Нойоны могли достигнуть своей цели, переносясь туда силой мысли. Но у них было время для того, чтобы по пути обсудить многие проблемы помимо трагедии на Зейлоте.
— И все умерли? Смесь с камнем аройя не восстановила действие стааха? — интересовался Моандор.
— Да. Люди рвались, просили еще порцию, все как обычно, но результат… как-то грязнее, в этот раз рассудок сохранялся намного дольше. Они пытались выторговать жизнь друг друга в обмен на горстку стааха, угрожали…
— Это, увы, трагично, а не смешно. Сколько сейчас вы производите?
— Хватит на пятьсот особей в год, не больше. У Стракера дела еще хуже, что бы он ни говорил на совете. С таким оборотом нам нечего и думать соваться в Эрафию! Обессмертить никого не удастся, лучше голод, как предложил Нагаш! — Демоница поправила серебряную нить, оплетавшую роскошные локоны.
— В этот раз все будет иначе…
Дракис заслушался и в тот же миг чуть не запнулся о камень, мелькнувший в темноте под ногами.
— Проклятие!
Никто из нойонов без необходимости не тратил ни капли магической силы, постоянно увеличивая свои потенциальные возможности, и они, спокойно беседуя, шли дальше. Дракис был в ярости, оттого что в столь огромном хозяйстве Тамикзаллы отсутствует телепортер.
Ему также казался смешным огромный указатель, прикрепленный на стене туннеля, в который зашли истинные, покинув центральный зал. Огневое упорство, зачатие силовое, зачатие ментальное, отбор материала — все стрелки указывали вперед. «Для аколитов надписи на эрафийском, значит, большинство оттуда. Хм, пожалуй, скоро таталийцы займут их место». Проходя мимо зала отбора материалов, он услышал подозрительные стоны. Все слухи, связанные с именем Тамикзаллы, всколыхнулись в его памяти, и, чуть отстав от своего господина, Дракис на мгновение проник астральным взором за стены и плотные массивные двери.
На десятках каменных столов под ярким светло-голубым светом лежали живые мужчины и женщины в возрасте от совсем юных до, наверное, тридцати лет. Их обнаженные тела в области талии были оплетены какой-то зеленой, шевелящейся жгутиками и щупальцами желеобразной массой. То одно, то другое тело скрючивалось в судорогах. Они пытались избавиться от присосавшихся к ним желеобразных паразитов. Некоторые сильно кричали и были активнее других. Между рядами ходил стражник-лич с жезлом наперевес и аккуратно притапливал вырвавшиеся из липучки руки жертв обратно в удерживающее их месиво. Два человеческих тела, серые и вспухшие, вроде набитых соломой кулей, валялись в углу в нелепых, неестественных позах.
Да, нелегкая у Тамикзаллы работа — из такой кучи человеческого сора выдавливать что-то полезное. Дракис не подозревал о том, что он сам чудом избежал отправки сюда, когда его история попалась в списке множества других на глаза Моандору тридцать лет назад. Но отставать от своего ментора было верхом неуважения. Вернувшись к реальности, Дракис бросился за нойонами и сопровождавшим их рыцарем смерти. Нойоны вошли в зал боевых испытаний. Он даже расслышал окончание их разговора и сказанные в реальность слова Тамикзаллы:
— Сокращение добычи желтого стааха это не меньшая проблема, чем то, что произошло с Сумеречными. Это опасность для нашей веры! Дело Хайда рассыплется в прах, и люди увидят все в ином свете…
— Понимаю. Конечно, я помогу, чем смогу. Пока же, увы, не всесилен…
— У тебя хватит времени после всего этого?
— Для тебя да! — Бессмертные улыбнулись друг другу, как самые обычные люди.
— Кому ты перепоручишь мой новый образец?
— Ученику. Вот, кстати, и он!
— Моргул Дракис. — Вошедший вежливо поклонился. — Прошу меня простить, я немного отвлекся.
— Какой любознательный у тебя ученик, Дракис, — произнесла она имя нараспев, будто это доставляло ей удовольствие. Женщина-нойон улыбнулась, и моргулу показалось, что он увидел мелькнувший на губах раздвоенный язык.
— Не соврати его, он мне нужен еще некоторое время, — усмехнулся Моандор. — Проходи, — указал он моргулу, — увидишь, с чем придется иметь дело.
Все вместе они вошли внутрь. Комната казалась маленькой, но Дракис понял, что это всего лишь наблюдательная часть. Перед ними за огромными стеклянными стенами причудливой формы скрывался сам зал. Сбоку перед стааховым экраном сидел надзирающий лич. Он приветствовал хозяйку Терминаса. Гости прошли к экрану, лич рапортовал, что к последнему испытанию все готово. Оба нойона присели в выплывшие прямо из стены прозрачные стеклянные кресла, от которых поднимался леденящий пар. Вся свита замерла у экранов, а нойоны наблюдали картину в астрале.
Зал испытаний был поделен лестницами и стенами на три секции. На втором этаже в последней секции внутри силового поля лежал какой-то свиток. Не успел Дракис все рассмотреть, как лич тут же начал рассказывать о предстоящем испытании.
— Цель, которую мы назвали «охота и смерть», — полное применение всех возможностей господина Т. Он должен проникнуть в хорошо укрепленный комплекс с минимальными потерями для себя и не спровоцировать вызов подкрепления. Раскрыть секрет силового поля, взять свиток и вернуться в точку выхода. Против него играют полсотни стражей, скелеты-воины, личи, рыцари смерти. Есть ряд безвыходных ловушек, равносильных попаданию под магический удар эльфа-друида высшего дана.
— Ну, проси уже этого молодца! — прервал задерживающего их лича Моандор.
— Ввести испытуемого! — рявкнул тот в звуковой желоб. Дракис смотрел на экран, ожидая увидеть какую-то очередную жуть.
Справа открылись стальные створки, и в сопровождении шести скелетов-воинов появился закованный в цепи молодой человек около тридцати лет.
— Сейчас, — указала Тамикзалла.
Процессия остановилась. Пленник крикнул шедшему рядом скелету-воину: «А ну, живо развяжи меня!» Каким бы это странным ни казалось, но скелет на миг замер, затем вытащил из-за пояса ключи и раскрыл замок на цепях. Остальные стражи тупо уставились на командующего. Тот в ответ на новый приказ человека бесстрастно отдал тому свой меч. Рыцарь устремился ко входу из второй секции, вбежав в небольшой закуток, где за столом сидел лич. Он явно удивился и хотел уже поднять тревогу. Человек ударом меча раскроил стеклянную стену, отделявшую его от лича, бросился на того, и из его правой руки ударили светло-голубые разряды, подобные короткой молнии. Лич разжал пальцы и, не дотянувшись до боевого жезла, бессильно сполз на пол.
Тем временем конвой пришел в себя, и скелеты-воины рванулись к двери. Первый из них, как на копье, был насажен на вырванный из рук лича жезл. Второй был сбит ударом ноги, третий поражен мечом. Получив лишь несколько царапин, человек почти покончил с конвоем, как тут его оружие переломилось у рукоятки. Метнув ее в оставшегося противника, он уклонился от выпада и смог вцепиться в горло правой рукой. Скелет беспомощно забился и остался лежать вместе с остальными стражами. Вернувшись на второй этаж и без шума пройдя по битому стеклу, человек спустился вниз. Там его ждали солдаты нежити. Еще на лестнице человек начал шептать заклятие на языке нойонов и вскоре собрал полтора десятка солдат в небольшой комнатушке. Хлопнула дверь, и зачарованные солдаты нежити остались в одиночестве. Рыцарь запер их на тяжелый засов, под который всунул жезлы, отобранные у костяных великанов.
За следующими дверями его ждали рыцари смерти, закованная в тяжелые доспехи элита нойонской армии. В руках у них переливались искрящимся огнем алебарды. Рыцари оказались невосприимчивы к уговорам и чарам. Блеснули лезвия, и герой испытания был вынужден спасаться бегством. Запирая за собой двери, он бросился назад, но эти препятствия не могли задержать лучших солдат-нойонов. Человек быстро оказался загнан в маленькую комнатку около выхода.
— Вот хитрец, — рассмеялся Моандор.
— Он давно заметил ловушку, но заманил в нее других, — указала Тамикзалла.
Стоящий у стены лич поднес на серебристом подносе золотую чашу с каким-то красным отваром. Тамикзалла опустила в него палец и облизнула, после чего по всему ее телу прошла дрожь сладкой истомы. Взгляд больших темных глаз остановился на Моандоре, но глава разведки остался неподвижен, а сидящий рядом Дракис только повел плечами.
