— О великий, — начал Шакти, — мы только что узнали! Все поражены и напуганы, что нам теперь делать?.. Будут ли отправлены суда для поддержки нашего острова?! Что стало с нашими родственниками?

— Почему вы оставили свои посты посреди ночи в такой ужасный момент?! Вы не служите примером дисциплины ни друг другу, ни подчиненным! К тому же имеете дерзость отвлечь меня, когда судьба всего мира висит на волоске! Я уведомлю вас, когда сочту нужным. Я не могу пока точно сказать, что произошло — множество наших астральных глаз вышло из строя. Сейчас срочно вылетаю в Агону, для того чтобы вместе с Советом принять единственно правильное решение. Удивлен твоим здесь присутствием, Синкат, ты никогда не ставил личное над нашими интересами. Ты руководишь службой дальнего слежения. Это я должен у тебя интересоваться судьбой твоего отца Гуннара! Вместо того чтобы возбуждать панику и сомнения среди соплеменников, возвращайся и тщательнее отслеживай обстановку. Уверен, тут не без следов авлийцев и Белых. Но доказательства должен мне предоставить ты! Так ищите же их!

Пристыженные такой отповедью, Сумеречные разошлись, и Моандора на пути к аэроплощадке сопровождал только Синкат. Он остался по негласному праву признанного первого ученика хозяина острова.

— Извините, мастер, я очень переживаю, вы не так давно говорили с моим отцом, может, вам известно хоть что-то?

— Я сам хотел тебя об этом спросить, ведь у тебя есть именные четки Сумеречных! Ты должен почувствовать куда яснее! Ты что-нибудь уловил?

Нойон выжидающе смотрел на ученика.

— К сожалению, я ничего не ощутил, со мной никто не смог связаться, произошло что-то невиданное. Я думал, такую мощь нельзя выбросить сразу. Даже взрыв концентратора…

— Это очень вероятно. К сожалению, ты меня сегодня сильно разочаровал. При других ты показал слабость, привязанность. Помни, служба Темному Кругу превыше всего! Да и что мог сделать твой отец? Это внезапная смерть. Я знаю точно: Гуннар погиб. Но то, что показывали наши глаза этой ночью, меня интересует намного больше всех ваших личных мотивов!

Шокированный Синкат какое-то время молчал. Он не подозревал, что один вопрос отделял его от смерти минуту назад. Они поднялись на аэроплощадку. Три дракона-духа были готовы к взлету. У светящегося черепа личного дракона главы разведки Моандора ждал другой его ученик — моргул Дракис, во главе почетного караула из двух десятков личей и рыцарей смерти. На улице шел дождь, непроглядную черноту неба то и дело рассекали молнии, где-то вдалеке гремел гром.

Синкату казалось, что дождливые капли сегодня солонее обычного. Он не мог говорить, лишь протянул учителю кристалл с данными астрального слежения. Здесь были отражены все улавливаемые нойонами сигналы Зейлота до, после и во время взрыва. Моандор кивнул, жестом указав Дракису идти следом. Нойон поднимался по костистой ноге — трапу, ведущему внутрь дракона. Его светящиеся серебристые одежды сливались в белое марево на фоне огромного тела монстра. Синкат пошел прочь и, опершись на перила, под хлещущими струями дождя смотрел в морскую даль. Казалось, все побережье острова, подсвеченное мириадами огней комплекса разведки, умывалось белой пеной прибоя. Ветер нарастал и теперь с силой швырял брызги в лицо обессилевшего мага. Почему они такие?!! Здесь никто никого не жалеет и не любит! У них нет этого, нет жалости, нет жалости, нет жалости!

Бешеная злоба овладела им, он видел сквозь мрак лицо матери и сурового, но любимого им отца. Драконы раскрыли крылья на залитой водой аэроплощадке. Они были до предела напитаны магией. Еще несколько взмахов, на когтях их крыльев пробежали розовые разряды, и один за другим эти высшие творения некромантии поднялись в воздух, вспарывая мрак ночи.

В этот миг Синкат окончательно решил уехать из Колдсоула. Лучше идти в армию, в борьбу с разведкой арагонцев, искать смерти в боях, чем сидеть здесь, в этом логове лжи и вечного недоверия. В центре паутины даже пауку иногда становится невыносимо и очень одиноко.

Был дом — его нет, была семья — ее нет, была родина — ее нет, была работа — но и ее скоро не будет. Нойон не простит ему этого ночного спора. Он неспроста был так холоден. Вероятно, Моандор также расстроен, его связи с Зейлотом так участились в последнее время. Он долго общался здесь с Дасом, принимал его не один раз. Наверняка он также жалеет о многих планах, что теперь рухнули, просто пытается не подать виду, думал Синкат.

Немного успокоившись, промокший Сумеречный маг направился к себе, чтобы надиктовать системе связи прошение об отставке. С него хватит. Он хочет сойти на берег. Кто может спокойно пережить гибель своего мира и полное абсолютное бессилие что-то изменить? Кто сможет молча наблюдать, как гибнет все, что было дорого, в этой проклятой бессмертной жизни. Нет, его место не в далеком тылу, а на передовой! Это точно дело рук Арагона и Авлии. Синкат знал, что на кристалле, врученном им Моандору, был замечен тайный сигнал с территории страны эльфов. Они передали какое-то послание, и именно оно привело к катастрофе! Почему и как это произошло, можно узнать только у Даса. Кажется, только ему еще можно доверять. Если это так и гибель Зейлота — это скрытая атака Арагона, и без того имеющего власть почти над всем миром, то им нет прощения. Не желая уступить нойонам и пяди влияния, они, эти проклятые седобородые старцы средь хрустальных чертогов, истребляют целые миры! Он не может больше спокойно сидеть здесь и смотреть сводки с будущих фронтов, его место там!

Вбежав в свою комнату, Синкат собрал в кожаную заплечную сумку разбросанные вещи. Первый раз за длительное время взял свой меч, сделал пару взмахов и вернул в ножны. Включив машину связи, он надиктовал прощальное сообщение и вместе с ключом от своей комнаты передал кристалл с этой записью офицеру-личу из Зала Слежения. Лич должен по возвращении передать его послание истинному. Синкат не сомневался в понимании со стороны учителя.

Когда он вернулся, аэроплощадку уже очищали от воды рабы с метлами, за ними приглядывали несколько личей. Прощальным взглядом он окинул место своей бывшей службы. Черная скалистая гряда, эти блестящие стеклянные купола и мрачные бастионы. Три больших шпиля Главного комплекса, в центральном из которых располагались покои нойона. Ну Хайд с ними, теперь только вперед! В мире можно найти много достойных дел, и прежде всего стоит искать правду. Через десять минут он сидел в резном кресле Дракона Духа.

— Курс? — спокойно спросил лич-наездник, уверенно рассевшийся в своем кресле, меж лопатками, в основании шеи дракона.

— Курс на Атоморгул, туда часа три лететь?

— Не меньше хозяин, мы не подкачаны для боевых миссий.

Уже в воздухе он не удержался и глянул на удаляющийся под ними похожий на серп остров с тремя огромными башнями. «Прости, Шакти, что не попрощался, — думал Синкат, — но я не мог, мне надо все выяснить. Выяснить и понять самому». Он отвернулся от белесого окна ауры страха меж драконьих ребер. Быстро набрав скорость, серебристый монстр летел уже так далеко, что Колдсоул скрылся за горизонтом. «Огонь позади и туман впереди, — думал Синкат. В Атоморгул скорее, а после разговора с воинами следует искать Даса, уверен, он уже знает». Внизу, нежась в лучах встающего солнца, дремал раненный этой ночью океан.

Еще на борту дракона-духа Дракис заметил, как мрачен его учитель. Моргул слышал от стражи, что произошло что-то ужасное, но не мог найти на месте ни одного из Сумеречных, которые по старой традиции отвечали за связь в разведке нойонов. Что-то случилось, спросить или нет?.. Нойон услышал его сомнение и, к удивлению ученика, сам снизошел до разговора с ним.

— Ты ведь ничего еще не знаешь? — с притворной мягкостью спросил Моандор.

— Я слышал кое-что. Полагаю, вам известно больше. Говорят о жутком взрыве, астральном выбросе и что все это как-то связано с Сумеречными магами. Что-то серьезное?

— Конечно, серьезное. Сам все отлично понимаешь, не юли! Произошел взрыв на острове Зейлот. Очень сильный. Большинство из серых, видимо, погибли. Пока никому не ясно, что могло послужить причиной. Я не знаю подобной магии и техники.