— Я сию минуту приеду… Фредерик, прикажи запрягать, — ответил молодой человек, чуть не бегом направляясь в будуар.

На пороге комнаты он увидел бледную, дрожащую Тамару.

— Пришли от Угарина? — спросила она.

— Да. Он действительно ранил себя, — ответил Магнус.

— Нет, он умер! — пробормотала молодая женщина, падая в обморок.

В страшном волнении молодой человек поднял ее и отнес в спальню, где сдал на руки Фанни, а сам поспешно отправился к кузену.

Шум и беспорядок царствовали в роскошной квартире князя. В прихожей появились любопытные, люди растерянно бегали, а в гостиной два доктора разговаривали с графом Винтером.

— Ну что? Он серьезно ранен? — спросил с беспокойством Магнус.

— Все кончено!.. Пуля пробила сердце, и нам оставалось только констатировать смерть князя, — ответил один из докторов.

Со сжавшимся сердцем вошел барон в кабинет. Тело князя лежало на широком турецком диване. Сюртук был расстегнут, и на левой стороне груди виднелось кровавое пятно.

Магнус наклонился над покойным и с волнением посмотрел на его красивое лицо. Горе, жалость и еще одно чувство, которого он стыдился, боролись в нем. Отогнав от себя эгоистическое чувство, заставившее его с минуту смотреть на несчастного кузена, как на низвергнутого соперника, он помолился об успокоении души Угарина и поцеловал его в лоб.

Сделав необходимые распоряжения, молодой человек отправился домой. В продолжение всей дороги мысли его были заняты будущим, а главное, Тамарой. Смерть Арсения решала вопрос в его пользу, так как лежащий в гробу соперник не опасен. Без сомнения, сердце Тамары снова будет принадлежать ему! Следовало только вооружиться терпением и снисходительно относиться к ней.

С письмом князя в руках Магнус вошел к своей жене. Бледная и расстроенная Тамара быстро ходила по будуару. При появлении мужа она остановилась у стола и со страхом взглянула на него.

— Ужасное видение не обмануло тебя! Нам остается только молиться за страждущую душу несчастного кузена, — печально сказал Магнус. — Вот его письмо к тебе, бедное дитя! — прибавил он, кладя на стол конверт.

Тамара, дрожа, опустилась в кресло, но видя, что ее муж собирается уходить, схватила его за руку.

— Останься, Магнус, и прочти мне это письмо!

— Ты хочешь, чтобы я прочел последнее прощание Арсения? — спросил, бледнея, молодой человек.

— Почему же мне не желать этого? Никогда между мной и князем не было ничего такого, чего бы ты не мог знать. Прошу тебя, прочти мне это письмо!

Дрожащей рукой барон разорвал конверт и прочел письмо своего бывшего соперника.

— Благодарю тебя за доверие, — сказал Магнус глухим от волнения голосом, кладя письмо на стол.

Тамара быстро подняла голову и сквозь слезы взглянула на мужа.

— Не подумай, что я оплакиваю любовь Арсения… Я оплакиваю его грустный конец… Умереть, не имея близ себя дружеской руки, способной удержать от рокового шага!.. Это ужасно!..

Магнус прижал руку жены к своим губам.

— Я верю тебе, Тамара! Но и ты не считай меня таким мелочным, чтобы слезы об умершем могли возбудить во мне ревность. Только бессердечная женщина способна равнодушно относиться к грустной кончине любившего ее человека! А теперь до свидания, дорогая моя! Мне нужно еще сделать кое-какие распоряжения.

Тамара схватила его руку и умоляюще взглянула на него.

— Магнус! Выкупи этот ужасный вексель… Мы не можем допустить, чтобы имя покойного покрылось позором. Пусть свет никогда не узнает причин, побудивших Арсения на самоубийство!

Молодой человек ожидал этой просьбы.

— Ты предупреждаешь мое желание… Все будет устроено по-твоему. Только предупреждаю, сумма может быть очень и очень значительной!

— Это ничего не значит! Мы достаточно богаты.

Магнус улыбнулся.

— Богата ты!

Тамара покачала головой.

— Нет, нет! Мы заплатим.

Оставшись одна, молодая женщина бросилась на диван и горько заплакала.

Следующее утро Магнус провел в хлопотах о похоронах. После обеда он предложил Тамаре поехать с ним в квартиру Угарина, чтобы присутствовать при панихиде и проститься с покойным.

В сильном волнении вошла молодая женщина в роскошную квартиру, так неожиданно покинутую двумя молодыми, полными жизни существами. Магнус подвел ее к двери залы, где лежало тело князя. Охваченная внезапным страхом, Тамара нерешительным жестом удержала мужа. Тот наклонился к ней.

— Неужели ты боишься одна помолиться у тела покойного и исполнить его предсмертную просьбу?

— Нет, нет! Мы все когда-нибудь будем такими, — ответила молодая женщина, входя в залу.

На роскошном катафалке лежало тело князя, уже одетого в мундир. С замирающим сердцем Тамара подошла и приподняла тюль, закрывавший лицо. Несмотря на печать смерти, голова Арсения была по-прежнему красива, и казалось, насмешливая и презрительная улыбка играла на его губах. С полными слез глазами молодая женщина положила на грудь покойного букет цветов и горячо помолилась за него.

Окончив молитву, она долго всматривалась в бледное лицо князя. Странное чувство волновало ее грудь. Это была не любовь, а какое-то бесконечное сочувствие и сожаление о безвременно погибшей жизни.

Тамара глубоко вздохнула. Осенив себя крестным знамением, она поцеловала князя в лоб. Потом, закрыв тело тюлем, она вышла из залы.

В соседней комнате Магнус разговаривал со старым военным доктором, другом Арсения. Тот, раскланявшись с баронессой, прошел в залу. Рассеянно блуждающий взор Тамары вдруг остановился на хорошо знакомом портрете. Это был тот самый портрет, который она сама рисовала с него.

— Мне хотелось бы иметь этот портрет, если никто не заявляет на него прав, — сказала она.

— Кому он нужен? Я завтра же прикажу доставить его тебе, — ответил барон.

С этого дня Тамара впала в странное состояние. Это не было горе. Несмотря на глубокое впечатление, произведенное на нее трагической смертью Угарина, она не оплакивала его. Это была даже не грусть, а какая-то странная апатия. По целым часам задумчиво сидела она в кресле, и казалось, внешний мир перестал существовать. Портрет Арсения она приказала повесить в гостиной, а не в будуаре, как предполагал Магнус. Даже выкупленные подложные векселя не произвели на нее никакого впечатления, и она попросила только бросить их в камин. Это состояние осложнялось еще странным и непонятным ощущением. Устремив глаза в пространство, молодая женщина слышала около себя чьи-то глухие, неверные шаги. Ледяное веяние касалось ее лица. По временам чьи-то холодные пальцы дотрагивались до ее руки. При этом дыхание ее затруднялось и свинцовая тяжесть сковывала тело. Тогда перед ее глазами являлось бледное лицо Арсения с устремленным на нее неподвижным, полным дикой страсти, взглядом. Эта ужасная фигура приближалась к ней. Влажное, ледяное дыхание касалось губ… Что-то невидимое начинало ее душить… Охваченная сверхъестественным ужасом, молодая женщина тщетно старалась освободиться, крикнуть или сделать какое-нибудь движение… тело ее оставалось парализованным, пока видение не начинало бледнеть и не расплывалось в воздухе.

Тогда, как бы пробудившись ото сна, она вскакивала с кресла. Холодный пот выступал на теле, и Тамара чувствовала страшную слабость.

— Вероятно, это ужасный кошмар… Мои нервы страшно расстроены, — старалась убедить себя молодая женщина.

Но вместо того чтобы прекратиться, этот кошмар с каждым днем все более овладевал ею. Она избегала оставаться одна в будуаре… Хорошо знакомый голос нашептывал слова любви или напевал ее любимые романсы. Если она боязливо взглядывала на кресло, где обыкновенно сиживал Угарин, то ясно видела его. Арсений, играя часовой цепочкой, казалось, насквозь пронизывал ее пылающим взором. Когда же она подходила, видение исчезало. Тщетно пыталась она читать, молиться и всеми силами старалась отогнать от себя воспоминание об этом человеке. В невыразимом страхе она хотела было довериться Магнусу, но не осмелилась, видя его суровое лицо и подозрительный взгляд. Как признаться ему, что ненавистный соперник даже в могиле преследует ее своей страстью?