Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Интрига — да.

— Это — уже много! — Ефим Давыдович вдруг резко остановился возле попавшегося по пути Севы, чтобы сменить тему разговора — он не любил признавать свои ошибки. — Вот, познакомься, мой новый ассистент. Сева.

— А где старый? — Редакторша проявляла язвительность.

— Вера, — отчеканил Давыдович, — ты работаешь со мной уже два года. Пора знать, что одного подхалимажа для работы у меня — мало.

— А у этого есть что-нибудь, кроме подхалимажа? — Верочка была зубастой.

— Есть. Сева, принесешь ей свои рассказы. Понял? Сегодня же!

— У меня не все перепечатаны, — слабо возразил Сева.

— Ничего, у Верочки зоркий глаз: она читает и самотек!

— Несите, насладимся новым открытием Ефима Давыдовича, — Верочка была снисходительна, — я в 302-й комнате.

Она внимательно осмотрела Севу.

— Почему она с вами так... запросто? — спросил ассистент, когда редакторша удалилась.

— Наблюдателен... Ей кажется, что она мне нужна в нынешней ситуации.

Он лежал на скрипевшей при каждом его движении железной трубчатой кровати и пробовал что-то писать. Не писалось. Из репродуктора доносилось «Когда мы были молоды, бродили мы по городу, встречали мы с подружками рассвет...». Стало жаль самого себя — одинокого. Он отбросил на стол блокнот и карандаш. Положил руки под голову, но лежать спокойно ему было отпущено совсем не долго. Зазвонил телефон. Сева не торопился подходить к трубке — может быть, это кого-то из соседок, но в дверь требовательно грохнули, и он понял: его.

— Я прочитала твои опусы, — говорила Верочка из квартиры своей подруги Тамары, — легко написано — у тебя есть перо. И достаточно убедительно нафантазировано...

— Это по большей части наблюдения, — уточнил Сева со скрытой обидой.

— Ну, тогда это имеет двойную цену! — Рядом с Верочкой сидела Тамара, плотная, но без весовых излишеств, натуральная шатенка с приятным, открытым, чуть тяжелым лицом. Держа на весу перед собой чашечку кофе и затягиваясь тонкой и длинной — нездешней — сигаретой, она внимательно слушала переговоры подруги.

— Спасибо, — только и смог выдавить Сева после комплимента Веры.

— Я подозревала, если говорить правду, что ты — очередной восторг Ефима Давыдовича с его любовью открывать самородки, которые на поверку оказываются обычными булыжниками! Ну, о твоих писаниях стоит поговорить не по телефону.

— У нас завтра съемки на натуре. На студии я буду только к пяти...

— Перенесем все разговоры в домашнюю обстановку. На день рождения моей молодой подруги. Ты — не против?

— Не против... — В Москве в гости его еще не приглашали, и он попросил: — Координаты, если можно, поточнее, чтобы не заблудиться.

— Не заблудишься — это рядом с Кремлем. Форма одежды, как говорят у вас на флоте, парадная.

— Ну, тогда я не смогу прийти...

— Почему?

— У меня парадная — она же повседневная.

На том конце провода засмеялись.

Подруги переглянулись, и Тамара, зажав ладонью трубку, подмигнула Верочке:

— Пусть приходит в одной тельняшке — это пикантно!

— Приходи в чем хочешь!

Губан стоял с фужером вина над столиком веселой и нарядной компании пижонов — это было заметно по небрежно повязанным галстукам, брошенным на спинки стульев твидовым пиджакам. Девицы, как в униформе, были в нейлоне.

Что говорил им Губан, не было слышно за столиком Севы: играл входивший тогда в моду малый джазовый состав. И, конечно, «Бесаме мучо».

Со своего места, что было напротив Губана, поднялся парень с мощной спиной гимнаста, и Губан, заглотнув фужер вина, тут же отошел от компании, поискал глазами удобное место и плюхнулся за столик одинокого Севы.

— Суки! Их папаши нахватали сталинских премий за то, что лизали жопу власти, а эти выродки считают, что они тоже таланты...

— Ты им это сказал?

— Ну, сказал.

— Зачем?

— А чтобы знали. Я для них — ничтожество, грязный репортер. — Он глотнул кофе из Севиной чашки.

— Значит, отдал концы?

— В каком смысле? — не понял Губан.

— В прямом — порвал знакомство, — пояснил Сева

— Да пошел ты со своими флотскими примочками. — Губан встал было со стула.

Но Сева удержал его:

— Ну брось! И что? Выродки изменили свое мнение о тебе?

— Да ты-то что выступаешь? Прибыл из своей провинции и трешься здесь в надежде наверх вылезти.

— Я тебе это говорил? — вскипел Сева.

— Да это ясно без всяких разговоров. Любым способом полезешь, без всяких принципов!

— Я тебя сюда не приглашал! — Теперь уже Сева встал со своего места.

— А... забрало! — Губан пьяно захохотал и ушел.

На день рождения, по понятиям Севы, нужно было приходить с подарком. У букиниста он попросил «Книгу о вкусной и здоровой пище».

— Есть. Практически новый экземпляр. Только вот здесь надпись — кому-то дарили.

— Мне тоже для подарка.

— Надпись можно вытравить хлоркой. Берете ручку, макаете в хлорку...

— Я знаю этот способ, — прервал букиниста Сева, перелистывая книгу. — сколько?

— Практически даром — пятьдесят.

— Не слабо! — вырвалось у Севы, и он полез по карманам. — А у меня, как вы говорите, практически всего сорок два рубля.

Букинист великодушно развел руками:

— Придется уценить!

Тамара поблагодарила за подарок, повертела книгу в руках и крикнула куда-то в глубину квартиры:

— Клаша!

Появилась повариха Клаша, вытирая мокрые руки о белый передник.

— Вот. Посмотри. Может, ты чего не знаешь — научишься.

— Да я и без книжки, шо кажите, умею.

— Я говорю, посмотри, — мягко, но настойчиво попросила Тамара.

— Гарно. — После просьбы Клаша с готовностью согласилась, осторожно взяла книгу и унесла на вытянутых руках.

Тамара улыбнулась Севе и жестом пригласила из прихожей к столу. Вера, присутствовавшая при вручении подарка, взяла Севу под локоть.

— Может, я адресом ошибся? — спросил он, уязвленный отношением к подарку.

— А ты хотел, чтобы тебе на шею бросались?

— Ничего я не хотел.

— Ну иди, иди, садись к столу и будь как дома. — Вера подтолкнула его в большую комнату, где собиралось застолье.

Как-то само собой получилось, что он оказался рядом с Тамарой — больше свободных мест за столом не было. Впрочем, были, но его туда не посадили.

— Это — резерв. На случай приезда отца, — предупредительно положив руку на спинку пустующего стула, сообщил плотный сорокалетний мужчина.

— И вот, приходит она показываться в театр. Как положено, собирается худсовет в полном составе, поскольку прослышали про объем ее груди, — занимал уже закусывающих гостей популярный киногерой-блондин, — садятся в зал, в шестом ряду. В центре, естественно, главный режиссер. Она играет отрывок из «Бесприданницы», закончила и ждет решения худсовета. Ну, члены худсовета перекинулись взглядами с главным режиссером, и он говорит: «Мы берем вас в театр». — «А что я буду играть?» — спрашивает она. Главный режиссер отвечает: «Поживем — увидим». А она ему: «Нет, сначала увидим, а потом — поживем».

Присутствующие, которых во время рассказа этой байки Сева успел разглядеть, грохнули. Особенно громко, заметно громко, смеялась пара ребят из той «национальной» компании, не принявшей к себе Губана.

Зазвонил телефон, и плотный сорокалетний мужчина вышел на звонок.

За столом затихли.

Мужчина вернулся и сообщил:

— Папа быть не сможет. Он очень занят. Передал тебе, Тома, поздравление и пожелание счастья, а всем присутствующим — привет и пожелание культурно отпраздновать эту дату.

Киногерой-блондин встал, понял рюмку и предложил:

— Выпьем за папу именинницы стоя!

Гости с готовностью начали подниматься, откладывая вилки с кусками доброй снеди. Поднялся и Сева, негромко спросив у Веры, оказавшейся соседкой слева:

— Почему за Тамариного отца нужно пить стоя?

68
{"b":"19371","o":1}