— Лили…

— Все нормально, Мэт. Забудь о вопросе. Ты всегда был честен со мной и не внушал никаких иллюзий. Я устала бороться, пусть все остается как есть. Прости, мне не стоило опять просить тебя о том, чего ты не готов мне дать.

— Спроси меня снова.

— Что?

— Спроси меня снова, — повторил он.

Она пытливо заглянула ему в глаза, боясь поверить во внезапно вспыхнувшую надежду. В лунном свете в них мерцали таинственные серебряные искорки, и они казались двумя бездонными колодцами, в которых отражались звезды.

— Если я отдам тебе свою душу, то что получу взамен? — медленно, с расстановкой произнесла она.

— Мою любовь. Лили. Ты получишь мою любовь.

— О господи, Мэт, если это просто слова, то лучше не надо! — воскликнула она. — Это слишком жестоко. Хочешь, возьми меня, я не буду сопротивляться, только не лги!

— Я не лгу, любовь моя. Я шел к этому долго и мучительно, однако сердце подсказало мне, что другого пути нет.

У Лили выросли крылья. Она ждала от Мэта всего, чего угодно, но только не признания в любви.

— Ох, Мэт, — с чувством выдохнула она, — ты даже не представляешь, как я ждала этих слов!

— Я люблю тебя. Лили.

— Я люблю тебя, Мэт.

Он обнял ее, и их губы встретились в страстном поцелуе.

На следующее утро Лили разбудило многоголосое птичье пение. Она открыла глаза и, щурясь от яркого солнца, огляделась. Мэта рядом не оказалось. Сладко потянувшись, Лили лениво подумала о том, что следовало бы встать и посмотреть, куда он ушел, однако в этот самый момент раздался шорох и из джунглей вышел Мэт; он прижимал к груди огромный лист банана, полный свежесобранных фруктов.

— Я подумал, что ты проголодаешься, когда проснешься, — с улыбкой сказал он, кладя свою вкусную ношу на песок и беря девушку за руку. — Хочешь, искупаемся перед завтраком?

— Ты действительно хочешь просто искупаться или…

— Или.

— Господи, Мэт, — расхохоталась Лили, — разве того, что было ночью, тебе не достаточно?

— Когда речь идет о тебе, мне всегда всего мало, — И он снова улыбнулся.

Около часа они катались по песку, слившись в страстных объятиях, затем, когда желание немного отхлынуло, отправились к озеру, где плескались, как дети, еще минут сорок, а потом вернулись назад. Мэт с жадностью прикончил запас бананов, лег на песок и сказал:

— Я тут подумал… У нас есть остатки паруса, его вполне можно использовать в качестве крыши для временного убежища.

— Здесь, на берегу, — уточнила Лили.

— Нет, но все же недалеко от воды. Мы укроемся среди деревьев, где нас никто не заметит.., по крайней мере до тех пор, пока мы сами этого не захотим — Ты полагаешь, у нас могут быть непрошеные гости? — встревожилась Лили.

— Это возможно, — неохотно признал Мэт. — На острове есть пресная вода, ты нашла тропинку, и все говорит о том, что сюда заглядывают пираты. Будем надеяться, что прежде здесь появится «Морской ястреб» или какое-нибудь другое американское судно.

— Если сюда вообще кто-нибудь заглянет, — устало заметила Лили.

— О, на этот счет можешь не беспокоиться. Рано или поздно нам придется принимать гостей.

— Что ж, будем надеяться на их дружелюбие, — невесело усмехнулась Лили и несколько невпопад добавила:

— Трудно поверить, что дома сейчас зима. Здесь так тепло И уютно… Мне бы очень хотелось, чтобы… — Она замолчала.

— Чего бы тебе хотелось, любовь моя?

— Ничего.

— Скажи мне, не смущайся.

— Сейчас ты совсем другой, Мэт. Но боюсь, что, когда мы вернемся к цивилизации, все изменится. Здесь ты такой молодой, беззаботный, естественный… Я даже не думала, что это возможно.

— И ты полагаешь, что я перестану быть таким, если нас спасут?

— Да, — убежденно кивнула Лили, — полагаю.

Я слишком хорошо помню того угрюмого, самоуверенного типа, за которого вышла замуж, и не хочу видеть его вновь.

Я не хочу даже вспоминать о нем, о том, как он заявлял, что наш брак ничего не значит и что он не собирается хранить мне верность. Я не хочу больше жить в страхе!

— Похоже, я вел себя как последняя скотина, — пробормотал Мэт, — но, поверь, это было из-за того, что я не верил в любовь.

— А теперь вдруг поверил? — с подозрением спросила Лили. — С чего бы это? Что же заставило тебя изменить свои взгляды на жизнь?

— Не что, а кто, — вздохнул он. — Ты. Бог свидетель, мне было трудно. Очень трудно, дорогая, но я справился.

— Мне бы очень хотелось поверить тебе, Мэт, но…

В последнее время она с трудом узнавала его. Он стал другим — таким, каким ей больше всего хотелось бы его видеть. Добрым, ласковым, внимательным.., любящим.

Быть может, все дело в этом острове? В воздухе, воде, пище, в их вынужденном одиночестве, наконец… Но как долго это продлится? Некий внутренний голос подсказывал ответ, и он ей совсем не нравился. Как только они окажутся в большом, реальном мире, все закончится, исчезнет, испарится. Мэт снова будет прежним. Их любовь останется здесь, на необитаемом острове, а в той, другой жизни его ждут те же соблазны, главный из которых — Кларисса Хартли. Горькая правда заключалась в том, что Мэту Хоуку не хватало одной женщины. Он слишком привык к разнообразию, вернее, к тому, что под этим понимал.

— О чем задумалась, дорогая?

— О том, что, стоит тебе оказаться дома, в Америке, все начнется сначала, — медленно проговорила она.

— Ты не веришь, что я люблю тебя?

— Я верю в то, что тебе так кажется.., сейчас.

— Нет, Лили, я не мальчик и не привык бросаться словами. Если я говорю, что люблю тебя, то так оно и есть.

И не просто сейчас, а навсегда.

— О господи, мы здесь уже так давно! — сказал однажды Мэт, делая на стволе дерева очередную зарубку.

Время летело быстро, они были счастливы и не заметили, как промелькнуло несколько месяцев. И все же Мэт волновался. Где его команда? Повреждения, полученные «Морским ястребом», были достаточно серьезны, но корабль все же мог дотянуть до Нассау. Неужели никто на борту не видел, как волна смыла Лили и как он прыгнул вслед за ней? Эти мысли не давали ему покоя. Помощь давно уже должна была прийти, и раз ее не было, значит, что-то случилось. Нет, Мэт не жалел о времени, проведенном на этом острове с Лили, но он не привык оставаться в стороне от событий, тем более таких важных, как война.

— Неужели? — ахнула Лили. — Но, надеюсь, год еще не кончился? Мы все еще в том же 1814-м?

— Думаю, да, — неуверенно ответил Мэт. Он делал зарубки не слишком регулярно и теперь не мог что-то утверждать. — Пожалуй, сегодня я разведаю дальнюю часть острова. Если нас искали и туда заходили корабли, я сразу это пойму. Пойдешь со мной?

— Нет, — покачала головой Лили. — Мои башмаки совсем износились, а идти через джунгли босиком я не хочу. Как долго тебя не будет?

— Понятия не имею, это зависит от размеров острова, но в любом случае раньше завтрашнего дня я вряд ли вернусь. Честно говоря, мне не хотелось бы оставлять тебя одну.

— Не беспокойся, со мной все будет в порядке, — улыбнулась она. — Здесь нет ни людей, ни зверей, так что мне ничто не угрожает. Пока тебя не будет, я, пожалуй, займусь штопкой — наша одежда пришла в полную негодность.

— Давай я хотя бы оставлю тебе нож.

— Нет, Мэт, мне он ни к чему, а тебе пригодится. С ножом ты будешь чувствовать себя увереннее, разве не так?

— Так, — кивнул Мэт и серьезно добавил:

— Если вдруг нагрянут незваные гости, спрячься в зарослях и сиди тихо, как мышка.

Впрочем, он сказал это просто так, на всякий случай, поскольку за все эти месяцы они не видели на острове ни души.

Остаток дня прошел довольно скучно, и Лили не раз пожалела, что не пошла вместе с Мэтом. Она шила, ставила заплаты, собирала маленьких неуклюжих крабов на берегу и даже пробовала ловить рыбу. Ночью девушка долго ворочалась, пытаясь заснуть без ставших уже привычными объятий мужа, но тщетно, и, когда забрезжили первые лучи зари, со вздохом встала, отправилась к озеру, где умылась и привела себя в порядок, пользуясь поверхностью воды, как зеркалом. На берег она вернулась лишь ближе к вечеру. Отогнув ветви зарослей. Лили с удивлением увидела, что песок истоптан десятками пар ног. Она застыла в ужасе, посмотрела вперед и невольно попятилась: там, у самой кромки воды, стояли шлюпки, а не более чем в полумиле от берега покачивался на волнах корабль.