– Я вообще-то не знаю, но мой муж говорит...

«Да есть ли у нее свое собственное мнение?» – спрашивала себя Кармен. К тому же она ожидала от этой женщины большего энтузиазма – ведь они трудились над ней совершенно бесплатно и снабдили ее целым ворохом одежды от модного дизайнера. Это интервью, если его запустить в эфир, вызвало бы такой же интерес у зрителей, как расписание корабельных рейсов у жителей Монголии.

Барри, показывая на часы, давал понять, что пора заканчивать.

– Итак, подведем итоги, Хейзл, – бодро проговорила Кармен. – Что для тебя главное в тех переменах, которые с тобой произошли?

Хейзл смотрела на нее совершенно безучастно. Иногда вопрос приходилось повторять – некоторые женщины не справлялись с первого раза.

– Что бы ты назвала самым большим успехом в твоей перемене? Есть ли что-нибудь такое, что ты хотела бы порекомендовать зрителям?

Хейзл по-прежнему молчала. И тут Кармен заметила влагу в уголках ее глаз.

– Хейзл, с тобой все в порядке? – прошептала она и покосилась на Барри – тот снова показал на часы.

– Простите... – Хейзл покачала головой, вытирая рукавом глаза. – Я на самом-то деле не хотела сюда идти, но девушка, которая меня нашла, уговорила... Она сказала, что я стану уверенной в себе, если я пойду и меня переделают.

– Так в чем же проблема? – с ласковой улыбкой спросила Кармен; она решила, что непременно поговорит с девушкой, занимавшейся поиском участниц шоу. – В чем дело, Хейзл? Мне показалось, что переделка пошла тебе на пользу...

В рядах зрителей зашептались, некоторые засмеялись; было совершенно очевидно, что интервью пошло не по плану.

– Сказать по правде, вся эта переделка – просто ужас, напрасно я согласилась! – выпалила Хейзл. – Теперь я стала совсем несчастной!

Аудитория ахнула. Барри приставил к своему виску два пальца, изображая дуло пистолета, и тихонько застонал.

– Почему же ты сразу об этом не сказала? – пробормотала Кармен, с любопытством поглядывая на Хейзл.

Кармен прекрасно знала, что такое интервью в эфир не пойдет – Кевин об этом позаботится. «Имей в виду, – проворчит он, – мне нужен положительный результат, иначе ты не будешь заниматься этой болтовней».

– Мой муж засматривался кое на кого, – проговорила Хейзл с трагическими нотками в голосе. – Я думала, что смогу отыграть его обратно. Но когда пришла домой в новом виде, он только посмеялся надо мной. Сказал, что я похожа... – Она с сомнением посмотрела на Кармен.

– Продолжай.

– Сказал, что я похожа на одну из глупых телевизионных женщин. Мол, у них и груди, и плечи поддельные, накладные. Вообще все искусственное...

Кармен невольно поморщилась. Ей хотелось думать, что уж ее-то не причисляют к «глупым телевизионным женщинам». Аудитории же откровения Хейзл пришлись по душе – некоторые из гостей одобрительно засмеялись.

– Я хотела бы стать такой, как раньше, – продолжала неожиданно разговорившаяся Хейзл. – Но, конечно, я знаю, что все знакомые хотят видеть меня такой, как в шоу, и я бы показалась совсем уж дурочкой, если бы сама не увидела разницы. Теперь мне приходится сидеть по три часа перед зеркалом каждое утро, а он отправляется к своей шлюхе.

Не в силах вымолвить ни слова, Кармен в изумлении уставилась на собеседницу. Затем взглянула на Барри, стоявшего возле монитора. Режиссер корчил жуткие гримасы и отчаянно жестикулировал, призывая Кармен немедленно заканчивать.

Собравшись с духом, она повернулась к камере и проговорила:

– Что ж, на сегодня у нас все... – Кармен попыталась изобразить ослепительную улыбку. Затем поблагодарила Хейзл и аудиторию, давая понять, что шоу завершилось.

После долгой и неприятной беседы в офисе Кевина Кармен набросила на плечи пальто и направилась в приемную, чтобы вызвать такси.

– Хочешь выпить? – спросил Барри, догоняя ее в коридоре.

Она покачала головой.

– Мне надо бежать, я опаздываю.

– Послушай, Кармен... – Барри придержал ее за плечо. – Это не твоя ошибка, что так вышло. У каждого случаются плохие дни. – Он посмотрел ей в глаза. – Пойми, ничего страшного... Время от времени у всех бывают огорчения.

– Извини. – Кармен взглянула на часы. – Гидеон сегодня ждет меня к обеду. Это очень важно...

– Но сегодня день рождения Джессики, – сказал Барри. – Впрочем, ты с ней, кажется, еще не знакома. Так вот, Аманда собирает в пабе всю компанию, чтобы удивить ее. Они были бы в восторге, если бы ты пришла хоть на полчаса. Было бы чудесно для поднятия духа.

– Поверь, я бы с радостью пошла, если бы могла, – пробормотала Кармен. – Я знаю, они считают меня высокомерной, но они ошибаются. Просто на меня сейчас так много всего свалилось, и мне очень сложно выбраться...

Он снова посмотрел ей в глаза и вдруг нахмурился. Кармен отвела взгляд, и тут Барри задал вопрос, которого она всегда боялась.

– С тобой все о'кей, Кармен? Дома все в порядке?

– У меня все прекрасно, – сказала она, уклоняясь от его рук. – Но я действительно должна бежать, я жду такси.

Завернув за угол, к лифтам, Кармен оглянулась, чтобы проверить, не наблюдает ли за ней Барри. Потом бросилась в дамский туалет, заперлась и тщательно осмотрела свое лицо в зеркале. Неужели он ничего не заметил?

Наверное, все-таки не заметил... Шишка на лбу под слоем косметики была едва ли видна – она прикрыта волосами. А небольшая опухоль под глазом уже почти прошла. Гидеон обычно не трогал ее по воскресеньям, он предпочитал предъявлять свои аргументы в среду, чтобы она за четыре дня могла оправиться, привести себя в порядок и появиться на публике. Четыре дня на то, чтобы ссадины и синяки зажили. Случившееся вчера вечером – это ее собственная ошибка. Она снова «разворчалась» – по крайней мере именно так он выразился. Она допустила ошибку, сама напросилась... А ведь внутренний голос ее предупреждал: Гидеон может изменить «расписание».

Кармен припудрила лоб и снова прикрыла шишку волосами. Затем вынула из сумочки помаду и, растянув в гримасе губы, щедро прошлась по ним яркой помадой.

– Смелее, – сказала она себе.

В последнее время Кармен все чаще говорила себе подобные слова, однако они все реже помогали... Ей вдруг стало ужасно жаль себя. Она выронила помаду и, склонившись над раковиной, тихонько заплакала.

Джулии Дженнингз, недавно приехавшей из Вустера, казалось, что существует несколько разных городов под названием Лондон; и при этом, выйдя из метро, всегда очень трудно понять, в котором из городов ты находишься.

Лондон для туристов – это город с парками, дворцами и мемориальными досками. На щедро иллюстрированных картах и путеводителях многие здания, казалось, стояли вплотную одно к другому, однако, увидев их воочию, Джулия обнаружила, что это совсем не так; к тому же выглядели они несколько иначе, чем на фотографиях, и, может быть, поэтому Джулия испытывала какое-то странное разочарование. Временами она даже досадовала – многие здания не удавалось рассмотреть, потому что их фасады были загорожены строительными лесами или же увешаны рекламными щитами.

Джулия видела еще далеко не все лондонские достопримечательности, однако кое-что уже успела посмотреть, и впечатления у нее были самые разные. Скучные и самоуверенные обитатели Сити, почти все в строгих темных костюмах, бегали от офиса к офису, и казалось, они ничего вокруг не замечают. А вот в Сохо и Ковент-Гардене, напротив, ощущалась расслабляющая атмосфера праздника. Вестминстер был слишком уж «серьезный» и даже немного пугающий, а на Найтсбридж[1] Джулия почувствовала себя нищей.

Ни один из районов Лондона не соответствовал ее прежним представлениям о городе, сложившимся в основном в те часы, что она провела за доской «Монополии»[2] , узнавая название одного из квадратиков – Мейфэр, Пиккадилли, Нортамберленд-авеню. Джулия испытывала волнение, но вся кий раз разочаровывалась – реальность мало походила на ее детские фантазии.