— Добраться бы до этих мерзких ублюдков, когда война кончится, — прошипел Порта. — Я залью им в глотки расплавленного свинца.

Штеге с Легионером вернулись. Они яростно ругались, особенно доставалось полевой жандармерии и ее подразделению в Житомире.

Потом Легионер совершенно серьезно предложил захватить нескольких офицеров из этого подразделения и передать русским.

— Ты, наверно, совсем спятил, — возмутился Старик.

— Думаешь, не сможем? — выкрикнул Легионер.

— Запросто, — сказал Порта, не дав Старику ответить. — Гроза Пустыни, Малыш и я можем захватить целую свору жандармских офицеров, в том числе главного палача Хазе.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — ответил Старик, — только для этого нужно быть идиотами. Или, может, хотите, чтобы для всех крестьян в районе настало адское время? Даже вы, сумасшедшие, должны понимать, что здесь будет, если вы осуществите свое намерение.

— Ну что ж, тогда мы…

Дверь открылась, Порта умолк и уставился на вошедшего, стряхивающего снег с шинели.

Малыш захлопал глазами, несколько раз кивнул и свистнул сквозь зубы.

Интендант стоял за стойкой, поигрывая пустой бутылкой. Он кивнул большой, лысой головой в сторону двери; в воздухе просвистел нож и вонзился в пол у ног стоявшего там унтера.

Легионер поднялся и беззвучно, как пантера, двинулся к двери. Выхватил нож, поцеловал лезвие и протянул:

— Аллах мудр и велик.

Тишина была зловещей. Давящей на стены и потолок.

Унтер-офицер Хайде, тот самый писарь, улыбнулся.

— Кое-кто здесь наглеет. Думаете, с Хайде можно шутить шутки? — В руке у него был пистолет. Щелкнул взведенный курок. — Я превращу в кашу ваши собачьи мозги. Только скажите, где и когда.

Молчание. Угрожающее молчание. В потемках таилась смерть.

— Болваны! — решил Хайде и потребовал кружку пива.

— Нету, — буркнул интендант.

— Рюмку водки.

— Кончилась, — улыбнулся интендант одними губами, злобно глядя на него.

— Что у тебя есть? — спросил Хайде, наклонив голову, словно готовящийся боднуть баран. И полез правой рукой в карман шинели за пистолетом.

— Ничего, ублюдок! — выкрикнул интендант и отбил донышко бутылки.

— Отказываешься обслуживать меня, унтер-офицера Юлиуса Хайде, торгаш паршивый?

— Вот все, что у меня есть! — прорычал интендант и поднял разбитую бутылку перед лицом Хайде.

Малыш захохотал.

— Иди сюда, поросенок, у нас много угощенья.

Хайде резко повернулся, взглянул в замешательстве на Малыша и сделал несколько шагов к столу.

Малыш вонзил в столешницу свой длинный нож и заорал:

— Вот чем угостим тебя, гнусная вошь, если не выйдешь отсюда через две секунды!

— Черт возьми, что это с вами со всеми? — удивленно промямлил пришедший в смятение Хайде.

— Что с нами? — язвительно усмехнулся Бауэр. — Как думаешь, жалкий трус? Может быть, у нас запор.

Хайде сделал шаг назад, словно готовящийся к прыжку тигр. Легионер преградил ему путь. Он медленно приближался к изгоняемому писарю, и тот навел на него ствол пистолета.

— Еще один шаг, марокканский сутенер, и будешь чихать кровью, — прошипел Хайде, в отчаянии глядя на маленького человека с беспощадными зелеными глазами.

Мы ждали выстрела, но никто не шевельнулся.

Легионер молниеносно выбил ногой пистолет из руки Хайде. Писарь, вскрикнув от боли, попятился.

Малыш поднял пистолет, вынул из него обойму и швырнул в угол.

Легионер бросился к Хайде и ударил его в живот. Тот со стуком повалился. Злобно улыбаясь, Легионер пинком выбил у него несколько зубов и яростным ударом каблука сломал нос.

— Стрелять, значит, хотел, крыса? Научись сперва. Водить ручкой по бумаге у тебя получается лучше, так ведь?

Хайде приподнялся, сел и машинально размазал кровь по лицу.

— Что это значит? — промямлил он. — С ума сошли? Я пришел выпить кружку пива, мирно поболтать, а вы набросились на меня без малейшей причины.

Легионер вернулся к столу и сел.

— Милейший парень. Святая невинность. Вставай, сопливая шавка, а то получишь нож в брюхо!

Хайде с трудом поднялся и рухнул на скамью. Порта дал ему кружку пива. Хайде с благодарностью взглянул в непроницаемое лицо под цилиндром, живыми в этом лице были только маленькие, голубые глаза.

Но лишь только Хайде поднес кружку ко рту и собрался сделать глоток, как Порта со злобной усмешкой выбил ее у него из руки.

Малыш восторженно закричал:

— Дурак лишился пива, дурак лишился пива!

Хайде подскочил, свирепо глянул на Малыша и перелез через стол, чтобы броситься на него. Малыш начал бегать по залу, вопя, как отшлепанный ребенок:

— Это не я, это Порта! Это не я, это Порта!

Внезапно он остановился и ударил назад ногой. Хайде отлетел к стене.

Малыш с жутким ревом набросился на него, размахивая руками, как ветряная мельница крыльями.

Несколько сдавленных вскриков — и Хайде стал похож на резаную свинью.

Легионер облил его двумя ведрами воды. Дрожа и шмыгая носом, Хайде встал на ноги, но споткнулся и повалился без чувств на стол.

Плутон швырнул его в угол.

Интендант вышел из-за стойки и подал всем нам сдобренное водкой пиво.

Плутон, плюнув на лежащего без сознания Хайде, произнес:

— Доносчик!

Легче было верблюду пройти через игольное ушко, чем Малышу войти в сады Аллаха.

Он перепробовал все, когда ему сказали, что линия жизни у него короткая.

Он угрожал, упрашивал, плакал, молился, но был вынужден исповедаться в грехах.

Ему следовало быть очень благодарным Ивану, когда русские прервали исполнение Легионером роли исповедника.

— Двадцать одно, — объявил Порта и бросил карты на ящик из-под патронов, который мы использовали вместо стола.

Мы с подозрением уставились на засаленные карты. Малыш принялся считать на пальцах, но там бесспорно было двадцать одно.

Порта плавным движением сгреб выигрыш в каску.

— Хотите продолжать, мальчики?

Порта выиграл в двадцать седьмой раз. Проигравший все Малыш не хотел продолжать, хотя Порта щедро предложил ему и всем нам кредит под сто процентов.

— Для этого нужно быть идиотами, — сказал Штеге. — Можно обратиться к тем, кто дает кредит под шестьдесят процентов и взять сто марок. Но все равно мы их проиграем.

Малыш посидел, задумчиво глядя прямо перед собой, потом доверительно подался к Порте.

— Ты не стал бы обманывать Малыша, правда?

Порта похлопал бесцветными ресницами, протер монокль, вставил его в левую глазницу и ответил:

— Нет, Йозеф Порта не стал бы обманывать Малыша.

— Я так и думал, — с облегчением сказал Малыш. Ужасное сомнение рассеялось.

В бункер вошел Старик.

— Плохо наше дело. Второй взвод будет прикрывать отход с позиций Сто четвертого артиллерийского полка. Они уже готовятся. Никого из нас не останется в живых.

Порта засмеялся и потыкал себя пальцем в грудь.

— Ошибаешься, Старик. Я останусь целым и невредимым.

— Откуда ты знаешь? — спросил с любопытством Малыш.

— Гадалка нашептала на ухо. Сперва увидела это на моей ладони. Полчаса спустя вылила на стол два фунта кофейной гущи и прочла по ней то же самое.

Малыш нервозно заерзал на скамье и придвинулся к Порте.

— Порта, что она прочла?

— В общем, эта французская мадам сказала, что я уцелею на этой войне, женюсь на богатой дамочке и проживу много счастливых лет главным акционером нескольких процветающих публичных домов.

— Черт возьми, — сказал Малыш. — Не думаешь, что она разыграла тебя?

Порта покачал головой.

— Разумеется, нет.

Малыш с любопытством уставился на свою ладонь.

— Какая это линия? — спросил он Порту.

— Вот линия жизни, мой друг. И у тебя она чертовски короткая.

Легионер поднял взгляд и предостерегающе направил палец в грудь Малышу.