– Нет никакой необходимости напоминать мне об этом, – проворчал Дункан, потянувшись к трусам. Он взглянул на нее с упреком. – Ты ведь говорила, что любишь меня, Джулия. Если ты действительно любишь, то почему не хочешь остаться здесь, со мной?

Джулия была разочарована. Слишком уж предсказуемой оказалась реакция Дункана. А она-то надеялась, что он захочет рискнуть...

– Я действительно люблю тебя, Дункан. Но я должна думать и о своей жизни. Ты хотел бы, чтобы я до конца жизни сидела в офисе с девяти до пяти? Ты же знаешь, как мне хотелось присоединиться к Мэгги. И вот у меня наконец-то появился шанс. Пойми, я не могу его упустить.

Дункан пристально посмотрел на нее. В глазах его была боль.

– Ты требуешь, чтобы я пожертвовал своей карьерой? – Он поднялся с кровати и надел рубашку. – Разве ты не понимаешь, насколько важно мне сейчас остаться здесь? Если я не останусь, у меня уже никогда не появится возможности совершить настоящий прорыв. – Он принялся надевать брюки. – Да... разве я не говорил тебе? У меня еще один просмотр для «Саутсайдеров» на следующей неделе.

Потом Джулия услышала, как Дункан гремит на кухне посудой, и поняла, что он не собирался возвращаться. Скинув халат, она подняла с пола свои вещи и оделась.

Если бы все это случилось неделю назад, она ухватилась бы за предложение Дункана и отказалась бы от своих планов, не задумываясь ни на секунду. Но теперь – другое дело. Жизнь в Лондоне, даже если бы она нашла другую работу, ничего бы не изменила для нее. Она никогда не была бы счастлива в этом безумном городе, среди постоянного уличного шума и чада выхлопных газов.

Если бы она осталась, ей пришлось бы просиживать на службе весь день, чтобы поддерживать Дункана, пока он будет ждать своего «большого прорыва», который вот-вот произойдет. И ей пришлось бы развлекать его сомнительных знакомых – тех, которые могли продвинуть его карьеру. А если Дункан добьется успеха, то будет много времени проводить вне дома, вдали от нее. И в конце концов все пойдет так, как это обычно случается в мире актеров: однажды она придет домой и застанет его в постели с какой-нибудь молоденькой актрисой.

Допив кофе, Джулия понесла пустую кружку на кухню. Взглянув на Дункана, сказала:

– Не сердись, но я уже все решила. Если для тебя так важно получить роль в какой-нибудь «мыльной опере», то тебе придется остаться здесь.

Дункан пристально посмотрел на нее.

– Но, Джулз... Подожди минутку... – Он поморщился. – Джулз, нам надо поговорить...

– Я думаю, мы уже достаточно поговорили, – заявила Джулия, сама удивляясь своей решительности. – Ты знаешь, где меня искать в Вустере, – добавила она, поворачиваясь к двери. – И все-таки я надеюсь, что ты передумаешь...

Это была ужасная неделя для Энджи. Ее поймали пьяной за рулем украденной машины. И все ее планы рухнули из-за смерти Гидеона. Но она понимала, что могло быть и хуже. Например, ее могли бы привлечь к делу об убийстве. К счастью, она выкрутилась, сумела очень убедительно все объяснить.

Рассказывая на допросе о своей поездке в Корнуолл, Энджи пыталась представить, что Гидеон на самом деле предложил ей выйти за него замуж и собирался развестись с Кармен. Но увы, это были всего лишь мечты... Кармен Берд ничего не потеряла, осталась со своим роскошным домом и со своей популярностью, и теперь могла искать нового мужа, такого же знаменитого. А она, Энджи, по-прежнему бедствовала. В конце недели ей предстояло платить за квартиру, а денег почти не осталось.

Правда, у нее остались фотографии Гидеона, но она сомневалась, что можно ими воспользоваться, чтобы шантажировать Кармен, – ведь все детали этого дела уже обнародованы. В конечном счете ей пришлось прийти к выводу: с шантажом ничего не получится, гораздо проще продать фотографии газетчикам.

Собравшись с духом, Энджи толкнула вращающиеся двери, ведущие в мраморный холл «Дейли дог». Сделав несколько телефонных звонков, она убедилась, что это издание – самое подходящее для ее целей.

– Я хочу видеть Рона Лерчера, – сказала она в приемной. – Вчера я говорила с ним по телефону.

– У вас кое-какие картинки для него, не так ли? – спросила секретарша, изнывавшая от скуки. Кивнув на дверь, у которой толпились люди с конвертами в руках, она сказала: – Подождите там, похоже, Рон сейчас слишком занят.

– Но послушайте... – Энджи вытащила из сумки свой конверт. – Он сказал, что примет меня сразу же, если я действительно принесу то, что обещала. – Вынув одну карточку, Энджи протянула ее секретарше. – Он сказал, чтобы я показала вам что-нибудь...

– О... недурно... – пробормотала секретарша. – Не тот ли это тип, который свалился в море на прошлой неделе? Муж телезвезды и убийца, не так ли? – Она внимательно посмотрела на Энджи, потом снова взглянула на фотографию. – Что же, это Рону, наверное, понравится. – Секретарша сняла трубку. – Сейчас сообщу.

Вскоре Энджи проводили к Рону Лерчеру. Переступив порог кабинета, она увидела необъятных размеров ягодицы, обтянутые брюками, – в этот момент Рон склонился над кодовым замком небольшого холодильника.

– Только что разделался с одиннадцатичасовым, – сказал он, имея в виду завтрак. Рон протянул Энджи пакет с пирожками. – Не желаете?

Она отрицательно покачала головой. Тут Рон отправил в рот пирожок и, прожевав, пробормотал:

– Так кто же вы? – Он опустился на стул. – Энджи Поттс, верно? Так-так... хозяйка «Переделки»... теплоход... – бормотал он в задумчивости. – Ну, что же у вас есть для меня?

– У меня фотографии... – сказала Энджи.

– Фотографии?! – усмехнулся Рон. – Какие именно? Знаете, эта история уже отходит в прошлое. А прошлое не вызывает у наших читателей ни малейшего интереса. Нужно изменить ракурс. Например: «Я понесла от убийцы». Или: «Проданная в сексуальное рабство. Тайный сексуальный синдикат». Улавливаете идею?

– Фотографии очень откровенные, – пробормотала Энджи, вытаскивая одну из конверта.

– Чтоб мне провалиться! – Глаза Рона сверкнули. Выхватив у Энджи конверт, он быстро просмотрел все карточки. Потом недоверчиво взглянул на нее: – Как вы... Впрочем, не важно. Вы показывали их кому-нибудь еще? Энджи покачала головой.

– Но сколько вы мне...

– Пожалуй, можно говорить о пятизначной цифре, – перебил Рон, потянувшись к телефону. – Слушай, у меня тут такой пирожок к убийству Берда, – зашептал он в трубку. – Карточки убийцы со всем его набором. Не волнуйся, я сделаю к ним текст. Ты можешь дать мне целиком верх четвертой или низ пятой? Отлично. Я пошлю ее к Тони, когда сделаю.

Положив трубку, Рон достал из пакета очередной пирожок.

– Так вот, дорогая, – продолжал он, – мы с тобой поговорим немного о том, что случилось, пообщаемся по-дружески. Нам придется посмотреть на это дело под другим углом. Мы не будем говорить слишком много о брошенной невесте, а поговорим о его сексуальных наклонностях. Чем вы таким особенным занимались вместе? Понимаешь, о чем я говорю? – Сунув в рот пирожок, Рон взял записную книжку и блокнот. – Мне нужны исключительные права и твоя подпись, понимаешь?

– Он употреблял много кокаина, – пробормотала Энджи, расписываясь.

– Наркотики подпитывали сексуальные оргии, – в задумчивости проговорил Рон.

– И он любил связывать...

– Свяжи меня, развяжи меня! – оживился Рон. – Сексуальная рабыня сообщает о пытках.

Рон прошелся по кабинету, затем, снова усевшись на стул, проговорил:

– Теперь слушай внимательно, Энджи. Возможно, это сложно, но я уверен, ты поймешь. Да... он когда-нибудь рассказывал о своей жене? Про Кармен Берд... Что-нибудь особенное он мог бы рассказать? Я имею в виду секс, конечно.

– Нет, ничего. – Энджи пожала плечами. – Я думаю, что они вообще этим не занимались.

– Нет-нет, дорогая. Нам требуется твоя фантазия, воображение... Что могло бы заводить ее, сексуально возбуждать? Пирсинг на интимных местах? Может, копрофилия?