Я назвал эту книгу «Три жизни. Роман-хроника».

Это хроника, потому что все события в ней подлинные. Если кому-то они покажутся искаженными, то только потому, что наша память всегда отражает прошлое в свете наших чувств и страданий.

Это роман, так как каждая жизнь есть роман, если только мы сами не превращаем ее в плохую пародию, в фарс.

Три жизни — потому что, оглядываясь, я вижу не одну мою жизнь, но целых три, совершенно не похожих одна на другую.

Я начинал в бедности, прошел через испытания, редко выпадающие на долю одного человека. С Божьей помощью я многого достиг, создал настоящую семью, солидную материальную базу. У меня есть надежные друзья и очень сильные, могущественные враги. О чем еще может мечтать мужчина?

Я начинал эту книгу не без сомнений. Я знаю, она обрадует друзей и вызовет раздражение у врагов. Если говорить откровенно, это не совсем безопасная книга. Она может иметь для меня серьезные последствия.

И все же я хотел написать ее — прежде всего для моих детей, чтобы они поняли меня, как я теперь понимаю моего деда и моего отца, которого даже не знал.

Я ее написал, и она перед вами.

ЖИЗНЬ ПЕРВАЯ

В конце октября 1995 года с московского аэродрома поднялся необычный самолет и взял курс на Париж.

За последние десять-пятнадцать лет в мире произошли события, подобных которым не найти ни у древних, ни у современных историков. Огромная империя, державшая в послушании полмира, а остальные полмира — в непрерывном страхе, вдруг добровольно устранилась и распалась, отпустив на волю десятки стран, своих вассалов. Правящая партия сама ушла от власти. По крайней мере, так это было представлено большинству людей планеты. Четыре года назад прекратил свое существование Советский Союз. До конца тысячелетия оставалось пять лет, два месяца и десять дней…

За полетом самолета, как всегда, следили тысячи радаров. Люди, сидящие перед экранами, в этот раз были особенно внимательны и напряженны. Они сопровождали полет исключительной важности. Радары прослеживали путь самого главного самолета этой страны, президентского. Человек высокого роста со своими советниками и охраной, президент России, переставшей играть роль сверхдержавы, но по-прежнему одной из крупнейших и наиболее влиятельных стран мира, летел за океан, в США, на празднование пятидесятилетия Организации Объединенных Наций, которая за эти полвека тоже сыграла немаловажную роль в судьбах мира. По пути ему предстояло приземлиться в Париже и встретиться там с другим высоким человеком, президентом Франции, тоже мощной и влиятельной страны, хотя и раскинувшейся на глобусе не так широко, как Россия. У этих людей будет что сказать друг другу, от их беседы может многое зависеть, многое измениться на нашей планете.

Телевизор в самолете передавал последние новости. Нельзя сказать, чтобы они были радостные.

Неделю назад ураган «Полина» обрушился на Мексику, на знаменитый тихоокеанский курорт Акапулько. Скорость ветра доходила до двухсот километров в час. Ветер разметал дома и автомобили. Многие жители утонули, были убиты электрическим током, погибли под развалинами домов. Так непрочно наше существование на Земле, даже когда оно хорошо устроено.

Соединенные Штаты Америки взволнованы. Все ждут, что генерал Колин Пауэл выдвинет свою кандидатуру на пост президента страны. Генерал очень популярен, опрос дает ему 54 % голосов. Если так будет продолжаться, он может стать первым негром — президентом США.

Весь мир протестует против французских атомных испытаний в Тихом океане, но Жак Ширак не обращает на эти протесты никакого внимания: он считает, что Франция отстала от своих возможных противников, и не желает этого терпеть.

Газеты сообщают, что в мире голодает более восьмисот миллионов человек. И ситуация все время ухудшается.

На этой неделе Литва, первой из республик бывшего СССР, попросилась принять ее в Европейский Союз.

Премьер-министр России заявил 13 октября в Думе, что с начала 1995 года уровень жизни населения страны снизился на 12 % и продолжает падать. Средняя продолжительность жизни российских мужчин упала до 57 с половиной лет, что можно сравнить только с самыми отсталыми африканскими странами. Число убийств, наоборот, достигло самого высокого уровня в Европе…

В самолете президент шутил, смотрел в иллюминатор, не отказался от спиртного. За облаками сияло ничем не омраченное солнце, которое двигалось в том же направлении, чуть быстрее самолета. Самолет летел на запад, почти вровень со временем.

Один из членов охраны президента несколько раз присаживался возле него, стараясь привлечь внимание.

— Борис Николаевич, нужно поговорить…

— Потом, потом! — отвечал президент.

В тот день в Париже было пасмурно, но достаточно тепло для конца октября. Погода как будто готовилась к теннисной партии, на которую Борис Ельцин, выступая в среду по французскому телевидению, с улыбкой вызвал президента Франции в ответ на вопрос о здоровье.

— Посмотрим, кто выиграет и кто в лучшей форме! — сказал он тогда журналистам.

Французскому зрителю это понравилось. Это даже обнадежило владельцев дореволюционных русских акций, которые были заморожены в 1917 году, и к приезду президента России в прессе появилось коллективное письмо, призывавшее его продемонстрировать подлинную русскую широту и оплатить, наконец, эти акции, в свое время послужившие причиной банкротства, а то и самоубийства их предков.

На аэродроме в честь приезда гостя были подняты государственные флаги двух стран. Внимательный посторонний наблюдатель мог заметить, насколько они похожи: полоска белая, полоска синяя, полоска красная — только в другом порядке. Однако тот же наблюдатель прекрасно понимал, какие разные страны стоят за такими похожими флагами.

Эту ночь Ельцин провел недалеко от Парижа, в бывшем королевском дворце в Рамбуйе, летней резиденции президентов Франции. Весь следующий день его принимал Жак Ширак. Французская пресса писала о важных проблемах, которые обсуждали два президента. Российские газеты, уже несколько лет как принявшие циничный, иронизирующий тон изложения информации, с оттенком постоянного, неизвестно на чем основанного превосходства, напирали больше на прогулки «друга Бориса» с «другом Жаком» по аллеям Рамбуйе, рассказам об охоте на диких уток, гастрономическим утехам.

— За таким столом, — заметил Борис Николаевич, — нужно говорить о женщинах, а мы все только о политике, о проблемах!..

От этой встречи осталось много фотографий, до сих пор публикуемых то там, то здесь. Два человека огромного роста идут без пальто по дорожке парка, рука об руку, не чуждые ничему земному, за обсуждением каких-то важных дел…

Мы никогда не узнаем, удалось ли охраннику переговорить с президентом. Известно только, что именно он передал в канцелярию то письмо, которое беспокоило его в течение всего полета и во время встречи президентов — сначала в Рамбуйе, потом в Елисейском дворце, в Париже.

Самолет Ельцина еще не отправился в путь, а письмо пустилось по своему зловещему маршруту, переходя с одного канцелярского стола к другому, обрастая резолюциями, людьми, донесениями.

Письмо предупреждало французское правительство об опасном международном террористе, который укрылся во Франции и готовит покушение на президента России.

Могла ли французская администрация не прийти в волнение? Могла ли она не откликнуться на это официальное известие? Не говоря уже о возможных последствиях для обеих стран в случае инцидента, международная этика требует защиты гостей-президентов. Еще в 60-е и даже в начале 70-х годов виднейших русских эмигрантов, живущих во Франции, интернировали на время приезда в Париж главы советского правительства. Другое дело, что такое интернирование чаще всего означало двухнедельное пребывание где-нибудь на Корсике, под южным солнцем, бесплатный стол и кров, густое южное вино с острым козьими сырами…