Моандор шел по длинному-длинному коридору. Украшенный узорами сводчатый потолок уходил на недосягаемую взгляду высоту и терялся во мгле. По сторонам горели вечные факелы, путь был прямым и вел в его личные покои. В Агону они не отличались тем размахом, какой был в Колдсоуле, и это напоминало нойону о том, что он пока здесь даже не первый среди равных.

Главный замок имел несколько стадиев[5] в высоту и почти полмили шириной. От центрального купола разбегались переходы, которые вели к очень тонким и высоким башням. Многие из них были украшены упиравшимися в небо колоннадами — скрытыми системами обороны и связи, подчеркивавшими индивидуальность хозяев каждой из башен.

В этих высоких шпилях, разбросанных на приличном расстоянии от главного купола, находились резиденции всех истинных и представительства тех служб, которым они покровительствовали. Главный город мертвых был одним из четырех закрытых для праздной жизни обессмерченных людей — аколитов. Кроме него, в этот мрачный список входил Атоморгул — главная военная база нойонов, Колдсоул — служба разведки и Терминас — центр исследований и некромантии. В этих городах жили только сами истинные, особо приближенные к ним существа, здесь располагались их огромные армии. В прочих поселениях нойоны останавливались редко. Однако их власть над жизнями послушников была абсолютной. Она подкреплялась гарнизонами, а главное — регулярными поставками вещества, необходимого для продления жизни аколитов, — белого стааха. Без регулярного потребления этой смеси единожды принявшие вечную жизнь сторонники нойонов не могли протянуть и нескольких месяцев.

Выйдя из закрытого коридора на каменный мост, Моандор на мгновение остановился и посмотрел направо — на северные окраины столицы. За стенами казарм простирались сплошные выжженные земли до самого горизонта. То тут, то там были видны ямы карьеров по добыче редких пород гагата и мрамора, различных стааховых взвесей. Кое-где сохранялись даже останки засохших столетия назад лесов. Но взгляд нойона не останавливался. Он проникал дальше на север, туда, где за хребтом пепла находились все эти пока еще свободные миры людей, гноллов, эльфов, гоблинов, орков и магов.

«Теперь ждать осталось недолго, совсем недолго», — подумал он и двинулся дальше.

В его башне было тихо, тепло и спокойно. Хотя в тепле он не нуждался — оно был знаком уважения другим. Магическим касанием нойон открыл окна. Свежесть моря разогнала вязкую духоту закрытого помещения. Он сел в кресло и дал расслабиться как астральному, так и обычному телу. Закрыл глаза и, впав в глубокую медитацию, что заменяла истинным сон, стал вслушиваться в чувства, всматривался в окружающие его магические потоки. До собрания оставалось еще много времени. По прилету ему и Тамикзалле сообщили, что из-за задержки большинства членов Совета они встречаются на три часа позже, чем было запланировано.

Моандор чувствовал, что скоро кто-то придет к нему за советом по поводу этой встречи. Сейчас следовало просто поразмышлять. Когда все кончится, у него будет все время мира для отдыха, подумал нойон. Так что простим этих трусливых и кровожадных лжецов, что скоро прибегут сюда просить совета или благословения.

Не прошло и получаса, как он ощутил приближение другого истинного. Нойон даже не шелохнулся, а из-за широкого ворота боевой перчатки выкатилось гибкое кольцо-браслет из серебристо-бежевого сплава. Оно взлетело в воздух и само собой охватило правую кисть бессмертного. В тот же миг приятный темно-красный астрал рассеялся, как дым. Браслет молчания жестко привязал его к реальности. Приятная нега закончилась, но меры предосторожности того стоили. Сейчас никому нельзя было дать знать ни одного лишнего слова.

Приближавшимся оказался Вокиал — сильнейший колдун и знаток строительства концентраторов. Вокиал мог стать опасным соперником и сильным союзником. Сейчас их интересы были близки, как никогда прежде. Моандор повернулся вместе с креслом, но не встал и, лишь открыв свои человеческие глаза, рассматривал приближающегося. Нойон прошел по мостику и астральным приказом открыл дверь башни. Замершие у врат рыцари смерти вытянулись в почетном строю, уперев в камень острые алебарды. В тот же миг браслеты оказались на руках гостя.

Войдя, Вокиал поднялся по лестнице и оказался в небольшом зале, полном света из-за высоких окон. Нойон исподлобья посмотрел на Моандора, потом сбросил на спину черный капюшон и выпрямился гордо и властно, будто ожидая приветствия главы разведки. Эта дуэль взглядов была столь напряженной, что астрал вокруг просто кипел бы от сокрытой мощи, если бы не браслеты молчания на руках нойонов. Моандор смотрел на гостя около минуты и так ничего и не сказал. Наконец первым не выдержал именно Вокиал.

— Зачем, зачем ты это сделал?

— Чтобы вы знали, что придется идти до конца. Пришло время понять, что лестницу, ведущую к славе, предстоит натирать кровью друзей и союзников, а не только врагов!

Моандор сделал паузу. Вокиал молчал.

— Пока только я и Нагаш работаем в полную силу. Вы все здесь трясетесь от страха перед Сандро и ничего не сделали, чтобы нам помочь!

— Ты же сам знаешь, что время наших действий еще не пришло. Представь себе, что все провалится! Знаешь ведь, что Сандро с нами сделает?

— В отличие от вас, я не боюсь Сандро и никогда не боялся. Меня беспокоит только ваша какая-нибудь очередная глупость. Сегодня важна любая мелочь. Видишь, что на мне надето?

— Да, — с трепетом в голосе ответил Вокиал, — это трофейный доспех. Доспех, снятый с убитого Эйджей-Дая, основателя Круга Света и Империи Солнца!

— Все рассчитано, — успокоительным тоном заявил Моандор, встав из кресла. — Сандро — большой законник. Чтит память наших павших братьев. Это его и погубит. Кстати, где остальные?

— Ждут в своих резиденциях или уже идут туда. Ты же знаешь, как мы пунктуальны, любим собираться до назначенного времени.

— Значит, и нам пора. Настройся на боевой лад, сегодня твой выход, Вокиал, не подведи меня и всех нас!

Моандор поправил плащ у зеркальной стены и жестом пригласил строителя концентраторов следовать за ним. Вскоре они были на колоннадном мосту.

На четырех посадочных площадках, примостившихся по бокам гигантского купола Дворца Совета, находились два десятка драконов-духов, еще несколько парили в небе, то и дело пронзая воздух жуткими завываниями. Яркими фиолетовыми огнями горели кристаллы боевых башен на разных уровнях купола. Вся стража была на постах. Совет Темного Круга вот-вот должен был начаться, и большинство истинных нойонов впервые за долгое время собрались вместе.

Покинув башню разведки, Моандор и Вокиал шли по мосту, над которым то и дело мелькали белесые тени летающих исполинов.

Вокиал терялся в догадках. И как же он хочет решить спор, если очевидно, что теперь голосование не пройдет успешно?

Моандор надеялся, что его компаньон и другие не струсят. Очень важно, чтобы Сандро сразу не полез в схватку. Не поставит вопрос ребром — проиграет. Наверняка. «Он раскис и едва ли поднимет на меня руку прямо там. Тогда сегодня мы снимем с него Цепь и Полиарх». — Моандор прикрыл глаза, честолюбивые мечты на миг овладели им. В дальнейшем проблема Сандро будет окончательно решена.

Погруженный в столь приятные мысли, глава нойонской разведки вошел в широкий тоннель, находившийся справа от него. Их пути с Вокиалом разошлись. Купол был построен так, что находящиеся в центре Зал Совета и Военный Зал имели входы по числу истинных. Когда кто-то из них погибал, зал перестраивали, а проходы замуровывали.

Моандор шел по своему личному коридору. Факелов вечного пламени на стенах становилось все меньше, а броня защитных полей все нарастала. Вскоре факелы совсем кончились, и стены сверкали лишь темно-багровыми переливами древних рун. У самых последних дверей Моандор остановился, произнес вслух фразу на редком диалекте, смысл которой никому, кроме него, не был ясен. Даже другие истинные и служба безопасности Видомины не распознали бы смысл. И главное, у них не было на это времени. Руны на стенах изменили свой цвет, в них выделилась фраза, сложенная из голубых огней. Померцав лишь мгновение, она яркой вспышкой сорвалась с места и понеслась назад, в глубь коридора. Моандор качнул головой, будто кого-то благодарил, и приказал дверям открываться. Стальной шестиугольник раздвинулся без единого звука. За ним царил полный мрак. Моандор цокнул сухим языком и вошел в зал.