Вдруг его тело пронзило болью. Взглянув в нормальный мир, он не узнал комнату. Они находились на балконе, возвышавшемся над залом, который был освещен лишь несколькими негасимыми факелами. В центре на цепях, растянутый за конечности, висел человек в оборванных и окровавленных одеждах. Двое личей суетились около большого черного котла с кипящей маслянистой жидкостью. Под котлом в узком желобке текла раскаленная порода. На стене висели подвижные оковы — известное орудие пытки. Их захваты были в запекшейся крови, внизу рассыпана рыжеватая шерсть и длинные черные волосы. На бортике у стены были выложены крючья, зажимы и иглы.

— Тебе нехорошо? Разве я никогда не показывал тебе мой телепортер? — спросил Моандор.

— Да нет, я просто не был в местных камерах пыток, — пояснил некоторую неловкость Синкат. Его взгляд остановился на личах, что собирали и мыли забрызганные и испачканные ими орудия в небольшом корытце.

— Пройдем. — Моандор сошел вниз по лестнице. — Кто это, на твой взгляд?

Синкат прошел в центр комнаты, где был небольшой столик и два стула из железного дерева, точно таких же, как и у него в залах связи.

— Судя по единственному оставшемуся уху и легкому астральному возмущению вокруг, это эльф! — как можно более безразличным голосом сказал Синкат. Он хотел скрыть собственные эмоции, которые так часто мешали ему в работе с нойонами. Но от Моандора скрыть мысли было невозможно.

— Разве ты больше ничего не видишь?

— Нет!

— Значит, смотришь недостаточно пристально! Взгляни на его астральное тело.

И действительно, только после этого указания Синкат понял, что его удивляло во всей этой картине. Взглянув пристальнее, как и советовал учитель, сумеречный заметил, что астральное тело эльфа покрыто какой-то магической изолирующей защитой. Синкат попытался коснуться ее, и оболочка сама собой чуть сжалась. При этом в реальном мире эльф издал слабый сдавленный стон. Синкат тронул ее еще раз, та снова сжалась, и эльфа вновь передернуло.

— Что это? Я никогда ранее не встречался с такой защитой. Она уничтожает его при моем даже самом слабом прикосновении?

Синкат присел на стул, ноги почему-то отказывались его держать. Возможно, его так впечатлила неизвестная защита эльфа или же раздробленные человеческие пальцы, которые выловил из коричнево-бурой воды копошившийся у корытца лич. Вновь провернув воду, он вытащил еще один исковерканный кусок плоти в лоскутах сворачивающейся изодранной кожи. Собрав этот мусор в огромную ладонь, лич презрительно пододвинул стоявшее в углу ведро и швырнул туда всю эту скользкую требуху. Затем принялся мыть перчатку в большой кадке с чистой водой. Другой лич в это время следил, чтобы из котла не убегала довольно густая и пузырящаяся жидкость. Иногда он выбирал скапливающуюся на поверхности фиолетовую корку в ковшик и выливал смесь в отхожее ведро. Лава под котлом темнела и шипела под бурыми каплями, но все равно продолжала свой неумолимый бег, исчезая где-то в дальнем углу камеры. «Мы где-то очень глубоко под зданием», — решил маг сумрака.

— Ты отвлекаешься! Так я не смогу тебе объяснить, в чем тут дело, в чем была проблема и чему тебе сегодня предстоит научиться! — Властный голос Моандора вновь стал холодным и металлическим. В нем не было ни следа симпатии и привязанности, что так поразила Синката всего несколько минут назад.

— Простите, мастер, я весь внимание. Что сделал этот эльф и что за защиту он пытался вам противопоставить?

— Ну наконец ты задаешь вопросы кратко и по делу, этот стиль мне нравится. Будешь дальше работать со мной? — Последний вопрос сбил Синката с толку. Что значит, будет или нет, если ответ ясен заранее?!

— Конечно, учитель, ваши слова для меня закон!

— Отлично, сейчас ты убьешь человека. Скольких ты убил? Убил по-настоящему, не продлевая жизни?!

«Эти слова более-менее проясняют ситуацию. Он решил испытать меня, — понял молодой чародей. — Но я был в ужасных подземельях Терминаса, на монолитах переработки. Почему именно сейчас?»

— Не помню точно! Я убил около двадцати существ…

— Ты убивал тела, к которым испытывал отвращение, сейчас тебе предстоит убить душу, это несколько сложнее.

— Мне казалось, вы хотели рассказать, в чем его вина?

— Да, хотел. Он агент авлийской разведки. Работал по заданию наших заклятых арагонских друзей в Фолии. Член их очень хитроумно устроенной подпольной группы. Они собирали информацию о наших планах и последних достижениях в применении магии. И узнали больше, чем мы могли бы им позволить.

— Но, учитель, в наших отчетах, которые я и Шакти отсылаем в Агону, не было ни слова о шпионах с севера!

— Действительно, там и не могло этого быть, ведь этим занималась не организация. Этим занимался я сам и горстка помощников. Поэтому вы ничего не знали.

— Вы один раскрыли целый заговор! Я еще раз преклоняюсь перед вашим умением и настойчивостью, — с искренним восхищением воскликнул вслух Синкат. Это были первые слова, прозвучавшие под низкими сводами камеры со времени их прихода.

— Раскрыть его было довольно просто, но у них во главе стоял серьезный противник. Я его хорошо знаю, это Ивор Итон. Он заместитель главы разведки Авлии Алагара. А этот, — нойон указал на висящего в цепях эльфа, — был его ближайшим помощником, работал по связям в Эрафии. Наглые эльфы хотели уничтожить наших высокопоставленных друзей при дворе Грифонхатов.

— Это, на мой взгляд, впечатляющая победа, почему бы не сообщить о ней в столицу?

— Победа? Это далеко не победа и даже не первый шаг, так, прелюдия к грядущему испытанию. Ты многого не знаешь, Синкат, но поймешь. Если, конечно, не произойдет что-то непредвиденное, — заметил нойон после паузы, посеявшей новые догадки в сердце ученика.

— Оно всегда происходит, — усмехнулся Синкат.

— Да, даже здесь, когда я решил прочесть его мысли.

— Эта странная защита?

— Да, но это было не непредвиденное обстоятельство. Я и раньше встречал мощный суицидальный блок. Ты пытаешься ее снять, она его убивает, даже просто касаешься его астрального тела и тут же сталкиваешься с попыткой его самоубийства.

— Он предпочитает умереть, но не выдать нам информацию, не дать себя прочитать?

— Верно, но эта оборона — редка, хотя при встрече с многократно превосходящим противником она эффективна. Я мог бы распутать его астральные блоки, разрывая их один за другим или заставив их сопротивляться друг другу, но это требовало бы нескольких часов, а может, и дня. У меня не так много времени, и, как оказалось, он не стоил бы подобных усилий.

— А какой же лучший способ?

— Искренне все рассказать, — сухо заявил Моандор. — У него ведь, кроме астрального, есть еще и собственное тело.

Синкат сразу все понял. Он бросил на растянутого на цепях эльфа беглый взгляд. Сплошные синяки, кровь на лице, глаза заплыли, отрезанное ухо. Следы на прожженной одежде, лохмотьями изрезанная кожа в запекшихся бурых корках. Он не выдержал и отвел глаза.

— Но ведь он сам хотел умереть и не выдать свои секреты?

— Я не сразу понял свою ошибку, когда приказал этим истуканам, — нойон кивнул головой в сторону личей, — выбить из него признания самым быстрым способом. Личи сильно перестарались и изувечили его, не выведав ни слова. Они бы его прикончили, если бы я не вспомнил обо всем этом. Пришлось самому подсказывать единственное решение.

— Какое же? — Здесь Синкат льстил своему учителю. Глядя на вымытые личами инструменты, на подвижные оковы на стене, он понял, сколь страшному испытанию подвергся эльф.

— Ты снова угадал, мне нравится твой ход мыслей. Сначала привели какого-то гнолла. Его изрезали на куски — тот и глазом не повел. Вот их пресловутая дружба народов. — Нойон щелкнул сухим языком. — Потом женщину-эльфийку; когда она первый раз потеряла сознание, он уже начал торговаться. Когда мне сообщили, что он гнется, я тут же прибыл. Где-то нашли девочку лет тринадцати, и как только ее растянули захватом, он все рассказал.