Кое-кто из эсэсовцев утверждал, что жертвы благодарят их за доброту. Одним из них были обершарфюрер Карл Нойбург в лагере Дранси. Гуманность и сердечная доброта подвигли его даже позволить еврейской семье прочесть каддиш[152] (заупокойную молитву) перед тем, как заставить всех повеситься на глазах друг у друга. А такое великодушие могло ему дорого обойтись. Узнай о нем высшее начальство, он вполне мог бы получить трое суток карцера и задержку на полгода повышения в звании.

И все-таки некоторые охранники были готовы идти на такой риск. Неудивительно, что жертвы их были благодарны.

Предложение продать оружие сделал нам двойной агент по прозвищу Крыса, один из тех, кто встречал высаживавшихся во Франции парашютистов. Склад находился на заброшенном заводе за Северным вокзалом. Мы встретились с Крысой у входа, он повел нас внутрь и показал три заваленные оружием полки.

— Всё наилучшего качества, — заверил нас Крыса. — Прямо от самого Черчилля!

Мы пошли осмотреть его. Во время осмотра дверь открылась, и появились трое; каждый демонстративно держал руку в правом кармане плаща. Они стояли в дверях, глядя мимо нас на полки с оружием.

— Сброшено на парашютах? — обратились они к Крысе, а не к нам.

— Небольшой совет, — протянул Порта. — Если наслаждаетесь жизнью и хотите наслаждаться дальше, вынули бы руки из карманов… Понимаете, о чем я?

Все трое уставились на него.

— Ты угрожаешь нам? — спросил один.

— Не обязательно. Все зависит от вашего поведения.

— Это оружие украдено. Понимаешь? Знаешь, что бывает с теми, кто попадается с краденым оружием?

— Не знаю, — ответил Порта. — Попробуйте взять что-нибудь, а там поглядим.

— Не трудитесь!

Этот голос раздался за их спинами. Гюнтер, оставшийся снаружи именно для этой цели, вошел внутрь следом за ними. В руках у него был русский автомат[153].

— Сделайте, как мы советуем, выньте руки из карманов, и можно будет поговорить по-дружески.

— Плоховато организовано, — заметил Легионер, спокойно забирая три кольта. — Похоже, вы дилетанты. Впрочем, это неважно. Давайте перейдем к делу. — Указал на оружие. — Хотите сделать нам предложение за эту небольшую партию?

Младший из троих пожал плечами.

— Да, оружие нам нужно. Мы готовы купить его у вас. Но у нас хватает ума не носить с собой крупные суммы. Отправьте с нами одного из ваших людей, и мы придем к соглашению.

— Одного? Легионер засмеялся. — Интересно, а почему не пойти всем вместе?

— Это может быть опасно.

— Для кого?

— Толпа привлекает внимание, — возразил парень.

— Но в количестве — наша безопасность, — быстро ответил Легионер. — Давай, приятель, не тратить время на споры! У нас есть оружие, вам оно нужно… Мы ставим условия, идет?

— Но оно не ваше!

Легионер приподнял бровь.

— Кто это сказал?

— Оно сброшено на парашютах с английских самолетов.

— Ну и что? В чьих руках оно находится? В ваших или в наших? В наших. И что вы собираетесь предпринять?

Они хотели было возмутиться, но Легионер с ленивой улыбкой покачал головой.

— Не надо, парни! Не рискуйте жизнью. Вы имеете дело с немецкой армией. Мы можем застрелить вас в любую секунду, и никто не станет задавать никаких вопросов. Но мы не сделаем этого, — великодушно добавил он, — если вы будете разумно себя вести.

Парень пожал плечами.

— Ладно, раз так. Мы думали, это обычная спекуляция. Знать бы, с кем придется иметь дело, ни за что бы не пришли. Сколько вы хотите за эту партию?

Порта тут же назвал цену, которая даже мне показалась грабительской. Парень возмущенно напустился на него.

— Послушай, пусть вы и треклятая немецкая армия, но если б мы хотели покупать оружие за такую цену, то могли бы купить его где угодно в Париже!

— Раз другие продают за такие деньги, почему ты считаешь, что мы отдадим его по дешевке?

Наступила пауза. Я подумал, что, может, цена не такая уж и грабительская. С какой стати нам отдавать товар задешево? К тому же рискуя при этом жизнью.

— Черт с ним, — сказал Легионер скучающим тоном. — К чему нам попусту тратить время? Продать эту партию мы можем где угодно и когда угодно.

— Что будем делать с этими тремя? — спросил Малыш.

— Запрем в сортире, — предложил Барселона. — Пусть гниют там до конца войны.

Один из них поднял руку.

— Постойте. Вы запрашиваете слишком много, но мы не в том положении, чтобы спорить с вами. Деньги мы найти можем. На десять автоматов, тысячу патронов к каждому, и десять пистолетов. Идет?

— Идет, — сказал Легионер. — Пусть один отправляется за деньгами, а мы подержим здесь остальных, пока он не вернется.

— Пойдешь ты, — указал Гюнтер на одного из них автоматом. — И не пропадай на всю ночь.

— Сколько времени тебе дать? — спросил Барселона.

— Пятнадцати минут должно хватить. Если повезет, вернусь через десять! В крайнем случае, через двадцать.

— Хорошо, — сказал Гюнтер. — Даем тебе пять… И без фокусов, не то твои товарищи простятся с жизнью.

— Я не дурак.

Гюнтер отпустил его. Малыш уже приготовил две удавки со скользящими петлями из стальной проволоки. Барселона поставил в углу два стула. Заложников усадили на них, связали им руки за спиной и набросили удавки на шеи. Удара ногой по стульям было бы достаточно, чтобы их задушить.

Мы ждали. Третий вернулся меньше чем через десять минут, тяжело дыша. Он принес два портфеля с банкнотами, Порта жадно схватил их.

— Здесь вся сумма, — раздраженно сказал этот человек. — Как насчет оружия?

Мы освободили двух заложников и держали их на мушке, пока они со знанием дела отбирали десять автоматов «стэн» и пистолеты. Атмосфера постепенно становилась менее напряженной. Они вынесли оружие наружу и спрятали его под задним сиденьем трехколесного грузового мотороллера, служившего им транспортным средством. Потом мы вместе пошли в ближайшее бистро выпить и обсудить вопрос о ручных гранатах. Оказалось, гранаты нужны им больше всего. Крыса сказал, что знает, где их можно достать, и через полчаса мы ехали на старом французском грузовике, помеченном буквами W.L. (Wermacht Luftwaffe)[154], который он предоставил нам.

Мы держали автоматы наготове, чтобы пустить их в ход против первого же, кто встанет у нас на пути. Это была война, наша собственная война в ходе войны, и мы не хотели ненужного риска. Какое-то время за нами ехала машина-амфибия с четырьмя полицейскими вермахта, потом те решили, что игра не стоит свеч и свернули за более крупной добычей.

Порта остановил грузовик у старого многоквартирного дома. Мы выскочили, быстро огляделись, нажали кнопку, открывающую парадную дверь, и быстро, бесшумно поднялись по лестнице, перескакивая через четыре ступеньки. Порта громко постучал в дверь.

— Кто там?

— Адольф и гестапо! Открывайте, не то выломаем дверь!

Тишина. Потом дверь чуть приоткрылась. Порта сразу же сунул ногу между нею и косяком. Выглянул фельдфебель из полевой жандармерии и уставился на нас.

— Так, так! — саркастически произнес он. — Стало быть, гестапо? Насколько я понимаю, такое у вас представление о шутках?

— Правильно понимаешь, — согласился Порта. — Вот еще одна шутка… — И упер дуло автомата в грудь фельдфебеля. — А ну, руки вверх, времени у нас мало.

Фельдфебель неторопливо поднял руки.

— Это будет стоить тебе жизни, обер-ефрейтор. Понимаешь?

— Пусть тебя это не волнует. Как и меня.

Порта втолкнул его в дверь. Мы последовали за ним в салон и почти заполнили небольшую комнату. Порта повернулся и ударил фельдфебеля в живот. Тот со стоном согнулся, и Порта толкнул его в кресло. Комнату освещала маленькая лампочка без абажура. Ковра на полу не было, посреди комнаты стоял большой ящик с боеприпасами, небрежно окруженный винтовками. Командовал там человек в гестаповском сером кожаном пальто и шляпе[155]. В углу комнаты стояли лицами к стене четверо, за ними наблюдал жандарм. Еще один фельдфебель, развалясь в кресле, пил пиво. При нашем появлении он вскочил, однако на нашей стороне были внезапность и численное преимущество.