Аристотель сравнивал финансовую жизнь греческого города с бочкой Данаид, а работу финансиста, изыскивающего для города деньги, – с трудом Данаид. Ведь государство в то время не имело постоянных надежных источников дохода: граждане были освобождены от налогов, доход получали с торговых пошлин, государственных рудников, ремесленных мастерских.

В Народном собрании трибуной завладевают демагоги – народные избранники. Народ, зачарованный красивыми речами и громкими, но пустыми обещаниями демагога, принимал решения, выгодные уже не всему государству, а какой-либо группе или даже одному лидеру. Истеричный тон, задаваемый демагогами, позволял легко возбудить негодование против любого – богатых, излишне независимых от общественного мнения, внешних врагов (далее – по списку, в зависимости от ситуации и заказа). Народное собрание все больше превращалось в место откровенного лоббирования или сведения счетов между народными избранниками. Процветала коррупция. Отсутствие профессионализма подтачивало авторитет народного суда – кормясь за счет государства, выбранные судьи были заинтересованы в росте сутяжничества. Богатым людям проще было откупиться, чем доказать свою невиновность в суде. Наиболее предприимчивые граждане овладевают новой доходной профессией – доносчика-сикофанта. Сикофант или получал часть имущества осужденного по его доносу, или вознаграждение за молчание от потенциальной жертвы. До нашего времени дошли отрывки из речей сикофантов. Завершение их незатейливо: «в любом случае, граждане-судьи, этого человека надо засудить, иначе вам не из чего будет получить ваше жалованье». Герой «Домостроя» Ксенофонта жаловался, что «считаться богатым опаснее, чем совершить преступление».

В этих условиях граждане уже не были уверены в сохранении своего имущества и жизни. Низы тешат себя разного рода иллюзиями: все большую силу приобретают народные утопии, представления о хорошей жизни в давние времена – времена Хроноса. Недаром многие смуты IV века до н. э. завершались массовым переделом имущества и установлением механического равенства, хотя бы и на неделю. При этих обстоятельствах состоятельные граждане в первую очередь жаждали сильной власти, которая могла бы навести порядок. Все заметнее становится тяга к монархии. Образ сильного правителя, монарха, становился очень популярным в философской и политической литературе. Исократ посвящает разработке идеи власти сильного правителя ряд речей (последняя – «Филипп»); Аристотель об этом рассуждает в сочинении «Политика»; Ксенофонт создает привлекательный образ идеального монарха – Кира Младшего.

На волне этих настроений к власти приходили честолюбцы – тираны, опиравшиеся на наемные отряды и гетерии. Для обретения власти тираном, важным средством была безудержная демагогия. Нередко установление тирании начиналось с погромов богатых, спровоцированных тиранами. Беднота после этого на время успокаивалась, а тираны призывались всеми для наведения порядка. Являясь по сути дела военной диктатурой, поздние тирании отрицали традиционный порядок и закон, тираны правили, опираясь на насилие и произвол.

Но не только тираны стремились возвыситься над обществом. Демосфен упрекал всех афинских граждан в росте индивидуализма и стремлении приписать заслуги общества одному человеку: «…ваши предки не воздвигали бронзовых статуй ни Фемистокла, руководившего морской битвой при Саламине, ни Мильтиада, предводительствовавшего при Марафоне. Тогда никто не называл морское сражение при Саламине делом Фемистокла, но называл это делом афинян. Теперь же многие так именно и говорят, будто Керкиру взял Тимофей, отряд спартанцев перебил Ификрат, а в морском сражении при Наксосе одержал победу Хабрий».

Жители греческих городов-государств в IV веке до н. э. проявляют все большую аполитичность, безразличие к судьбе родного города. Герой комедии Аристофана «Плутос» бросает реплику: «где хорошо живется, там и родина». Именно в этом веке появилось понятие «космополитизм». Некоторые греки демонстративно называли себя космополитами – гражданами мира, а не гражданами города-государства, в котором они жили.

Возникшие внутренние проблемы многочисленные греческие государства пытались решить за счет соседей. Борьба за гегемонию в Греции велась на протяжении всего IV века. К середине века эллины уже не могли остановить эту мясорубку, и были охвачены отчаянием.

Этим воспользовалась Персия, которая, поддерживая то одно греческое государство, то другое, добилась ревизии результатов Греко-Персидских войн – возвращения господства на всем побережье Малой Азии и острове Кипре. Дело дошло до того, что на время Спарта стала фактически «цепным псом» Персии в Элладе.

В этих условиях выходом для Греции было взятие на вооружение лозунга «дранг нах остен» как национальной идеи для спасения Греции. Греческий оратор Исократ с 80-х годов IV века убеждал греков: надо покончить с междоусобицей в Элладе; если не начать общую войну с варварами, невозможно сохранить прочный мир в Элладе; навести порядок может только сильный правитель. С предложением стать таковым Исократ обращался то к спартанскому царю Архидаму, то к тирану Дионисию Сиракузскому, то, наконец, к Филиппу Македонскому. «Необходимо предпринять поход еще при жизни нынешнего поколения. Невозможно сохранить прочный мир, пока мы не начнем общими силами войну с варварами, Когда это осуществится, мы избавимся от нужды в куске хлеба, той нужды, которая разрушает дружбу, обращает родство во вражду, вовлекает всех людей в войны и смуты. Тогда, несомненно, между нами утвердится согласие и истинное расположение». Войну, охватившую Грецию, следует перенести в Азию. Исократ полагал, что в Греции легко будет набрать войско из обедневших, но войну поддержат и те, кто остается дома, но рассчитывает «извлечь пользу из своего имущества». Война, по его мнению, не будет трудной, так как варвары трусливы и предрасположены к рабству. В результате богатства Азии потекут в Европу. Исократ, помимо ограбления Персии, предложил основать на ее территории новые города, заселив их теми греками, кто не имеет средств.

Идея Исократа не была невыполнимой. В 401 году до н. э. отряд греческих наемников, входивший в армию Кира Младшего, после гибели Кира прошел Персию – от центра Персидской державы до побережья Малой Азии. Таким образом, наемники показали, что с персами можно бороться на их территории.

Идея похода на Восток под предводительством единого сильного командира-правителя идеально подходила к переходившей из поколения в поколение идее отмщения варварам за все бедствия, причиненные персами греческим государствам во время персидского нашествия, за все жертвы среди эллинов, защищавших свою свободу, за поругание святынь.

Как известно, в результате великого похода Александра мир изменился:

был положен конец изолированному развитию Запада и Востока;

народы Востока вплотную соприкоснулись с греческой культурой, греческим образом жизни;

греки получили возможность воспринять достижения восточной науки и культуры;

расширились знания греков об окружающем мире;

сокровища персидских царей, копившиеся веками, были пущены в денежное обращение, что привело к развитию торговли в мировом масштабе – от Греции до Индии.

Однако для колыбели греческой цивилизации – юга Балканского полуострова последствия оказались неоднозначными. Вначале приток добычи с Востока и отток на завоеванные на Востоке земли значительной части греков снял внутренние противоречия в Балканской Греции. Но уменьшение общего количества жителей стало постепенно приводить к опустению страны. Кроме того, на Восток уходили самые энергичные и предприимчивые.

Главные центры экономической, политической жизни сместились на эллинистический Восток. Приток в Элладу огромных денежных средств вызвал рост цен на все товары ремесла и продукты сельского хозяйства, снизилась платежеспособность греческой монеты. Греция всегда была бедной страной. Теперь, на фоне богатств эллинистического Востока, ее бедность стала особенно заметной.