Аликс смущённо не отреагировала на это обстоятельство.

— Вы женаты, Ваше Высочество? — удивился Эдисон. — Но как ваша вторая половина позволяет вам не просто заводить пассий, но и быть первым донжуаном Европы?

— Александра поддерживает х-хорошие отношения со всеми моими пассиями.

— Хорошенькое дело.

— Георг, герцог Йоркский, — представил Берти члена королевской семьи, подобного своему двоюродному брату.

Эдисон поклонился сыну Альберта Эдуарда.

— Ф-Филателист, — кратко охарактеризовал его Альберт Эдуард, не зная, как выразиться более объемлюще. Несмотря на его достаточно вольное для благородного англичанина поведение, в этот раз Альберт проявил скромность — о том, что филателист и он сам, сказано им не было.

Эдисон задал вопрос, вероятно, интересовавший его как человека женатого и считающего, что быть неженатым для джентльмена невозможно.

— Увидев здесь принца Уэльского и принцессу Уэльскую, я ожидал увидеть здесь герцогиню Йоркскую. Где она?

— Мария, герцогиня Йоркская? — премьер справедливо смутился, не зная, как подобраться к этому к этому не совсем публичному, но деликатному факту. — Герцогиня Йоркская, если можно сказать об этом, пребывает в интересном положении, кое согласно строгой морали требует уединения её особы.

— Именно так, — подтвердил Георг. — В июне прошлого года Мэй уже подарила мне первенца, но одного ребёнка в семье никогда не бывает достаточно. Не говоря уже о королевской семье.

К Букингемскому дворцу подоспел второй гость.

Второй посланец Америки имел более джентльменский облик, чем Эдисон. Высокий брюнет (иссиня-чёрные волосы) с ровным пробором, проницательным взглядом голубых глаз, аккуратными усами и блестящим цилиндром, перчатками и тростью в левой руке стоял в дверном проёме, истинно по-английски не торопясь входить в заполненное людьми помещение, ожидая, когда большинство обратит на него своё внимание.

Дворецкий торжественно представил второго гостя, после чего тот вышел вперёд:

— Мистер Никола Тесла!

Вместо выражения приветствия Тесла неприязненно взглянул на Эдисона. Тот, обладая плохим слухом, не услышал слов дворецкого и потому не сразу осознал, что Тесла находится в одном помещении с ним. Представьте себе плотного янки, стоящего рядом с худым Теслой и изредка поглядывающего на него, упорно отказываясь признавать его, Теслы, присутствие. Но глаза достаточно забрали на сетчатку славянский облик соперника, и теперь Эдисон понимает, какой монстр почтил его своим присутствием.

Эдисон в надуманном страхе спрятался за спиной Теслы, спасаясь от него и желая его не видеть.

Тесла приподнял брови. Стоило ему повернуться на полоборота, как Эдисон снова испугался и снова спрятался за спину Теслы.

— Вы?! Это опять вы? — спрашивал Эдисон, его брови сдвинулись вниз. — Где вы поселились в Лондоне? В гостинице «Лэнгхем»?

— Да, мистер Эдисон, — ответил Тесла громким голосом, учитывая тугоухость Эдисона, как и все те, кому приходилось общаться с ним.

На это раз он снова повернулся к Эдисону, но тот уже не предпринимал попыток прятаться.

— Как это могло случиться? Я поселился там же! Сначала я, потом вы!

— Удивляюсь, как я не заметил вас в списке постояльцев. Но я вижу по вашему тону, что вы чем-то недовольны. Недовольны ли вы лишь тем, что оказались в той же гостинице?

— Я недоволен тем, что вы отошли от моих идей.

— А вы знаете, чем я недоволен? Вашей, простите, грубостью. Джентльмены, выслушайте, как мистер Эдисон встретил меня, — обратился Тесла к присутствующим. — Он спросил меня, питаюсь ли я человеческим мясом. Этот вопрос выявил два дефекта эрудиции. Мистер Эдисон перепутал мою родную Хорватию с Трансильванией, и вдобавок решил, что печально известный Влад Цепеш, он же граф Дракула, ел человеческое мясо. То, что вампиры пьют кровь, вам не нужно напоминать?

— Мы всё знаем о вампирах, — ответил лорд Солсбери. — Соответствующей литературы предостаточно. Мистер Эдисон действительно не знает такие вещи?

— Какие вещи? Этого мы не знаем. В Гарварде не обучались.

Эдисон говорил сущую правду. В Гарварде он не обучался. Он не окончил даже среднюю школу.

Тем временем Тесла обратил своё внимание на членов королевской семьи. К их удивлению, Тесла ограничился поклонами. Впрочем, объяснение не заставило себя ждать.

— Я не могу пожать руку лорду Солсбери и мистеру Чемберлену и не могу поцеловать руку принцессе Уэльской, — объяснил он, чувствуя себя виноватым перед августейшими особами и представителями верхушки общества. — Как вы видите, я в перчатках, — Тесла продемонстрировал серые замшевые перчатки, — но, очевидно, я должен был бы снять перчатки перед тем как совершить рукопожатие.

— Почему вы не можете этого сделать, м-мистер Тесла?

— Я не желаю заразиться через микробов. Поверьте мне, после случая заболевания холерой я прилагаю все усилия, чтобы этот ужас не повторился. Я не могу поцеловать руку так же, как не могу есть из недостаточно чистой посуды. Для начала её нужно ошпарить кипятком.

— Так вы п-перед тем как поцеловать р-р-руку, ошпариваете её кипятком?! — удивился Георг. — Я не позволю так обращаться с м-моей матерью!

— Боже упаси, я говорю о посуде, а не о руке! — поспешно возразил Тесла, опасаясь превратного понимания.

— Слава Богу, мы просто неправильно вас поняли! — дополнил его слова лорд Солсбери, стараясь погасить очаг конфликта.

— Если речь идёт о руке, то руку необходимо обработать мылом, или спиртом, или карболкой, или хлорной известью.

Далее Тесла повёл себя несколько неожиданно для присутствующих, демонстративно или же принуждённо отвернувшись от Аликс.

— Что с вами, мистер Т-Тесла? — осведомился Альберт.

— Вы не поверите, но я не могу видеть серьги вашей супруги. Я по не ведомой мне причине испытываю отвращение к серьгам, тем более со сверкающим жемчугом, как в данном случае. Жемчужина выглядит оскорбительно.

Брови принцессы Уэльской изогнулись, когда до неё, как представительницы нежного пола, дошло то обстоятельство, что этот обаятельный серб не только не сделал ей ни одного комплимента, но и увидел в её утрачивающем очарование облике детали, вызывающие отвращение носителя чудачеств.

— Если вы не терпите вида жемчужных серег, то не считаете ли вы, что вам требуется отправиться в резиденцию лорда Солсбери, дабы продолжить деловые отношения в отдалённом от дворца месте? — спросил Альберт Эдуард, переживавший за столь нелестный отзыв о его дражайшей половине и теперь считавший более не необходимым обязательное нахождение с одном обществе с сербским гением.

И следующей сценой нашего развивающего действия была та гостиная, где на обозрение выставлены образец воздуходержащего костюма, телеэлектроскоп и искусственный спутник и где Гленн и Шепард впервые предстали взору следящих за повествованием.

Лорд Солсбери и начинающий подавать надежды министр колоний расположились напротив людей, прибывших в Лондон уже с ещё более весомыми целями. В роли слуховой трубы Эдисона находился свёрнутый журнал «Ванити Фэйр», оставшийся в том же самом помещении после визита астроменов. Пока дело не дошло до собственно причины их нахождения в крупнейшем городе, могло быть возможным предварительное общение между представителями двух народов, иные из которых (если речь идёт о народе) до сих пор в большинстве своих представителей злобствуют на англичан. Итак, лорд Солсбери задал Эдисону вопрос в отношении его отношения к способу победить усталость головы и уныние нервной системы, ради чего всякому представителю сильного пола возможно принести в жертву здоровье дыхательной системы.

— Для начала один вопрос. Вы курите?

— Да, я курю и жую табак.

— Это хорошо, что вы курите! Мужчина должен иметь какое-нибудь занятие! В Лондоне и так слишком много бездельников![11]