— Ты готов поклясться перед свидетелями?

— Да. Только поторопись. Я не могу больше терпеть эту боль.

Фиона позвала воинов Рора и его слуг в спальню, и Pop в их присутствии поклялся, что даст свободу Фионе и Тире, если останется жив и не лишится при этом ноги.

Затем Фиона выставила всех вон и принялась за лечение.

Тира принесла горячей воды, и Фиона заварила в ней корень мандрагоры, снимающий боль. Когда он настоялся, она дала Рору выпить часть отвара и начала очищать от грязи и засохшей крови поверхность раны. Тира трижды меняла воду, пока та не стала чистой. Сразу же уменьшилось и кровотечение.

Фиона дала Рору выпить остатки настоя, затем приказала принести крепкого красного вина и вылила его на рану. Pop издал странный булькающий звук, но мужественно вытерпел это испытание.

— Рану нужно прижечь, — сказала Фиона, обращаясь к Тире. — Возьми нож и положи в огонь.

Тира повиновалась молча и беспрекословно. Она нашла короткий широкий хлебный нож и положила его на раскаленные угли очага. Когда лезвие раскалилось докрасна, она вынула нож и передала его Фионе. Та на секунду задумалась, собираясь с мыслями, а затем решительно приложила раскаленную сталь к ране. Запах горелого мяса наполнил комнату. Pop дико вскрикнул и потерял сознание.

Фиона действовала очень быстро. Толстым слоем наложила успокаивающую мазь, туго забинтовала рану чистой холстиной.

— Он поправится? — с надеждой спросила Тира. — Мы получим свободу?

— Все в руках божьих, — откликнулась Фиона. — Я сделаю отвар, снимающий воспаление. Это должно ему помочь. Я буду молить бога, чтобы он не оставил нас. Pop потерял много крови, я приготовлю еще одно лекарство — чтобы восполнить эту потерю.

— А ведь мы могли бы бежать с тобой прямо сейчас, Фиона, — внезапно выпалила Тира. — Pop ведь не может удержать нас.

— Я обещала вылечить его, и я это сделаю, — твердо ответила Фиона. — А там, с божьей помощью, мы с тобой получим свободу.

Утихли трескучие морозы, отшумели метели, и установилась наконец мягкая тихая погода. Теперь было ясно, что Pop будет жить и что нога мало-помалу вновь станет служить ему. Он оказался человеком слова и не пытался удержать Фиону, когда она сообщила, что назавтра они с Тирой уходят из его дома.

— Куда вы направитесь? — только и спросил он.

— Ты слышал о Гарме Черном?

— Конечно. Его дочь замужем за Жирным Роло.

— Рика дала Роло развод. Мы с Тирой намерены до весны прожить в доме ее отца.

— Путь не близкий. Эх, право, ехали бы вы лучше в Византию. С вашими-то талантами я бы вам такого хозяина подыскал! И договорился бы, чтобы ребенок остался с тобой, Фиона.

— Я никогда не стану рабой по своей воле, — заявила Фиона. — Или твое слово не закон? Ведь ты обещал, что не станешь удерживать нас!

Нет, Pop привык держать слово, хотя и понимал, какую драгоценность выпускает сейчас из своих рук. Да, на Востоке за такую целительницу, как Фиона, он получил бы гору золота. Но… Обещание есть обещание.

— Вы свободны, — сказал Pop. — И ты, и твоя помощница. Конечно, зима — не лучшее время для путешествий, но вы, я вижу, настроены решительно.

— До дома Рики не так уж и далеко. Будем молиться, чтобы мягкая погода продержалась дней шесть, — сказала Фиона, боясь, как бы Pop не затеял снова тот же разговор… — Я сделала для тебя все, что могла. Твоя нога и твоя жизнь теперь вне опасности. Я научу Мораг, как нужно дальше ухаживать за тобой.

Следующее утро встретило Фиону и Тиру неярким солнцем. Путешественницы покидали дом Рора. Мораг дала им с собой еды на все шесть дней пути. Чтобы не тащить тяжелый ларец, Фиона и Тира рассовали мешочки с сушеной травой прямо по карманам платьев и шерстяных плащей на меху, которые приказал дать им Pop вместе с высокими меховыми сапогами.

Фиона и Тира вышли за околицу и зашагали на юг.

Торн и Арен покинули дом Роло тоже на заре, когда еще не началась обычная утренняя суета. Метель прекратилась, и теперь с небес смотрело низкое зимнее солнце. Конечно, у Торна руки чесались немедленно свести счеты с Роло и его сестрой, но он не мог подвести ту девушку, которая говорила с ним вчерашней ночью. Он только мысленно поклялся, что вернется сюда сразу же, как только освободит Фиону из рук работорговца. Впрочем, раньше или позже, но Роло и Бретта никуда не денутся от возмездия.

Торн хорошо знал дорогу. Он не раз бывал у работорговца и вел с ним дела, когда возвращался с моря с добычей и пленными.

Они добрались к вечеру того же дня.

— На всякий случай будь готов ко всему, — предупредил Арена Торн и постучал в дверь. — Но знай, что я верну Фиону, чего бы мне это ни стоило.

— Я буду сражаться рядом с тобой до конца, чтобы освободить Тиру, — поклялся Арен.

Мораг отперла дверь, Торн с силой толкнул ее и ввалился в дом вместе с Ареной.

— Где Pop? — прокричал Торн, обвыкаясь в задымленном, слабо освещенном пространстве и обшаривая глазами все углы в поисках торговца и двух женщин. Несколько слуг выскочили вперед, готовые защищать дом своего хозяина. Торн успокаивающе махнул им рукой.

— Оставьте. Я пришел с миром.

— Pop в постели, — сказала Мораг. — Он только начал поправляться. Получил тяжелую рану на охоте.

— А где две женщины, которых он купил у Жирно го Роло?

Мораг беспомощно всплеснула руками.

— Ушли, господин.

— Ушли? — закричал Торн. — Что за чушь ты несешь? Рабыни — и ушли?

Pop в своей спальне услышал шум и, с трудом волоча ногу, вышел посмотреть, что случилось.

— Что здесь творится, разрази вас всех гром? — проворчал он.

Затем присмотрелся, прислушался, узнал гостя и спокойно сказал:

— А, это ты, Торн Безжалостный. Что привело тебя в мой дом?

— Прикажи своим слугам выйти. У меня разговор к тебе с глазу на глаз.

Pop кивком отослал прочь своих люден и вместе с Торном присел на скамью возле стены. Усевшись, Pop первым делом вытянул раненую ногу и поморщился от боли.

— Так что тебе надо? — спросил он. — Хочешь продать мне еще несколько рабов-христиан? Кстати, те священники, которых я купил у тебя прошлым летом, очень хорошо ушли на багдадском рынке.

— В это время года я не продаю рабов, и ты об этом знаешь. Я ищу двух женщин — тех, что ты купил у Жирного Роло.

Лицо Рора осталось непроницаемо спокойным.

— В доме нет женщин-рабынь, кроме моих собственных, — ответил Pop.

— Одна из этих женщин — моя жена. Глаза торговца едва не выскочили из орбит.

— Я вовсе не собирался купить чью-то жену. Я никогда этого не делаю. Только если муж придет ко мне и сам об этом попросит. Такое иногда случается. — Он энергично потряс головой. — Но и ты меня пойми. Я — простой работорговец. Разве есть у меня время разбираться в деталях? Тем более что Бретта, сестра Роло, заранее предупредила меня, что у нее будет пара рабынь-христианок на продажу.

— Бретта! — свистящим шепотом повторил Торн. — Я так и знал, что без нее в этом деле не обошлось. Ладно, Pop, веди сюда женщин. Я сумею отблагодарить тебя за труды.

— Не могу, — развел руками Pop. — Этих женщин больше нет под моей крышей. Я не лгал тебе, Торн.

— Негодяй, ты перепродал их! — закричал Арен и крепко сжал кулаки.

— Нет. — Pop указал на свою ногу. — Сами видите, еле хожу. На охоте напоролись на медведя-шатуна. Я мог потерять ногу. Да что там ногу, я и умереть мог! Фиона спасла мне и жизнь, и ногу, а я за это, как и обещал, дал свободу и ей, и Тире. Как раз сегодня утром они обе отправились восвояси.

— Отправились! Куда? Они что, с ума сошли? Далеко ли они уйдут, прежде чем замерзнут где-нибудь в сугробе.

— У них есть точная цель, господин, — вступила в разговор Мораг. Она все время оставалась в комнате и слышала, о чем шла речь.

Торн резко обернулся к ней:

— Говори. Куда отправилась моя жена?

— Фиона поверила, что ты бросил ее, викинг. Говорила, что ты поручил Бретте и ее брату продать их с Тирой. Им обеим предложила убежище Рика, дочь Гарма Черного.