– Король угров сделал это по доброй воле? – покачал головой Всеволод.

А было чему удивляться! Об аппетитах и железной хватке орденских братьев на Руси знали не понаслышке. Да и не только на Руси. Крестоносцам только дай волю, им только позволь уцепиться за клочок земли – и беспокойное соседство под боком обеспечено. Орден начнет ставить замок за замком, скликать под свои знамена европейских рыцарей, приглашать немецких колонистов и примется настырно, невзирая ни на что, расширять владения.

Конрад улыбнулся. Одной стороной рта. Хищно так осклабился.

– Выбор у Его Величества на тот момент был невелик. Андреашу требовались надежные союзники и крепкая рука в неспокойных и труднодоступных землях королевства. Королевская власть в Трансильвании всегда была слаба. А тамошнее население – своенравно, а бароны – непокорны. А на трактах хозяйничали разбойничьи шайки и отряды вольных хайдуков. [7] назывались партизаны и народные мстители, боровшиеся с турками. Позже легковооруженные хайдуки стали особым родом войск. Однако имелось и другое значение этого слова. Хайдуками в средневековой Венгрии называли также разбойников или свободных воинов-наемников. И есть основания полагать, что в этом смысле слово «хайдук» употреблялось гораздо раньше – еще до возникновения широкомасштабного антитурецкого народного движения А границы эрдейского края непрестанно беспокоили кочевники-половцы или, как называют их угры, – куны. Ни один наместник Его Величества не мог навести порядок в этой дикой стране гор и лесов. Впрочем, главная причина, по которой Андреаш пустил тевтонских братьев в Эрдей, заключалась в другом.

– В чем же?

Немец помолчал, собираясь с мыслями. Всеволод ждал. Некоторое время они ехали, не проронив ни звука, покачиваясь в седлах, глядя не друг на друга, а вперед, между конских ушей. Наконец, Конрад заговорил. Начал издалека:

– Эрдей – особенный край. Его нужно хорошо знать, чтобы правильно понимать все происходящее там.

– Так объясни. Я попытаюсь понять.

– Что ж, слушай… У вас на Руси сейчас мало кто знает о затерянной среди лесов и болот границе между мирами и оберегающей ее крепости. Византийская вера, распространившаяся по вашим землям, заставила людей забыть старые языческие культы. Вместе с ними были забыты и древние знания. Забылась и первая битва обиталищ, и проклятые проходы, и закрывшая их кровь Изначальных Вершителей.

– Это плохо?

– Это полезно. Ибо ваша Сторожа ныне надежно сокрыта от непосвященных. Ибо посвященных колдунов, ведунов, ведьмаков и магов, способных взломать границу, в русских княжествах почти не осталось.

– Но разве не так же обстоят дела, в латинянских землях? – спросил Всеволод.

– Так, – кивнул Конрад. – Католическая церковь тоже всеми силами старается истребить все ненужное и опасное. Но беда в том, что грешные души жителей Трансильвании в большинстве своем закрыты для римского папы. Впрочем, и для греческого патриарха они закрыты также. Да, в Эрдейском краю есть и наши, и ваши пасторы, но ни у тех, ни у других нет верной и истовой в своей вере паствы. А потому колдовство и чародейство, корни которых уходят в глубокую языческую древность, сосуществуют и уживаются там с католической и византийской верой. Магия процветает по сию пору, а среди наиболее сильных магов встречаются потомки Изначальных. Причем, некоторые из них состоят на службе у местных вельмож. Опасные знания в трансильванских землях не забыты. О проклятом проходе между обиталищами известно даже простолюдинам, не говоря уже об аристократах. Более того, многие эрдейцы знают, где следует искать этот проход.

Всеволод нахмурился:

– Скверно. Если проход не сокрыт…

– То рано или поздно его откроют, – вздохнул Конрад. – Откроют по неразумению или по злому умыслу. Или с добрыми намерениями – возможно и такое…

Возможно. Наверное. Благие намерения порой бывают даже опаснее.

– Всего-то и нужно – сказать колдовское слово и пустить колдовскую кровь в воду.

– В воду? – изумился Всеволод. – При чем тут вода?

– Эрдейский проход пролегает через горное озеро. Глубокое и холодное, лишенное даже намека на жизнь. Мертвое озеро. Именно там проведена кровавая черта Изначальных.

– Вот как?.. – Всеволод задумался. – У нас, значит, Мертвое болота. В Залесье – озеро. Интересно, как Изначальные чертили границу? По дну? По воде?

Конрад усмехнулся:

– Я полагаю, что и ваши болота, и трансильванское озеро появились уже после того, как была проведена черта. И появились они по воле Изначальных, чтобы скрыть порубежье от глаз непосвященных. Изначальные обладали могуществом, недоступным пониманию человека, и умели прятать свои секреты. А вода… она не страшна для границы, писанной сильной кровью и сильным заговорным словом. Простая вода не размоет эту черту. Только кровь и только слово, содержащие хотя бы малую толику истинной силы, способны на такое.

– Но к чему все это? Болота? Озеро? Есть же Сторожи.

Тевтонский рыцарь перестал улыбаться:

– Вероятно, мудрость прошлого не полагалась на разумность будущего. Изначальные не доверяли потомкам. Как оказалось, правильно делали.

Некоторое время они снова ехали молча. Затем Всеволод спросил:

– Скажи, Конрад, кто и когда взломал рудную границу Изначальных?

– Об этом пусть тебе расскажет Бранко, – германец кивнул на волоха – неразговорчивого и задумчивого. – Ему эта история известна лучше.

– Бранко? – Всеволод в изумлении повернулся к проводнику.

Тот, и в самом деле, заговорил:

– Трансильванские земли – проклятые земли, – тихо, медленно, глядя куда-то вдаль, сквозь лес, произнес волох. Голос у него сейчас был глухой и низкий. – Ибо здесь лежит самый легкий путь из Шоломанчи к людскому обиталищу.

– Откуда-откуда? – удивился Всеволод.

– Я говорю об укрытой под горными хребтами стране вечной ночи, обители самого дявола… О Шоломанче или Шоломонарии.

Шоломанча? Шоломонария? Что ж, каждый народ дает свое название Темному Обиталищу. Сущность его от того не меняется.

– Оттуда в этот мир издревле рвется Балавр… – продолжил Бранко.

– Балавр? – нахмурился Всеволод. – А это еще кто?

– Шоломонар. Черный Господарь.

– Черный Князь?

– Можно сказать и так.

А сущность не меняется…

Бранко вздохнул. Повторил с горькой усмешкой:

– Проклятые земли…

И снова – молчание.

– Так кто же их проклял? – не выдержал Всеволод. – Земли-то ваши?

– О, это было давно, – снова глядя лишь на ему одному ведомое, отвечал волох. Неторопливо, торжественно, как былину под гусли тянул. – В стародавние времена. Старики говорят – десять раз по сто лет и зим тому назад это случилось. Древний господарь древнего и гордого народа, обитавшего в Эрдее и хранившего проход между мирами, не смог сдержать натиска врага, пришедшего из-за Дуная. И сам господарь, и его верные воеводы, и жрецы, и колдуны, и чародеи, состоявшие при нем, предпочли смерть позорному плену. Все они покончили с собой. Но прежде – прокляли страну, в которой родились и выросли, дабы впредь не было чужакам покоя на этой земле. Убивая себя, они пролили свою кровь в воды Мертвого озера. И изрекли заговорные слова, что могут ставить и рушить границы.

– Пролитая кровь была сродни крови Изначальных, – затаив дыхание, спросил Всеволод.

– Да, это так. Среди погибших были потомки Изначальных. Дальние потомки, однако, все же, кровь их достигла дна и коснулась рудной черты. Медленно, но верно, кровь размывала древнюю границу, кровью же и начертанную. Это длилось долго – сто или, быть может, двести лет. Но годы и века не важны там, где грядущее уже предопределено.

– О каком царе и о каком народе ты говоришь, Бранко? – помедлив, спросил Всеволод.

– О могущественном правителе Децебале и бесстрашных даках, презирающих смерть, – ответил волох. – Двадцать лет они противостояли могущественной армии Рума и громили его прославленные легионы. Но пришельцы из-за Дуная были слишком сильны и их было слишком много. Румеи захватили эрдейские земли, но властвовали здесь недолго, ибо после победы над дакийскими воинами им пришлось столкнуться с более грозным врагом, призванным проклятьем Децебала. Против этого врага румейское оружие оказалось бесполезным.