Торн прижал к себе Фиону, готовый провалиться сквозь землю от слов Тиры.

Нет, он не должен, не может потерять Фиону, он не даст си уйти. Пусть она сначала узнает о том, как искренне и нежно он любит ее, и никакие заклинания тут ни при чем.

Фиона пошевелилась и неохотно раскрыла глаза.

Увидела лицо Торна, узнала его и ударила ослабевшей рукой в грудь викинга.

— Убирайся, — прошептала она. — Я ненавижу тебя! Ненавижу!

— Наверное, ты и вправду меня ненавидишь, — сказал Торн. — Но поверь, Я не виноват. Мне сказали, что ты ушла от меня, и я поверил. Роло и Бретта обманули нас обоих. Хорошо, что одна рабыня, ненавидящая Роло, рассказала мне, что случилось на самом деле. Если бы не это, я так и жил бы, зная, что ты сбежала с другим мужчиной.

— И все же оставь меня. Торн, — всхлипнула Фиона. — Я не в силах тебя видеть. Наш ребенок, которого я потеряла… Ведь я даже не знаю, кто это был — мальчик или девочка…

— Пойдем, Торн. — Тира потащила викинга прочь от Фионы. — Она в большом горе, надо дать ей время, чтобы прийти в себя.

— А я?! — вспыхнул Торн. — Ведь это был и мой ребенок!

— Ты впервые признал, что ребенок твой. — Фиона отвернулась. — Как же я стала! Господи, как я устала!

— Она поправится? — озабоченно спросил Торн, когда Фиона закрыла глаза и снова затихла. — Она не умрет?

— Она просто спит, Торн, — сказала Тира. — Это сейчас ей нужно больше всего.

— А когда она сможет продолжить путь?

— Не раньше чем через несколько дней, я полагаю. Фионе необходимо отлежаться, набраться сил. Хорошо бы крепкого бульона. Попробуйте с Ареном добыть пару кроликов пожирнее. Здесь есть кастрюли, а кроликов, надо думать, полным-полно в лесу. Я буду ухаживать за Фионой и быстро подниму ее на ноги.

Выходить на мороз не очень хотелось, но это все-таки было лучше, чем сидеть сложа руки и чувствовать свою полную беспомощность. Торн натянул на голову капюшон и вышел в снежную круговерть.

— Я буду рад увидеть, как ты отомстишь за все это Роло и Бретте, — сказал вышедший вместе с ним Арен. — До чего же низкие люди!

— Да, — односложно ответил Торн, размышляя о том, как именно он заставит этих мерзавцев заплатить за то, что они украли их с Фионой счастье.

Впрочем, во всем случившемся есть немалая доля и его вины. Если бы он не оставил тогда Фиону с ее злостными врагами, она по-прежнему носила бы сейчас его ребенка.

Но жизнь расставила на их пути столько преград! Каждую приходится преодолевать, набравшись терпения и стиснув зубы. Ведь даже его, Торна, родной брат слышать не хочет о Фионе.

Торн заметил мелькнувшего в снегу кролика и забыл обо всем. Его полностью поглотил врожденный азарт охотника.

Фиона плыла во сне сквозь туманные неясные пространства, из которых со временем соткалось лицо Бренна — знакомое, живое, слегка улыбающееся, и в ушах у нее зазвучал его голос. Он звал Фиону, и она с радостью спешила на этот зов. Наконец их руки встретились, и старик закружил Фиону вокруг себя.

Фиона виновато сказала:

— Я потеряла ребенка.

— Не печалься, дитя мое, — ответил Бренн и взмахнул рукой. — У тебя еще будут дети. Много детей. Я знаю, что твой сын, первенец, должен родиться на Мэне. Он будет силен, как его отец, и мудр, как мать.

— Нет, Бренн. От Торна у меня больше не будет детей. Я не могу забыть его предательство, не могу больше любить человека, который не любит меня.

Фиона заметалась и закричала во сне. Торн, уже вернувшийся к этому времени с охоты, опустился рядом с ней на колени, взял в ладони ее горячую руку. Фиона выплыла из своих видений в то зыбкое состояние, которое отделяет сон от реальной жизни, и приоткрыла глаза, рассчитывая увидеть Бренна.

На нее смотрел Торн. Фиона моргнула, надеясь вернуть предыдущее видение, но ее друг и учитель не хотел возвращаться.

Фиона почуяла густой, сытный запах еды и, окончательно проснувшись, сделала попытку сесть. Но острая боль пронзила низ живота, и Фиона вновь откинулась на спину. Сознание ее окончательно очистилось от сна, и она мгновенно вспомнила все. Вспомнила о ребенке, которого потеряла. Торн, зачем здесь Торн? Он хотел избавиться от нее. Если бы не он, ребенок был бы жив. Что он делает в этом доме?

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Торн, увидев, что она окончательно проснулась. — Сильно болит?

— Болит сердце, — прошептала в ответ Фиона. — Ты должен был сам сказать мне, что бросаешь меня ради Бретты. Почему ты не отправил меня на Мэн одну? Все могло бы быть иначе.

Торну живо припомнилось все, что он сделал для того, чтобы Фиона окончательно перестала верить ему. Как он отказывался согласиться с ее словами о том, что она никогда не была любовницей Роло. Как он упрямо не хотел признать своим ребенка, которого Фиона носила под сердцем. Как, наконец, он предал ее, оставив один на один против Роло и Бретты.

— Я во многом виноват перед тобой, — сказал Торн. — Кроме одного: я никогда не хотел продать тебя.

— Неважно — Но если бы ребенок остался жив, ты бы так и колебался, размышляя, твой он или не твой, — неприязненно ответила Фиона.

Что скажешь на это? Лгать Торн не хотел да и не умел, а в глубине сердца не мог не признать, что Фиона права. Мысль о том, что ребенок, которого она носит под сердцем, может быть от Роло, не покидала его, несмотря ни на что.

— Возможно, — нехотя согласился Торн. — Я, пожалуй, действительно никогда не был уверен до конца, что это мой ребенок, и за это должен просить прощения. Но ты моя, Фиона. И мы с тобой по-прежнему муж и жена в глазах твоего христианского бога, верно?

— Поговорите позже, — вмешалась Тира и оттащила Торна в сторону. Из-за ее спины возник Арен с дымящейся кастрюлей в руках. Бульон из кролика поспел, и теперь нужно было напоить им Фиону, пока он не остыл.

— Тарелок нет, но зато мы догадались прихватить с собой ложки, — заметила Тира, зачерпывая бульон и поднося ложку ко рту Фионы. — Сейчас накормим Фиону и сами поедим..

Торн перехватил ложку из рук Тиры и принялся кормить Фиону сам. Ложка бульона, маленький кусочек вареного мяса, ложка, кусочек. Бульон получился превосходным, хотя в нем очень не хватало соли. Но чего уж не было, того не было.

Накормив Фиону, Торн осторожно уложил ее, прикрыв плащом.

Вскоре Фиона уснула, и Торн вместе с Тирой и Ареном принялся обсуждать дальнейшие планы.

— Фиона пока не может двигаться, — понизив голос, сказал Торн.

— И что же мы будем делать? — спросил Арен, который искренне хотел бы помочь, но не знал, как это сделать.

— Я предлагаю вам с Тирой отправиться дальше, в дом Гарма, — предложил Торн. — А мы с Фионой присоединимся к вам, как только она сможет.

— Как вы продержитесь здесь столько времени? — обеспокоенно спросил Арен.

— Да что ж в том сложного? В лесу полно дичи для желудка и дров для очага. У нас есть солома и меховые плащи, есть крыша над головой.

После ужина Арен и Тира устроили себе отдельную лежанку у дальней стены. Торн лег рядом с Фионой, укрыв ее еще и своим плащом. Он обнял Фиону, и она не оттолкнула его. Еще несколько минут, и он услышал ее равномерное тихое дыхание — Фиона уснула. Не выпуская ее из объятий, вскоре уснул и Торн.

Когда на следующее утро Фиона открыла глаза, ее поразила тишина, стоящая в доме. Она осмотрелась по сторонам. Кроме нее, в избушке никого не было. На секунду ей показалось, что все бросили се и ушли.

Но вот открылась дверь и показался Торн с огромной охапкой дров. Он вошел, и сразу же в доме забурлила жизнь. Когда викинг склонился над очагом, разводя огонь, Фиона заметила, что он успел даже соскоблить со щек отросшую щетину — очевидно, с помощью своего острого охотничьего ножа.

— А где остальные? — спросила Фиона и сама удивилась тому, как слабо и тихо прозвучал ее голос.

Торн оставил огонь и пересел поближе к Фионе.

— Проснулась, — сказал он. — Как ты чувству ешь себя?