Все замотали головой. Они были слишком увлечены Кропфом.

— О’кей, — подытожил Крис. — Для начала нам хватит и того, что мы нашли. Пошли отсюда!

Лиза облегченно вздохнула. Уж если у Криса затряслись колени, то и ей незачем скрывать свой страх.

— Завтра утром… — рассуждала Кира вслух.

— Что завтра утром? — поинтересовался Нильс, не спуская глаз с пугала, которое теперь стояло неподвижно.

Кира подняла глиняный шарик вверх.

— Завтра утром мы разузнаем, что это такое. — Немного замявшись, она добавила: — И мне кажется, я знаю, кто нам в этом поможет.

В ту ночь Кире приснился сон. Она видела зеркало. Зеркало было большое, высокое — доставало ей почти до подбородка, с широкой золоченой рамой, украшенной старинными драгоценностями.

Кира смотрелась в него. Изображение показалось ей странным. Оно не было искаженным, как в зеркалах на рыночной площади, а просто каким-то другим: холодным и мрачным, как будто зеркало отражало только темную часть своего объекта, его дурные привычки, его худшую сторону.

Вдруг раздался пронзительный звон. Зеркало треснуло, и прямо в середине появилась паутинка. Так же неожиданно оно раскололось, и тысячи кусочков разлетелись во все стороны. Это было похоже на серебряный салют.

Осколки, словно маленькие острые льдинки, беспорядочно кружились в воздухе, как во время снежной пурги, и медленно опускались на пол.

Господин Флек был мужчина преклонных лет. Его домом стал архив. Он жил ради книг и среди них. Десятки лет он дышал книжной пылью. Кто-то однажды пошутил, что господин Флек питается книгами, когда его никто не видит.

Господин Флек был чем-то похож на господина Мора, чудаковатого владельца единственного в Гибельштайне книжного магазина. На этот счет в городе ходили разные шутки. Оба были старенькие, сутулились во время ходьбы и часто разговаривали сами с собой. И для обоих книги были единственным смыслом в жизни.

Однако если господин Мор время от времени оставлял свой магазинчик, чтобы пойти в церковь или прогуляться по холмам, то господин Флек практически никуда не выходил. Все свое время архивариус Гибельштайна проводил в подвале ратуши. Здесь хранились всеми давно забытые хроники города. Самые старые тома относились к Средневековью. Господин Флек заведовал здесь всем. Он собирал архив, реставрировал документы, которые были намного старше большинства домов в городе. Он освежал поблекшие чернила, подклеивал испортившиеся странички, переплетал старые книги, если они начинали разваливаться.

Но самым ценным было то, что господин Флек знал всю историю Гибельштайна до мельчайших подробностей. Спроси его о ком угодно — будь то знаменитый человек или простой крестьянин, — и он расскажет вам о них все. Если в архиве имелись данные на какое-нибудь лицо, он или хранил их в своей памяти, или же знал, где их можно найти.

Городской архив под старой ратушей и, как поговаривают, подвалы простирались под всей рыночной площадью. Правда, кроме господина Флека, точных размеров подземных книжных катакомб никто не знал. Господин Флек пережил за свой век много бургомистров, и даже они не пытались исследовать эти запутанные ходы и книжные ряды. Они, конечно, спускались в подземные владения господина Флека, где он устраивал им экскурсии, но вряд ли они видели все. Пройдя коридора три, они начинали скучать и спешили выбраться из этих подземелий на свет, чтобы опять посвятить себя делам служебным.

Так вышло, что господин Флек один царствовал в своих владениях. Он был королем без народа, господином над тысячами книг и документов. Он ухаживал за ними, вносил их в каталоги и посвятил им всю свою жизнь.

Кира, Лиза и Нильс познакомились с ним два года назад, когда всем классом ходили на экскурсию в ратушу. В тот день читали доклад об управленческом аппарате города. Доклад им быстро наскучил, и друзья решили оторваться от группы. Увидев лестницу, они не удержались и пошли по ней. Тут-то они и наткнулись на господина Флека. Старик здорово их напугал, когда неожиданно появился из темноты. Вопреки молве, он оказался довольно приветливым, хотя и немного странноватым старичком.

Кире совершенно случайно пришла в голову мысль показать оттиск шляпки гвоздя господину Флеку. Это была блестящая идея. Если рисунок хотя бы однажды всплывал в истории Гибельштайна, то господин Флек обязательно знает, когда, где и при каких обстоятельствах это произошло.

По субботам Лиза и Нильс после обеда помогали родителям — владельцам старой гостиницы «У фонаря». Поэтому Кира и Крис отправились в ратушу без них. Правда, к господину Флеку их могли и не пропустить. Поэтому ребята улучили момент и тихонько прокрались мимо дремавшей женщины-администратора внутрь ратуши, где, никем незамеченные, добрались до винтовой лестницы, ведущей в глубины книжного хранилища.

Через пару минут Кира уже стучала в массивную дубовую дверь архива. Крис никогда не видел архивариуса и не мог понять, зачем они сюда пришли. Но все же решил довериться чутью Киры.

Дверь отворилась. Пахнуло сухостью и пылью. Запах быстро распространялся, заполняя собой все пространство. Он напоминал запах из старого одежного шкафа, простоявшего долгое время на чердаке.

Господин Флек был удивительно маленького роста: не выше Криса — а может, так казалось из-за его сутулости. Его белые, как снег, волосы беспорядочно топорщились, а лицо было таким морщинистым, что походило на сморщенное яблоко, забытое на ветке поздней осенью.

— Какого черта? — удивился он.

Кире показалось, что он сейчас же выставит их за дверь. Но на лице старого архивариуса скользнула улыбка.

— Кира Рабенсон! Да, да. Конечно, я тебя помню. Когда ты была здесь последний раз, ты показалась мне очень любознательной девочкой. А может быть, ты просто излишне любопытна? — Он тихонько засмеялся. — Я вижу, ты пришла не одна. Как тебя зовут, мой мальчик?

— Кризостомус Златоуст. Друзья зовут меня просто Крис.

От удивления белые пушистые брови старичка поползли вверх.

— Кризостомус? Как интересно. В переводе с греческого твое имя означает «золотые уста», не так ли?

Крис одобрительно кивнул. Он родился в Афинах, где его отец работал дипломатом. После рождения сына родители, недолго думая, перевели на греческий язык свою фамилию и назвали мальчика этим именем.

Флек пригласил обоих пройти внутрь и закрыл за ними дверь.

Внизу было темно. Свет горел лишь над большим письменным столом архивариуса. Лампа освещала только рабочую поверхность стола, и ни сантиметра больше. Книги и документы выстроились в башни. Они стояли повсюду. Некоторые стопки покрылись толстым слоем пыли.

В царившем вокруг полумраке Кира и Крис разглядели расплывчатые очертания узких коридоров, разделенных между собой высокими книжными стеллажами. Они напоминали узкие проходы между клетками животных в зверинце. Из коридоров тянуло прохладой. Воздух был насквозь пропитан запахами старины и пыли. Эти проходы, должно быть, заканчивались под серединой рыночной площади. Если правда, что лабиринты архивных кладовых проходят под всей площадью, то каким же гигантским должно быть это помещение!

Флек вытянул из темноты стул и сел за стол. Он спросил Киру и Криса, что их к нему привело.

По дороге к ратуше друзья как раз думали над тем, что рассказать архивариусу. Сказать ему всю правду или нет? А может, придумать другую историю о том, как к ним попал оттиск шляпки гвоздя?

В конце концов они решили, что скажут всю правду. Они шли просить господина Флека о помощи, и было бы некрасиво, если бы они с самого начала стали ему врать. Итак, они решили, что расскажут ему обо всем, что случилось, кроме Печатей, конечно. О Семи Печатях знали только тетя Кассандра и отец Киры, профессор Рабенсон.

После того как они закончили свой рассказ, Кира достала глиняный шарик. Он совсем затвердел и стал очень хрупким, но рисунок не повредился.