебе одной вещью.

Его лицо из недоуменного делается почти счастливым. Он ждёт, что она заговорит о неземной любви… нет. Резать, так быстро.

— Я скоро выписываюсь, Дима, и ухожу. Навсегда. Так будет лучше для нас обоих.

— Рита…

— Не перебивай! — вдруг рассердилась она. Ей и так тяжело, неужели он не видит? — Мы не нужны друг другу. Мои родители были правы, ты принёс мне несчастье. Мы принесли друг другу только беду, Дима.

А вот это ударило в нужное место. Неверящий взгляд расширившихся глаз, словно ножом, резанул её в самое сердце, но после этих слов повернуть назад уже было нельзя.

— Нам не нужно больше быть вместе. Любовь прошла, Дима. То, что осталось, не стоит того, чтобы тратить на это силы и жизнь. Я никогда не забуду того, что вы с Никой сделали для меня. И лучшее, чем я могу отплатить вам — уйти с вашего пути.

Она помолчала, собираясь с силами.

— Прошу тебя, не приходи больше. Я выпишусь сама и больше не буду висеть у тебя на шее. Думаю, ты без меня вздохнёшь свободнее. Вокруг полно девочек, а ты всё так же хорош. Только купи себе новую обувь, — добавила она.

О, Рита хорошо его знала. Последнее замечание — намёк на истрёпанные походные ботинки, в которых он явно бессменно ходил последний год, а может, и не только — завершило дело. Конечно, она понимала, что Димка, одевавшийся всегда безвкусно, но раньше всегда тщательно следивший за состоянием своих вещей, просто наплевал на всё это сейчас, потому что деньги были нужны ей. Но ему незачем знать, что она это понимает. Незачем знать, как ей плохо от всей той гадости, что она ему наговорила. А чем сильнее он злится, тем глуше его чувствительность к её эмоциям.

— Спасибо за всё, Дима. А теперь тебе лучше уйти. Удачи.

Она поднялась со скамейки и быстро, не оборачиваясь, пошла по дорожке к зданию клиники.

Хорошо, что она не успела распуститься, решила донести слёзы до пустой комнаты, потому что он догнал её через несколько секунд. Рита даже испугалась, что он сейчас начнет уговаривать, убеждать и спорить. Она бы не вынесла этого. Но он молча, не глядя в глаза, вложил в её безвольную ладонь браслет и стремительными шагами ушёл прочь.

Рита позволила себе разрыдаться только в лифте. Она припала к зеркальной стенке и, наконец, дала волю разрывавшим её чувствам. Всё вышло так, как она решила. Кроме одного. Она крепче сжала в руке тёплый металл. Димка всё-таки настоял на своём — браслет останется у неё. Расстаться с этим талисманом она не сможет. Это последний его подарок. Слёзы хлынули с новой силой, и Рита с трудом сообразила, что лифт уже стоит на нужном этаже с открытыми дверями. Слава богу, на площадке никого не оказалось. Она почти на ощупь дошла до своей палаты и упала на кровать. Потом, позже, она поднимется и будет жить дальше. Но это потом. А сейчас жизнь её остановилась.

Так, лежащей на кровати, её и застала вечером Росина, которая принесла ужин.

— Эй, красавица, ты как себя чувствуешь? — осторожно спросила она, дотронувшись до плеча Риты.

Та подняла голову. Уже стемнело. Она пролежала тут весь день, словно время для нее, и правда, остановилось. Слёзы давно кончились. Остались только боль и пустота.

— Я в порядке, — сказала она и сама испугалась, как хрипло прозвучал её неживой голос.

— Хорошо, — словно и не заметив ни дорожек от слёз на её щеках, ни этого жутковатого голоса, отозвалась Росина. — Будем считать, что ты просто уснула и не встала к обеду. И к ужину тоже.

Она подняла с тарелки на подносе пластиковую крышку.

— Если сейчас нормально поужинаешь, завтра с утра будешь чувствовать себя намного лучше.

Рита вяло села на кровати, перевела взгляд на поднос.

— Хорошо, — сказала она наконец.

Какая разница, как она будет чувствовать себя завтра.

— Ой, какая красота, — выдохнула вдруг Росина. В голосе её звучало неподдельное восхищение.

Рита поняла. Браслет остался лежать на подушке. Она протянула руку и взяла украшение.

— Дима подарил? — легко спросила Росина.

Она молча кивнула. Его имя, так просто произнесённое вслух, снова разбудило уснувшие было слёзы. Чтобы скрыть их, она занялась браслетом, надела его на левую руку и склонилась, будто пристально изучая.

— Иногда это самое правильное, — вдруг тихо сказала Росина. — Чтобы стать новой, нужно расстаться со всем старым. Даже если кажется, что в этом старом — вся ты.

Рита подняла голову, прислушиваясь.

— Ты готова выйти отсюда, из этой палаты. Физически ты здорова, но тебе необходимо научиться жить. И вот это самое сложное. Научиться жить самой, без оглядки на поддержку и опору, самой отвечать за свои поступки и самой выбирать свою дорогу. А вот когда ты научишься…

— Буду ли я ему тогда нужна? — покачала головой Рита.

— На этот вопрос я ответить не могу, — печально сказала Росина. — Это то, чем придётся рискнуть.

— Я уже рискнула.

— Ну и умница. Перестань плакать. Сейчас ты поужинаешь, потом я дам тебе твоё лекарство, а потом ты выспишься. А завтра я покажу тебе одну вещь. Или не одну. Завтра посмотрим.

Рита прерывисто вздохнула и села ближе к столику с подносом. Странно, но у неё всё-таки проснулся аппетит.

Такси Дмитрий не взял. Ему нужно было двигаться. Идти, пусть и не видя, куда. Только не оставаться в покое. Казалось, если он остановится — голова взорвётся.

Зачем? Почему, за что? Что случилось, Ритка? Я не верю, ты же так радовалась мне каждый раз, когда я приходил, ты словно просыпалась, из глаз уходила тоска, а на губах появлялась улыбка — пусть слабая, но настоящая! Тебе не обмануть меня, я же знаю, я чувствовал, как ты мне рада. Ты меня любила, я знаю!

Но сейчас всё было не так. Неужели раньше он просто обманывал сам себя, выдавая собственные чувства к этой девчонке за её?

Сейчас Рита говорила искренне. Что думала, наверное, то и решилась сказать. Она не видит их будущего. После всего, что он для неё сделал! После того, как он перешагнул через себя, взялся за это мерзкое дело, ради неё, ради того, чтобы она снова могла быть здоровой, могла улыбаться и не бояться жить. После того, как он всё, что у него было, бросил к её ногам — всё, в том числе и их с Пашкой дружбу. Господи, он убил своего друга ради этой девчонки и улыбчивых ямочек на её щеках!

Ритка, зараза, как же у тебя язык повернулся сказать то, что ты мне сказала!..

«Мы приносим друг другу беду».

Дмитрий остановился, озарённый неожиданной мыслью.

Редкие прохожие обходили застывшего посреди дороги высокого парня, не обращая на него внимания.