Так думал Синкат, решаясь открыто обсуждать свои подозрения только с Шакти. Тот отвечал за связь с Агону, тексты официальных докладов и сообщений. В принципе за ними не должны были следить, но, пробыв в Колдсоуле семь лет, Синкат понял, что здесь сложно что-то совершить незаметно. Значит, главное — соблюдать рамки. Ведь естественное любопытство пока не признано преступлением. Шакти он знал еще до его появления в Колдсоуле, знал его увлечения и грешки. Кроме того, они разговаривали на редком сумеречном диалекте.

На случай, если его все-таки заподозрят в чем-то… Сам он не верил в подобный исход, но все же. Увидев, что сделали с Фарсалом Одри, он понял, что конец должен быть быстрым, надо убить себя, или — он вспомнил глаза эльфа после погружения индризи… Ужасный, пустой взгляд. Не хотелось бы такого конца. По спине мага сумрака пробежал холодок. Первый раз Синкат так испугался на монолитах переработки. Он видел, что многих обессмерчивали насильно, тогда это его потрясло.

Затем жестокость нойонов стала рутиной, он не запоминал свои ощущения от казней или чудовищных опытов в Терминасе. Однако встречи с учителем он регулярно описывал, надиктовывая послания в дневник, что вел в информкристаллах. Связка этих голубоватых камней в форме четок с его именем постоянно болталась у него на руке.

Моандор. Холодность и чувственность, злоба и прощение — эти эмоции так резко в нем чередовались, что Синкат был уверен: узнать подлинный характер нойона невозможно. По крайней мере, за столь короткое время. Его учитель жил больше девятисот лет. Пережил все войны стихий, не утратив, а лишь приумножив влияние среди нойонов, хотя не был ни сильнейшим чародеем, ни лучшим воином. Это был бесконечный набор масок, надетых на серое сухое лицо с глазами, полными желтого пламени.

Оставшись в зале совсем один, Моандор смог немного расслабить свое тело и полностью погрузился в астрал. Чуть только захлопнулись двери, как он принял важное решение и тут же его осуществил. Трое послушников-аколитов, идущих по коридору, и не почувствовали, как к их телам в астрале было прикреплено хитрое заклятие — яд замедленного действия. Когда они позже отдохнули, потренировались в фехтовании и магических играх, то слабость начала медленно подтачивать их. Все трое, не встретившись более, отправились в свои кельи, где их и нашли через несколько дней. При вскрытии могущественный лич-технолог и некромант из Терминаса обнаружили истощение всех нервных тканей. Недолго думая, тела отправили на переработку, а прочим послушникам указали, что усердие сверх меры ведет к тяжелым последствиям. Через пару недель три рыцаря смерти пополнили гарнизон Колдсоула.

Нойон жалел лишь о том, что вложил в их обучение силы, тратил свое время, но осторожность была превыше всего. В успехе сегодня он не сомневался, но от множества нюансов зависело то, как оценят событие в Агону.

Все трое аколитов были по законам Эрафии страшными преступниками. Бежали из монастырей ордена Фавела. Убивали наставников и друзей. Петляя от погони, как зайцы от гончих, шли в Фолию. Там присягнули нойонам, добровольно пошли на обессмерчивание, что среди молодых вещь крайне редкая. В конце концов все они добросовестно работали на него и выполняли любые приказы, не утратив при этом вредных людских привычек, были завистливы и похотливы. Это был просто дорогой, но отработанный материал. Их больше нет.

Удобно устроившись в кресле перед астральным коммуникатором, Моандор приступил к главному. Нойон не мог предвидеть последствия до конца, но это был тот самый первый шаг, о котором он намекнул Синкату. Жаль, его сентиментальный ученик не догадался, насколько далеко придется идти, и теперь нельзя рассчитывать на его трезвое понимание того, что вот-вот случится. Дальше придется вести этого сумеречного вслепую. Слабоват оказался Синкат Гарди.

Первый канал связи, тонкой нитью пронзая астрал, связал Моандора с островом Зейлот — цитаделью братства Сумеречных. Второй канал был заякорен на построенном нойоном-воином Нагашем мощном астральном передатчике. Этот излучатель был сокрыт в глухих заброшенных местах на западе Авлии. Эльфы до сих пор не знали о его существовании. Гиперастральный излучатель и раньше использовался для связи с Сумеречными. Этот комплекс так транслировал и искажал сигнал, что его можно было проследить только до авлийского пространства, неся зашифрованные сообщения из Колдсоула или Агону. После каждого такого послания арагонские властители долго не могли разобраться и мучили подозрениями своих представителей среди Сумеречных и Высших эльфов, но ключа к разгадке секретной связи пока так и не нашли.

Все должно было повториться и сегодня, но теперь они будут «копать». Тяжесть обвинения будет слишком велика. Это последняя серьезная передача. Скоро Белые перероют всю Авлию, но найдут излучатель, и именно потому его предстояло уничтожить как можно скорее. Нагаш — только он может сделать это более-менее тихо и незаметно, но могущественный воин и сильнейший чародей надолго застрял в Эрафии. Он слишком увяз в погоне, и это смущало Моандора, все шло не совсем так, как хотелось бы.

Однако теперь отступать было некуда. Вчера он получил сообщение от Вокиала, что груз прибыл в столицу, а ночью последовало сообщение от Видомины. Бессмертная хранительница законов уведомляла его о том, что собрание Темного Круга все же произойдет завтра и Великий Сандро примет в нем участие впервые за десять лет отрешения. Моандор понял, что пришло время действовать.

Глава разведки прекрасно знал, о чем будет говорить Сандро: о мире на континенте, который был им так некстати, о переговорах с Арагоном, об уступках и унижении. Но этому не бывать! Потому что никто этого не хочет, а набиравшийся сил нынешний глава Совета слишком долго отсутствовал. Сандро не понимает, что сейчас мир никому не нужен. Он не нужен ни нойонам, ни Сумраку, ни тем более арагонцам, что бы те ни говорили в своих лживых проповедях. А вот конфликт нужен всем, и сейчас больше, чем когда-либо. Никто не хочет начинать войну первым. Теперь же глубокие магические изыскания Сумеречных сами подсказали решение — груз уже прибыл в Агону. Он и Нагаш лишь обрисовали форму. Ее содержание только что доставили с Зейлота. Теперь пусть не жалуются.

Готовясь к сегодняшнему дню, Моандор постепенно расширял число посвященных. Он прощупывал позицию каждого из истинных нойонов. К счастью, посол с Зейлота Дас оказался незаменимым информатором. Моандор знал, что Сумеречные в течение нескольких дней переправят образцы вещества в арагонский порт — Серебряную гавань, в знак уважения и равенства. Возвращение Сандро в совет могло связать руки сторонникам конфликта, потому следовало действовать быстро и решительно.

Сумеречные маги стали серьезнейшей проблемой, и решить ее требовалось немедленно. Синкат стал так часто носить с собой свои четки, кто его знает, не ведет ли его прозорливый папаша двойную игру? Синкат сильный, хотя и молодой чародей. Он мог неплохо скрывать свои подлинные чувства, лишь притворяясь жалостливым слюнтяем. К счастью, здесь, в Колдсоуле, нет незаменимых. Синкат уедет, а к себе можно приблизить бывшего главу надзирателей, моргула Дракиса, не испугавшегося обессмерчивания. Тот никогда не ограничивал себя жалкими моральными потугами. Прирожденный мститель. Да, именно он займет место Синката. После того, что вот-вот случится, Сумеречный сам захочет уехать. Думая так, Моандор занимался сложнейшей астральной манипуляцией — расслоением тела.

Истинные нойоны могли разделять свое сознание на части и вкладывать их в других. Магическую силу же можно было передать в зависимости от поставленных целей. Моандор не раз полностью покидал свое бренное «тело». Это было очень опасно, но, не рискуя, провести операцию подобного масштаба было невозможно. Четыре пятых его астрального тела влились в канал, связывающий излучатель в стране эльфов с Колдсоулом. Та же его часть, что осталась здесь, настраивала канал обычной связи для запланированных переговоров с цитаделью Сумрака на далеком острове Зейлот.