Земной путь Александра Великого оборвался 13 июля 323 года до н. э. Он прожил 32 года и 1 месяц, из которых царствовал 13 лет. Однако Александр продолжает жить в веках, и снова и снова проходит путь от рождения до смерти – в легендах, романе об Александре (более 80 вариантов), сказаниях об Искандере Двурогом, многочисленных научных монографиях и художественных произведениях XIX–XXI веков. Предлагаемая вниманию читателя книга Михаила Елисеева – еще одна реинкарнация Александра.

Михаил – выпускник исторического факультета. Тема его дипломной работы была посвящена борьбе Македонского царства за гегемонию с Римской республикой. По сути дела, с этой темой он не расстается до настоящего времени. В отличие от многих, изучающих историю античной Греции в кабинетах, Михаил постарался найти ее следы в Греции, на островах Эгейского моря, на Малоазийском побережье Турции и зафиксировать на фотографиях, часть из которых приведена в этой книге.

«Звезда Искандера Двурогого» – результат тщательного прочтения дошедших до нас произведений античных авторов в соединении с эмоциональным «проживанием» жизни Великого Македонца. Тем он и интересен.

К.и.н. Карасева А. В.

Писать про Александра Македонского довольно сложно: суть даже не в том, что источников по данной теме сохранилось не так уж и много – труды Арриана и Квинта Курция Руфа, а также биография Плутарха, отрывки из Диодора Сицилийского и Юстина – вот, в принципе, и все. Дело здесь в другом: про него написано столько разнообразной литературы, что кажется невозможным увидеть что-то новое в личности грозного македонского царя, что-то такое, что осталось бы нераскрытым предыдущими исследователями. Одни возносили его на пьедестал и объявляли героем всех времен и народов, чьи решения были безупречными, а действия безукоризненными; другие, наоборот, считали его безумцем и тираном, убийцей своих друзей и душителем свободы. А между тем все не так однозначно, так как он являлся и тем, и другим. Он был одновременно освободителем и завоевателем, кровавым тираном и космополитом, разрушителем городов и одновременно одним из величайших градостроителей в мировой истории. Как полководец он не проиграл лично ни одного сражения, а масштаб завоеванной территории просто поражает воображение. Конечно, могут возразить, что Римская империя была куда больше, а просуществовала намного дольше, но государство римлян создавалось веками и не одним поколением, а здесь гигантское государственное образование было создано в течение каких-то десяти лет. И проживи его создатель дольше, то и судьба его империи была бы другой. Ни одна личность не оказала такого влияния на ход мировой истории, как царь небольшого государства на севере Балканской Греции. Тут же начнут возражать – а вот Гай Юлий Цезарь, а вот Наполеон Бонапарт, тоже ведь личности мирового масштаба. И действительно, из всех исторических личностей ближе всех к македонскому царю стоит Цезарь как по складу характера, как по своим конечным целям, да пожалуй, и по военным дарованиям. С присущей ему прозорливостью Плутарх недаром поставил эту парочку рядом в своих «Сравнительных жизнеописаниях», но кроме, казалось бы, внешнего сходства, между ними существуют и огромные различия. И прежде всего это касается воспитания, которое, как известно, закладывает фундамент на целую жизнь. Александр рос при царском дворе, где борьба за власть являлась обычным делом, а традиции македонского царского дома были не настолько консервативны, чтобы загонять сначала ребенка, а потом молодого человека в жесткие рамки условностей. Да и мать его, происходившая из рода молосских царей, была жрицей культа Кабиров, и ребенок, живя на женской половине дворца, мог ощущать тот налет мистики и таинственности, который она привносила в его жизнь. Именно под влиянием своей матери царевич и мог проникнуться чувством своей исключительности, осознанием того, что находится под покровительством высших сил. Потому, когда Александр вырос, он оказался восприимчив ко всему новому, его сознание, не стесненное никакими условностями, жадно впитывало все то необыкновенное, что мог предложить Восток, а он, в свою очередь, пытался донести это до окружающих его людей. И что самое удивительное, ему это удалось, невзирая на сопротивление определенных сил, на непонимание окружающих. Блестящая эпоха эллинизма, наступившая после его смерти, тому яркое подтверждение.

А вот с Гаем Юлием все сложнее, ибо с раннего детства он был втиснут в жесткие рамки римских ценностей и традиций. Чтобы сбросить с себя эту шелуху, ему потребовались долгие годы, да и свою исключительность, в отличие от Александра, он осознал не сразу. То, что у македонского царя получалось как бы само собой, на то у Цезаря уходили долгие годы. В Римской республике было опасно выделяться на общем сером фоне, судьба легендарного Сципиона Африканского служила примером всем ярким и неординарным личностям. В итоге царю удалось создать огромную державу и стать живым богом для большинства подданных, а вот Гай Юлий этого сделать не сумел, римское общество, зажатое и зациклившееся на традициях предков, не приняло ни его самого, ни его нового взгляда на мир. Римлянин опередил свое время, и это стало его главной бедой, зато его наследник Октавиан учел ошибки родственника и сделал правильные выводы – результат, как говорится, налицо!

Да и полководцем Великий Македонец был, что называется, от Бога – войска под его командованием громили всех и везде, в любых климатических зонах и на любых природных ландшафтах. И приходишь в некоторое недоумение, когда наблюдаешь, как некоторые западные мудрецы начинают сравнивать его с Наполеоном, объявляя последнего полководцем всех времен и народов. Не было в карьере Александра того, чтобы он бросал своих солдат на произвол судьбы, а сам, прикрываясь высокими словами, удирал в безопасное место. А вот кое-кто подло и трусливо бросил свою истекающую кровью армию в Египте, зато спас свою драгоценную персону. Его солдаты погибали от жажды и под саблями турок, а виновника их гибели толпа встречала как победителя. И потом была Россия, Березина, опять позорное бегство, тысячи брошенных солдат и неслыханный разгром. А неистовый воитель из Македонии был всегда среди своих ветеранов – в зной и мороз, в пустыне и джунглях, в горах и на равнинах. И не просто среди воинов, а именно впереди – за 10 лет неограниченной власти его поведение на поле боя нисколько не изменилось. О Бонапарте такого не скажешь… Не было у македонского царя и катастроф, подобных Ватерлоо, свои военные кампании он планировал гораздо тщательнее, чем Корсиканец, а воевать предпочитал не с вражескими столицами, а с армиями. А то представьте себе картину – занял Александр Вавилон и сидит ждет: когда это Дарий послов ему пришлет, мир почетный заключать? Такого просто быть не могло, потому что царь знал одну простую истину – раненого врага надо добить, чтобы потом не встал, не окреп и не нанес удара в спину! А что касается конечных результатов их деятельности, то Александр государство свое не потерял, а увеличил в десятки раз. Да и соратников Македонец умел себе подбирать гораздо лучше – если Бонапарт своих маршалов делал королями, принцами и герцогами, то македонские полководцы царями себя делали сами, без посторонней помощи, а это уже говорит о многом. И не просто объявляли себя правителями, а основывали династии, которые правили не одну сотню лет. Словом, разница налицо – и в подходе, и в делах и в конечном результате. Конечно, были у царя и ошибки, один рейд через Гедросию чего стоит, но на общий исход войны они влияния не оказали. Ни до, ни после подобного военного гения мир не знал, да и вряд ли узнает, а попытка упитанного американского генерала Шварцкопфа поставить операцию в Ираке на одну доску с деяниями величайших полководцев древности просто смешна. Не верите – посмотрите фильм BBC о Ганнибале, где сей стратег вспоминает и размышляет о военном искусстве древности, а заодно и своем собственном. Кстати о Ганнибале – другом величайшем полководце Древнего мира – здесь мы видим, как одна-единственная ошибка привела к поражению в войне. Речь, конечно же, идет о битве при Каннах, когда карфагенская армия после своей сокрушительной победы отказалась от похода на Рим. А вот за Александром подобного не водилось, каждую победу он стремился довести до логического конца, преследуя разбитого противника до тех пор, пока оставались силы. И здесь опять есть смысл сравнить с Великим Македонцем Гая Юлия, ибо в трусости римлянина заподозрить невозможно, а манера ведения боевых действий очень напоминает манеру боя Александра – та же стремительность, та же напористость, та же манера в критический момент лично повести войска в атаку. И конечно, присущий обоим авантюризм, который придает их победам особый шарм. Но и у того, и у другого был прекрасно подобран высший командный состав, а мыслящие и грамотные командиры могли спокойно исправить ошибки своих начальников. Только вот конец их жизненного пути был разный: Александр, с детства знакомый с кровавыми традициями македонского царского дома, очень серьезно относился к собственной безопасности, невзирая на то, что при жизни объявил себя Богом – понимал, что как бы он себя ни назвал, от кинжала и яда это не защитит. А вот Цезарь, напротив, – складывается такое впечатление, что к концу жизни он свято уверовал в собственную неуязвимость и божественность, в итоге отказался от охраны и дразнил судьбу – не обращал внимания на тревожные сигналы и пребывал в полной уверенности, что соотечественники не посмеют поднять на него руку. Итог такой самоуверенности был печален, исколотый кинжалами политических оппонентов и ближайших соратников, он остался лежать мертвым в курии Помпея.