И тут случилось маленькое чудо. Впервые после приезда Риса в деревню мужчины, собравшиеся в «Трех гончих», оказали ему дружный и теплый прием. Кроме приветственных криков, слышались и выражения благодарности – все явно испытывали облегчение. Даже гончие примчались к нему и уткнулись носами в его сапоги.

А потом все замолчали, ожидая указаний лорда.

Каким-то образом за последние два месяца Рис заслужил не только уважение, но и доверие жителей деревни. В других обстоятельствах при виде этого на сердце у Мередит потеплело бы, но сейчас…

– Мерри, лампы, – распорядился Рис. – Нам нужны лампы. Сколько сможете найти. А если ламп мало – тогда факелы.

Мередит кивнула. Послав Деррила собрать все лампы из верхних комнат и сараев, она принялась наполнять их и зажигать. Из кладовой было слышно все, что происходило в кабачке, где Рис коротко, деловито, по-военному давал задания мужчинам. Он отрывисто задавал вопросы, выслушивал ответы и направлял людей на какой-либо определенный участок. Когда мужчины столпились у кладовки, все лампы были готовы. И Рис сказал:

– Тьюкс, ты по нижней дороге, ясно?

Коротко кивнув, Деррил взял лампу и последовал за остальными мужчинами. Рис же заявил:

– Мерри, я иду наверх. Если она добралась до коттеджа, то, возможно, сообразила остаться там.

– Ты отправишься один? – спросила Мередит. Остальные уже ушли, и Рис взял на себя самую трудную задачу.

Он кивнул.

– Оставайся здесь, Мерри. На случай, если она вернется.

– Нет уж, – отрезала Мередит, зажигая последнюю лампу. – Я иду с тобой. Я знаю эти места куда лучше, чем ты. В такой туман ты никуда не пойдешь в одиночку. – Прежде чем Рис успел возразить, она добавила: – Отец будет здесь на случай ее возвращения. Только позволь мне надеть башмаки и плащ.

Рис нахмурился, но Мередит смело встретила его пронизывающий взгляд. И он, кивнув, проговорил:

– Хорошо. Но поспеши.

Ровно за минуту Мерри успела сбегать наверх и спуститься вниз. Еще несколько секунд – и она сунула ноги в грубые башмаки и сменила дорожный плащ куртизанки на свой собственный, из толстого коричневого сукна.

– Все, я готова.

Они открыли дверь и вышли в белесый туман.

Зрелище было почти фантастическое. Мужчины уже вышли на поиски, и сейчас отчетливо видны были только янтарные шары их ламп. Но и лампы постепенно поглощала тьма. Мужчины то и дело перекрикивались, однако голоса звучали все реже и вскоре совсем затихли.

А Мередит с Рисом начали медленный и долгий подъем. При такой плохой видимости тропа древних монахов была единственным безопасным, хотя и не самым удобным маршрутом. Чем выше они поднимались, тем гуще становился туман, и они все словно плыли через него. Лампы освещали тропу, но все же они могли видеть всего на несколько шагов.

– Кора! Кора, ты нас слышишь?! – кричали они по очереди.

От крика и масляного дыма лампы у Мередит вскоре заболело горло. К этому времени они перевалили через Бел-Тор. Отсюда можно было идти к коттеджу или прямо к руинам Нетермур-Холла.

– Сначала коттедж, – сказал Рис.

Теперь тропа стала ровнее, поэтому они шли, уже не спотыкаясь о камни. Однако коттедж так неожиданно вырос из тумана, что они едва не наткнулись на него. Мередит провела рукой по глиняной стене, наткнувшись на отшлифованное песком дерево, пробормотала:

– А дверь уже навешена… – Вот уже несколько недель она не приходила сюда – слишком была занята стройкой в гостинице. – Что ж, вот и хорошо. Значит, мужчины не валяли дурака, пока мы были в Бате.

Дверь была не заперта и бесшумно открылась. Тьма казалась почти пугающей после густой белесой дымки снаружи. Мередит подняла повыше лампу и зажмурилась, когда луч света отразился от чистых оконных стекол.

– Кора! – дружно закричали они. – Кора, ты здесь?!

Молчание.

Мередит тихо выругалась. До этого момента ей удавалось сдерживать панику, но теперь она тряслась от ужаса.

– Мы все равно проверим дом. А вдруг она где-то спит? Мерри, ты обыскиваешь первый этаж, я – второй.

Мередит кивнула и стала медленно обходить комнату за комнатой. В одном конце коридора находилась большая кухня с камином, в другом располагалась гостиная, занимавшая центральную часть дома. Имелись еще чулан и кладовая. Но Коры не было нигде.

Мерри зашла и в огромную спальню с отдельным камином и маленькой гардеробной. Тут все было просто, но уютно.

Лестница еще не была закончена, но на второй этаж вела временная, приставная. Сжимая в руке лампу, Мерри поднялась на второй этаж.

– Нашел? – спросила она, поставив лампу на пол.

– Ничего. А что у тебя?

Мередит не могла найти слов, хотя пыталась объяснить, что безмерно волнуется за Кору. Но, оглядев второй этаж, она была настолько потрясена, что стала заикаться.

– Рис, это… это чудесно.

– Только я не хотел, чтобы ты сейчас это видела.

Он подал ей руку и провел по второму этажу, представлявшему собой одну огромную комнату, разделенную кухонной дымовой трубой. Как и внизу, здесь было два камина. В середине остроконечная крыша резко вздымалась вверх, но по краям почти соприкасалась с высоченными окнами. Потолочные балки были открытыми, что придавало некоторый уют всему помещению. И здесь еще пахло опилками.

– Я надеялся, – пояснил Рис, – что ты одобришь нашу комнату наверху. Весь коттедж когда-нибудь будет принадлежать твоему отцу, но я решил, что с его ногой ему лучше оставаться в нижней спальне. Я не ставил наверху перегородок. Здесь много места, а когда мы уедем, это помещение можно будет использовать для кладовой или отдать слугам. Мне показалось, что здесь уютно.

– Да, очень, – согласилась Мередит.

– Я подумал, что если поставлю кровать в этот уголок, – продолжал Рис, подходя ко второму камину, – то здесь всегда будет тепло. А в том конце будут полки и буфеты. В середине же поставим диваны и кресла. Под окном – письменный стол для твоих бумаг.

– А это что такое? – спросила Мередит, поднимая с пола бесформенный обломок дерева.

– А это… – Рис поспешно взял у нее непонятный предмет и загородил спиной что-то лежавшее под окном. – Это еще не закончено.

Мередит вытянула шею, пытаясь понять, что за тайны скрывал Рис.

– Знаешь, оно очень похоже на…

– Ничего подобного. – Он решительно покачал головой.

Мередит скрестила руки на груди.

– Что ж, прекрасно. Не говори. Простоим здесь всю ночь, пока ты будешь отрицать существование обломков дерева.

Рис закатил глаза и вздохнул.

– Вот, смотри! – воскликнул он, бросив ей какую-то деревяшку.

Поймав ее, Мередит закричала:

– Да это же резьба! Похоже на листья!.. Это ананас?!

– Нет. – Рис выхватил у нее из рук непонятный предмет. – Это не ананас. Должно быть, лилия… мне кажется. Где-то там, на полу, есть такая же. Но все это не закончено. Розы получаются немного лучше. Посмотри. – Он протянул ей еще одну деревяшку.

То, что Мередит сейчас держала в руке, больше всего напоминало капусту, но не могла же она так прямо и сказать. Поэтому спросила:

– Для чего они?

– Это наконечники карнизов. Здесь четыре окна, поэтому будут розы, лилии, ромашки и тюльпаны. – Рис, смутившись, улыбнулся: – Понимаю, вид у них жалкий. Но для меня это способ скоротать время, когда я просыпаюсь по ночам.

– А почему цветы?

Он пожал плечами:

– Я ведь обещал тебе цветы, верно?

У нее так сжалось сердце, что она даже не смогла ответить.

– Мои первые образцы были просто ужасны, но когда я стал работать левой рукой, то дело пошло лучше. Это ты подала мне мысль…

Мередит молча шагнула к окну. Потом сказала:

– Если тюльпаны для этого окна, то оно должно стать самым лучшим.

– Так и будет. – Рис подвел ее к окну. – Когда день выдается ясным, отсюда можно видеть на много миль. А если хорошенько приглядеться, то можно различить тонкую синюю полоску чуть темнее неба. Это океан, Мерри. Начинается прямо у девонширского побережья. – Он погладил ее по плечам и добавил: – Но сейчас, конечно, ничего не увидишь.