— Прошу вас, принесите другую еду! Муха оставила микроскопические следы, — умоляюще ныл Тесла.

Официант вернулся с тарелкой, вмещающей нечто резинообразное.

Тесла робел.

— Э-э-э... как вас...

— Официант-дворецкий, сэр.

— Как вас зовут?

— Бэрримор, сэр.

— Это что, овсянка, что ли?

— Пластилин, сэр.

— Что за судьба у меня...

— Американский юмор, сэр.

— Вы американец?!

— Да, сэр. Об этом можно только спеть. Извольте.

Официант пожевал губами и тонко, медленно, пропел:

— К сожалению, это правда... — ответил Тесла, поедая тарелку взглядом.

Томас Эдисон поднятием бокала прервал словоизлияние. Его улыбка была многообещающей.

— Теперь я предлагаю вам выслушать тост!

— Будем премного благодарны, — воодушевился Тесла.

Эдисон оторвал взгляд от бокала и ровно начал:

— В одной стране, находящейся в западном полушарии и именуемой Соединёнными Штатами, жил американец по фамилии Кеммлер. Как то он совершил убийство. И наш самый гуманный суд приговорил его к самой гуманной казни. Он был казнен с помощью электрического тока. Но в действительности самый гуманный суд не смог осуществить самую гуманную казнь, ведь был применён переменный ток. Так выпьем же за здоровье постоянного тока!

Взгляд Теслы перестал упираться в тарелку и теперь был направлен к середине стола, пока не поднялся вверх и не обратился к Эдисону.

— Что вы мне желаете? Мы собрались здесь ради банкета, а не ради поливания грязью.

— Я поливаю вас грязью? Вы меня оскорбляете!

— Простите, но вы оскорбляете меня.

— Умоляю, не надо поливать друг друга грязью! — возразил лорд Солсбери.

— Теперь д-дайте мне возможность произнести тост! — поднялся со своего места Альберт Эдуард.

Никола Тесла настороженно поднял глаза на престолонаследника, судя по дрожанию усов, в ожидании неподдельной каверзы. Угодно ли провидению, или имеются лишь личные особенности его визави, но сомнительный результат немедленно встаёт в полный рост.

— Я желаю д-дорогому Николе Тесле, чтобы он обрёл в-вторую половину. Пусть она будет п-прекрасна, как моя дорогая Аликс, когда я впервые встретил её. Пусть она б-будет прекрасна, как Лилли Лангтри, когда я впервые в-встретил её. Пусть она будет т-так же прекрасна, как Дженни Черчилль, когда я в-впервые встретил её. Пусть она будет п-прекрасна, как Нелли Клифден, когда мои д-друзья подложили её в мою постель. Пусть с Теслой п-произойдёт такая же история! За здоровье Николы Теслы и прекрасных дам, к-которых ему так недостаёт!

Произнесённый с таким благопожеланием тост плавно, словно пришедший в движение поезд, перетёк в постепенно разносящийся над столом крик. Берти с весьма удивлённым видом взирал на электрического волшебника, ожидая объяснения громкому выражению чувств.

Тесла быстро взял себя в руки.

— Вы хотите этим сказать, что вы все сумасшедшие? Я отдал жизнь науке и цивилизации, а вовсе не прекрасной даме!

— Почему все с-сумасшедшие? Здесь только…

— Простите за откровенность, Ваше Высочество, я преувеличил, ибо здесь лишь двое сумасшедших, и это Томас Эдисон и вы! Я ожидал услышать нормальные, человеческие тосты, в то время как мне пришлось слышать наркотический бред!

Принц Уэльский смущённо, судя по нахмуренным бровям и линии рта, осознавший свою вину, обменялся взглядами с Аликс и, не произнося ни слова, ткнул вилкой в содержимое тарелки. Если нам хочется узнать мнение изобретателя предыдущего экстравагантного тоста, нам предстоит узнать, что он так же ни словом не выразил своего мнения, но в отличие от Альберта занимался в этот момент не имеющим отношения к тосту делом.

— Вы не хотели бы увидеть наш американский стимулирующий напиток? — неожиданно заявил Эдисон, разом привлекая к себе внимание присутствующих. Не спрашивая разрешения, он нагнулся, и из-под стола была извлечена бутылка с красно-белой каллиграфической надписью «Кока-кола». — Вы вряд ли пили этот напиток. Я предлагаю вам такую возможность.

— Мистер Эдисон, прошу вас, покажите мне, что вы пьёте.

Эти произнесённые недовольным тоном слова принадлежали человеку по ту сторону дверей банкетного зала. За репликой последовал топот множества ног, и перед публикой возникли мистер Хамфри с неизменной тростью и с нежданной докторской сумкой и бывший доктор Дойл в своём твидовом костюме. Последнему и принадлежал вопрос Эдисону.

За их спинами стояли подчинённые Хамфри. Уиллард подставил своему учителю стул, и доктор Хамфри снова сел, положив руки на ручку трости.

— Чем вы недовольны? — строго вопрошал Хамфри.

— Тем, что мистер Эдисон пьёт «Кока-колу», доктор Хамфри.

Чемберлен слегка повернулся к лорду Солсбери и учтиво прошептал:

— Слева — доктор Хамфри. Его можно узнать по прилизанной чёлке и, с недавних пор, по докторской сумке. Справа — Артур Конан Дойл. Его можно узнать по твидовому костюму и по усам.

Следующий вопрос принадлежал лорду Солсбери.

— Если вы мистер Дойл, то что вы делаете в компании доктора Хамфри? Если я правильно помню, вы ради литературы бросили медицину.

— Да, я не испытываю интереса к современной медицине и полагаю, что большая часть так называемого прогресса — всего лишь иллюзия. Да, доктор Хамфри подобен антикварной лавке, набитой старьём, где каждая вещь оценена гораздо выше настоящей стоимости. Да, я жду начала времён, когда Британия и Америка...

Хамфри впился в него буравчиком. Такое впечатление произвёл его взгляд.

— Я уверен, в будущем Британия и Америка будут...

— Лежать в одной постели.

Лицо писателя приобрело овальную форму, лицо же Хамфри затряслось в саркастической агонии.

— Я хотел сказать... я хотел сказать, что они будут идти рука об руку! Да, вы правы, ваша светлость, но тем не менее я всматриваюсь в доктора Хамфри, и он внушает мне подозрение.

— Не понимаю, почему я внушаю вам подозрение.

— Доктор Хамфри, как вы относитесь к тому, что мистер Эдисон намерен выпить «Кока-колу»?

— Равнодушно.

— В таком случае я вынужден констатировать то, что доктор Уотсон умнее вас.

— Ну, вам виднее, ведь вы литературный агент доктора Уотсона.

Дойл нервно сглотнул, стараясь подавить возмущение, его руки вздрогнули.

— Силы небесные, лучше бы я убил не только Шерлока Холмса, но и доктора Уотсона!

— Мистер Дойл, вы в своём уме? Когда это вы успели стать убийцей? Холмс погиб в смертельной схватке с профессором Мориарти. Жаль, очень жаль. Я всегда хотел с ним познакомиться.

— С кем?

— С Мориарти, конечно. Очень интересная персона.

— Холмс, Уотсон и Мориарти — вымышленные персонажи!

— Да? А тогда, может, и я вымышленный персонаж? И вы? Может, мы, марсиане, все вымышленные персонажи? Может, жизнь на Марсе придумана каким-нибудь Гербертом Уэллсом? А что, отличная идея. Надо попробовать на практике.

— Простите, доктор Хамфри, но я воздержусь от обзывания вас крепким словом.

— Вы не хотите писать о Холмсе? В таком случае я предлагаю вам лучший вариант. Вы сделаете главным героем доктора! Этот доктор будет списан с Шерлока Холмса и с Хамфри! Этот цикл будет называться «Доктор Холмс»! Нет, «Доктор Хамфри!». Нет, «Доктор Хаус»!

— Доктор Хаус?

— Да, и это будет медицинский детектив! Этот доктор будет проводить медицинские расследования! Он будет распространять волчанку по всему земному шару!

— Волчанку?

— Я хотел сказать, американскую демократию!

Если бы мы не были увлечены речью доктора Хамфри, мы бы заметили, что добродушное лицо Дойла уже не выглядит добродушным, а выглядит удивлённым и одновременно возмущённым. Именно так он мог выглядеть в тот момент, когда после провала комической оперы «Джейн Энни, или Приз за примерное поведение» ему предложили исправить комическую оперу путём добавления в неё Шерлока Холмса.