Был вечер воскресенья, я лежал в полной горячей воды ванне и размышлял о том, как повезло мне в этой жизни. Используя человеческую терминологию, сложившуюся ситуацию можно было сравнить с пребыванием хорька в курятнике. Я не совсем представлял, что это за зверь, но для меня был важен сам принцип. Несколько миллиардов человек – неплохой продуктовый запас, не правда ли? И это только на Виоле, а ведь еще есть Земля, Энола, Илиона – всех планет и не перечесть. Похоже, я действительно вытянул свой счастливый билет.

Лежа в ванне, я с интересом оглядел свое тело. Уродливое, конечно, причем уродливое до безобразия. Тем не менее, я уже постепенно начал к нему привыкать. Первоначальные флуктуации внешности прошли, я научился сохранять стабильность даже во сне. Это оказалось весьма кстати – будет очень неприятно, если какая-нибудь девица, проснувшись однажды утром, увидит рядом с собой в постели нечто большое и зеленое. Вряд ли она признала бы меня красавцем – увы, у людей в этом плане очень странные представления.

Этой ночью я сытно поужинал, моей жертвой оказался какой-то глупый промышленник, некто Клеменс. За прошедший месяц это была моя вторая охота, до бизнесмена я познакомился с каким-то налетчиком – он проник ночью на мою виллу. Строго говоря, вилла эта не моя, ее хозяин в отъезде. Его зовут Самуил Морган, он какой-то ученый или что-то в этом роде. Мне кажется, он не будет возражать, если я временно воспользуюсь пустующим домом. Наоборот, я уже спас его виллу от грабителя, этот наглец пролез через открытое окно и даже попытался угрожать мне пистолетом. Пистолет я положил в ванной на шкафчик – хорошая вещь, всегда может пригодиться в хозяйстве, бренные останки незадачливого налетчика не без изящества уложил в шкафу. Что касается Клеменса, то с ним я впервые использовал облик женщины в качестве наживки. Получилось отлично – я до сих пор вижу вытянувшееся лицо Клеменса, когда в постели с ним вместо прелестного юного создания оказалось… Ну, в общем, оказался я.

Обычно я охочусь почти каждый день, причем не столько ради еды, сколько ради развлечения. Здесь я пока присматриваюсь, благо могу обходиться без еды неограниченно долго. Впрочем, я могу и есть в неограниченных количествах, это тоже не составляет для меня проблемы. Вы спросите, как это возможно? Всему виной Тканевый Модификатор – эта штука не столь проста, как может показаться. Как бы вам это объяснить, не ударяясь в метафизику…

Представьте, что вы съели лягушонка – впрочем, пример явно неудачен. Итак, вы съели бифштекс – сочный, отлично прожаренный. Пережеванная масса попадает в пищеварительный тракт, распадается на свои составляющие и используется вашим организмом, непереваренные остатки удаляются, извиняюсь, в канализационный коллектор. Это – у вас. У меня и моих сородичей ситуация совсем иная. Прежде всего, у меня совсем не остается отходов – разве что кости. При необходимости я могу переварить и их, но это занимает около часа и не доставляет большого удовольствия. Строго говоря, как такового переваривания в вашем классическом понимании не происходит – у меня нет ни желудка, ни пищеварительных соков. Утилизация поглощенных тканей происходит на уровне клеток, каждая из них представляет собой обособленную единицу, полностью подконтрольную моему сознанию. Вы чувствуете удовольствие, когда жуете бифштекс, но ощутить процесс пищеварения не можете. Мой диапазон удовольствий гораздо шире. Я чувствую каждую клеточку моего организма, и когда она вгрызается в чужую плоть, я ощущаю истинный экстаз.

Идем дальше, и вот здесь начинается самое интересное. Дело в том, что перестроенные Тканевым Модификатором клетки работают на удивление неэффективно, если иметь в виду сохранение полученной энергии. Представьте воздушный шарик – вы можете закачать в него строго ограниченное количество воздуха, в противном случае шарик просто лопнет. Я не лопну никогда, излишняя энергия просто стравливается. Куда, спросите вы? Поинтересуйтесь об этом у создателей Тканевого Модификатора. Я же сказал, что не хочу углубляться в метафизику. Намекну лишь о том, что есть другие планы пространства и сознания, о которых люди пока не имеют никакого представления. Одним словом, я могу есть не переставая – но пройдут примерно сутки, и я снова почувствую аппетит. Как будто и не ел, именно это представляется мне обидным, – когда рядом нет хорошей еды, – и восхитительным, когда еды много. Так что не считайте меня кровожадным или жестоким – в конце концов, я просто люблю хорошо поесть.

Ладно, отвлечемся от вопросов пищеварения, в этом мире существуют и более интересные темы. Начну с того, что самым приятным открытием для меня оказались женщины – я и не думал, что эти прелестные создания могут доставить столько удовольствия. И разве мог я съесть Риту после того, что она для меня сделала? Да никогда в жизни. Женщин вообще лучше не есть, разве что в самом крайнем случае.

Боялся ли я, что Рита расскажет обо мне полиции? Ничуть. Прежде всего, ей просто никто не поверит – будь я человеком, я бы и сам поднял на смех всякого, кто заговорил бы о встрече с инопланетным монстром. Более того, если обо мне в конце концов и в самом деле узнают, это сделает мою жизнь только интереснее. Это уже будет настоящая охота, большое противостояние. Я – против Человечества. Хорошо звучит, верно? Только не думайте, что сможете причинить мне какой-нибудь существенный вред – я и сам не знаю, как меня можно уничтожить. Да здравствует Тканевый Модификатор – что я еще могу сказать.

Однако что-то я разболтался, пора и меру знать. Думаю, было бы неплохо прогуляться по городу. А заодно и слегка перекусить.

* * *

Адрес Института Психиатрии удалось отыскать в памяти глайдера. Задав параметры полета, Борис включил автопилот и всю дорогу отдыхал, откинувшись на спинку сиденья и размышляя о рассказанной сержантом истории. Если отвлечься от истории с монстром, – уж слишком фантастичной она выглядела, – то в целом ситуация принимала вполне приемлемые очертания. Возможно, преступником был капитан того корабля – если девушка назовет его имя, то можно будет проверить алиби этого типа на минувшую ночь.

Впрочем, даже сам Борис не воспринимал эти размышления всерьез, его поездка в Институт была на редкость рутинной – нужно было просто отработать одну из версий, причем не самую главную. Работа как работа, ничего необычного.

Институт Психиатрии занимал внушительных размеров здание, посадочная площадка находилась на крыше. Посадив машину, Борис отыскал администратора, предъявил ему удостоверение и объяснил причину своего визита.

К его удивлению, администратор хорошо знал Риту Валлентайн, ему даже не понадобилось сверяться с данными компьютера. Объяснялось всё очень просто: две недели назад Рита Валлентайн сбежала, избив двух санитаров и изувечив охранника. Как пояснил администратор, от нее просто не ожидали такой прыти. Управление Полиции было немедленно поставлено в известность, но поиски беглянки пока не дали результата.

Таки образом, побеседовать с Ритой Борису не удалось, зато ему разрешили познакомиться с ее личным делом. В качестве консультанта любезно выступил один из работников клиники, доктор Янош Кшиштоф.

– В данном случае, – сказал доктор, – мы имеем дело с классическим параноидным синдромом. Пациентка была убеждена в существовании инопланетного монстра, которого они якобы случайно подобрали на какой-то планете. При этом она не смогла указать ни названия этой планеты, ни даже учреждения, от которого была организована сама экспедиция. Примерно через неделю пациентка перестала упоминать о монстре, на мой вопрос о том, существовал ли он, ответила отрицательно.

– Возможно, она просто хитрила, – заметил Борис. Сидя в кабинете доктора, он рассматривал фотографию Риты Валлентайн, она оказалась симпатичной девушкой двадцати – двадцати пяти лет. Светлые волосы, большие внимательные глаза, чуть вздернутый носик – почему-то Борис представлял ее совсем другой, гораздо старше.